Анжелика - Анн Голон

Весть об отъезде Раймона совсем сразила Анжелику, последний луч надежды угас.

Иезуит обнял сестру за хрупкие плечи, привлек к себе и нежно поцеловал в холодные щеки.

— Не теряй надежды, дорогая сестра! — повторил он.

Она слышала, как постепенно затихал приглушенный снегом стук лошадиных копыт — вот уже лошади миновали потерну и зацокали по улицам Парижа.

Адвокат Дегре жил у Маленького моста, который соединял Сите с Университетским кварталом, в одном из тех старинных, обветшалых домов с остроконечными крышами, которые незыблемо стоят уже много веков, хотя Сена во время разливов и подмывает их фундаменты.

Анжелика, не в силах ждать, когда Дегре придет к ней, отправилась к адвокату сама. Его адрес она узнала у хозяина «Трех молотков».

Только уже стоя перед домом, она на минуту заколебалась. Право, этот дом чем-то напоминает самого Дегре: такой же бедный, нескладный и чуточку надменный.

Анжелика поднялась по винтовой лестнице, подгнившие деревянные перила которой были украшены забавными резными рожицами.

На последнем этаже была только одна дверь. Анжелика услышала сопение — это Сорбонна почуяла ее — и постучалась.

Открыла ей толстая девица с нарумяненным лицом. Ее шейный платок был небрежно повязан и открывал пышную грудь. Анжелика слегка попятилась. Она как-то не подумала о возможности такой встречи.

— Что тебе нужно? — спросила девица.

— Здесь живет мэтр Дегре?

В глубине комнаты послышалось какое-то движение, и оттуда с гусиным пером в руке вышел Дегре.

— Входите, сударыня, — пригласил он, ничуть не смутившись.

Затем он вытолкал девицу на лестницу и запер дверь.

— Неужели нельзя было набраться немного терпения? — сказал он с укоризной. — Зачем вы пришли в мое логово, вы же рискуете жизнью…

— Но я не имела никаких известий от вас уже…

— Всего одну неделю…

— Каковы результаты процедуры изгнания беса?

— Садитесь-ка вот сюда, — безжалостно заявил Дегре, — и дайте мне закончить то, что я пишу. А потом поговорим.

Анжелика послушно села на грубый деревянный сундук, где, наверно, хранилась одежда. Она оглядела комнату и подумала, что впервые в жизни видит такое нищенское жилище. Свет проникал сюда лишь через маленькое оконце с зеленоватыми стеклами в свинцовых рамах. Горящий в очаге чахлый огонь не мог уничтожить сырости, проникавшей сюда с реки, которая неумолчно плескалась внизу, ударяясь о быки Маленького моста. В одном углу на полу были навалены книги. Стола у Дегре не было — его заменяла доска, которую он держал на коленях. Чернильница стояла у его ног на полу.

Кроме кровати с рваным голубым пологом из саржи и такими же рваными одеялами, в комнате почти не было мебели. Но простыни, хотя и ветхие, были чистыми. Взгляд Анжелики невольно возвращался к этой неприбранной постели со смятыми простынями, вид которой недвусмысленно говорил о том, что, должно быть, происходило здесь совсем недавно между адвокатом и девицей, только что с такой легкостью выдворенной им из квартиры. Анжелика чувствовала, как у нее запылали щеки.

Долгие месяцы разлуки с мужем, тревожная жизнь, когда надежда и отчаяние сменяют друг друга, сделали ее болезненно восприимчивой, и это было неудивительно.

Ей безумно захотелось прижаться к сильному, надежному мужскому плечу и забыть обо всех своих страданиях.

Она посмотрела на Дегре, перо которого скрипело сейчас в тишине. Он мучительно что-то обдумывал, морща лоб и шевеля своими густыми черными бровями.

Где-то в самой глубине ее души шевельнулся стыд, и она, чтобы скрыть смущение, машинально погладила огромную голову датского дога, которую тот доверчиво положил ей на колени.

— Уф! — вставая и потягиваясь, воскликнул Дегре. — Никогда в жизни я не говорил столько о боге и о церкви. Знаете, что это за листки валяются на полу?

— Нет.

— Это защитительная речь мэтра Дегре, адвоката, которую он произнесет на процессе сеньора де Пейрака, обвиняемого в колдовстве, на процессе, который начнется во Дворце правосудия 20 января 1661 года.

— Как, уже известна дата? — Анжелика побледнела. — О, я непременно должна там присутствовать. Достаньте мне платье судейского чиновника или монаха. Хотя нет, я же беременна, — вспомнила она, с огорчением оглядев себя. — Впрочем, это почти незаметно. Госпожа Кордо утверждает, что у меня будет девочка, потому что ребенок лежит очень высоко. В крайнем случае меня примут за обжорливого клерка…

Дегре рассмеялся.

— Боюсь, как бы этот маскарад не разоблачили. Нет, я придумал лучший выход. На процесс будет допущено несколько монахинь, и вы наденете чепец и накидку монахини.

— Как бы я своим животом не запятнала репутацию инокинь.

— Чепуха! Широкое платье и просторная накидка скроют все. Но вот сумеете ли вы держать себя в руках?

— Даю слово, что буду самой сдержанной из всех женщин в зале.

— Это будет очень трудно, — проговорил Дегре. — Я совершенно не представляю себе, как все обернется. Всякий суд хорош уже тем, что на него можно оказать давление, предъявив сенсационные показания. Вот я и приберег для этого демонстрацию процесса получения золота ремесленным способом, чтобы тем самым снять обвинение в занятии алхимией. Но главный козырь — это акт о процедуре изгнания беса, составленный единственным уполномоченным на то римской церковью человеком — отцом Кирше, акт, который гласит, что ваш муж не проявил никаких признаков одержимости.

— Благодарю тебя, господи! — со вздохом облегчения сказала Анжелика.

Неужели близится конец ее испытаниям?

— Мы выиграем дело, да?

Дегре неуверенно развел руками. Помолчав, он сказал:

— Я виделся с Фрицем Хауэром, которого вы просили вызвать. Он приехал со всеми своими тиглями и ретортами. У этого человека весьма впечатляющая внешность. Жаль, но что поделаешь! Я укрыл его в монастыре картезианцев в предместье Сен-Жак. С мавром я тоже говорил — мне удалось проникнуть в Тюильри под видом торговца уксусом, — его помощь нам обеспечена. Только никому ни слова о моем плане. Бедняги могут поплатиться за это жизнью. Исход процесса во многом зависит от них.

Несчастную Анжелику можно было и не предупреждать об этом — от страха и надежды у нее во рту все пересохло.

— Я вас провожу, — сказал адвокат. — Париж — опасное для вас место. До начала процесса не выходите больше из Тампля. За вами придет монахиня, она принесет одежду и проводит вас до Дворца правосудия. Сразу же хочу предупредить вас — эта почтеннейшая монахиня весьма нелюбезна… Она — моя старшая сестра. Она воспитала меня и ушла в монастырь, увидев, что все принятые ею строгие меры не смогли удержать меня на праведном пути. Она молится, чтобы господь отпустил мне мои грехи. Короче, для меня она сделает все, что угодно. Вы можете полностью довериться ей.