Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ) - Светлана Дильдина

Протянула маленький диск, бронзовый, с позолоченными краями — на нем танцевала чеканная фигурка женщины с цветами в руках, в уборе из перьев.

Чинья приняла дар и, уже выйдя за ворота дома, некоторое время смотрела на стены, будто могла видеть сквозь них. Потом довольная улыбка тронула ее губы — северянка не понимает ничего. Любой решит, что это сама северная девица смогла снять браслет и заставила служанку Киаль себе помогать. Ее скоро поймают, благодаря Чинье, конечно… и может быть, тогда Къятта сумеет оценить незаслуженно выброшенную игрушку.

**

Этле еще ни разу не видела Асталу ночью — кроме часа приезда сюда. Но и тогда они ехали по улицам на закате и в сумерках, тогда еще много народу встречалось в пути, и все встречные рассыпались, завидев вереницу запыленных, усталых, но по-прежнему ярких всадников. Сейчас только редкие прохожие попадались девушке, и улочками она ехала неглавными, неширокими, и освещались они кое-как — по нескольку факелов на перекрестках да кое-где факелы, прикрепленные к стенам. Стражи с обходом не было на ее пути в этот час — про время выведала давно.

Грис ее, маленькая, послушная, казалось, грохотала копытами по камням мостовой так, что странно, почему не собрала толпу любопытных. Хорошие дороги в Астале, в этом южанам не отказать. Можно ехать быстро. Только правда ли вокруг воля сейчас? Заснул ли огромный многоглазый зверь, или только свернулся в берлоге, притих, и выжидает, наблюдая за беглянкой? Права ли была Этле в своем порыве, или она совершила глупость? Или ей дали бежать намеренно, чтобы под благовидным предлогом поссориться с севером?

При мысли об этом холодная змейка проползла по сердце, лизнула его раздвоенным язычком. Тогда Айтли… но нет же, единственного оставшегося заложника они будут беречь, как одноглазый оберегает свой уцелевший глаз.

Сама она не следовала советам Чиньи. Под покровом ночи добралась до складских улочек, а оттуда перебралась в кварталы другого Рода. Пусть выясняют, сколь позволительно расспрашивать чужих подданных… Карту Асталы-города ей также сумел передать отец, Лачи бы не позволил. Чем беспомощней почувствуют себя близнецы, тем покладистей будут.

Жаль, не узнать, какие люди в Астале на самом деле служат Северу… и лучше Обсидиановой ветви. Давней противнице дядюшки Этле сейчас верила больше.

Этле потерла руку чуть выше запястья — привыкла к браслету, кажется порой, что не хватает чего-то. Положила обе руки на седло фыркнувшей грис и так замерла, ловя невидимые паутинки леса, сплетая из них очередной полог-защиту. Легкий, как паутинный шелк, полог — силы надо беречь.

Снова кольнула мысль о брате, но девушка досадливо мотнула головой, прогоняя ее — сейчас надо подумать о защите. Она должна справиться, ради Айтли; дорога примерно известна, небо звездное, провизии много, ни один зверь не тронет уканэ ее способностей. А южан она постарается сбить со следа.

Ты прости, сказала она беззвучно. Тебе трудно… но я постараюсь помочь нам обоим.

**

Это утро показалось самым прохладным за все время пребывания в Астале. А вот дома такие бывали нередко… Айтли проснулся очень рано, когда небо едва начинало светлеть, и лежал, глядя в потолок. Когда стало совсем светло, понял, что уже не уснет, и потянулся за одеждой. Услышал шаги, голоса.

— Если вы не устережете и его, — говорили снаружи и сбоку, со стороны главного крыльца, — То я даже не берусь сказать, что с вами будет.

— Но, али… — прозвучало громко, и перешло в невнятные оправдания. Айтли напрасно напрягал слух.

— Мне плевать, кому вы тут служите. Про ваши старания можете не рассказывать, раз умудрились пропустить моего брата. Стерегите мальчишку!

Айтли вскочил и высунулся в окно, рискуя застрять, успел увидеть мелькнувшую на дорожке высокую фигуру. Кажется, видел этого человека раньше… Ах, да, его испугалась Этле.

Отступил назад. Сел. Вновь поднялся, шагнул к окну, кликнул стражников — сейчас-то они точно неподалеку!

— Чего тебе? — прозвучало довольно злобно.

— Что с моей сестрой?

— Заткнись и сиди тихо. Из-за вас… — дальнейшего он не понял наполовину, южные ругательства были, пожалуй, богаче северных. Высказав все, что было на сердце, стражник вернулся к себе.

Айтли сел на пол, бездумно царапая ножку кровати. Этле. Что-то случилось? Но по-прежнему нет ощущения, что она в беде.

Шиталь пришла скоро, смотрела на него без своей обычной приветливости, и в противу обычного казалась растрепанной, и двигалась резко. Так же резко и заговорила, расспрашивала о способностях Этле, о том, что у нее при себе, нет ли каких помогающих Силе предметов. О том, нет ли здесь, в Астале, людей-помощников, не связывался ли с ней он сам помимо известных писем. Не расспрос это был — допрос.

Искренняя тревога и непонимание Айтли ее все-таки тронули. Рассказала — Этле бежала, оглушив по дороге охранника, мирно провожавшего ее в гости к Киаль. Не просто бежала — где-то добыла грис. Какая-то еще девица там путалась, вроде служанка Киаль; Силой Этле и ее зацепило, так, что начала нести какую-то чушь; ее пока посадили под замок. А за твоей сестрой отправили людей.

Тебе придется ответить перед Ахаттой на те же вопросы, предупредила Шиталь. Если сестру твою найдут, разбираться станут по большей части с ней. Если же нет… я даже не знаю, что будет.

Всегда были одним целым… а теперь она даже не намекнула, что замыслила. Айтли не чувствовал радости, что сестра сумела сбежать, только ужас — одна, как она выживет? Леса Юга это вовсе не северные холмы и равнины, а ведь и там опасность на каждом шагу для неопытных. Она отважная, куда смелее его самого, но все равно домашняя девочка. И, если сестра чудом доберется до поселений Чема или Уми, дальше-то что? Хмурое худое лицо Белой Цапли предстало перед глазами. И Лачи, ровный тягучий голос… и безжалостность катящегося по склону валуна. Остается молиться, чтобы южане нашли ее как можно скорее. Они-то ничего не посмеют ей сделать. Хотя, если среди охотников будет этот… даже в мыслях не мог произнести имя.

Но все же лучше так, чем сгинуть в лесах Асталы.

**

Она мчалась по окольным тропам испуганной ланкой, словно злые духи ночи гнались за ней, разинув клюв. Духи ночи, похожие сразу на ворона, сову и жабу, те, что чуют не кровь, но людскую душу. Лоскутья страха оставались висеть на ветвях — ее страха, того, что испытывала и того, что она создала для людей, против погони.

Об