История магии и суеверий от древности до наших дней - Альфред Леманн

тем, что между неясным первым ощущением и моментом концентрирования внимания, что вызывает пробуждение, проходит некоторый период времени, в который и укладывается все сновидение. Продолжительность этого времени, конечно, различна, смотря по глубине сна и силе раздражения, но, во всяком случае, она не более нескольких секунд.

Как же, однако, длинное сновидение укладывается в такое короткое время? Дело в том, что у всех нормальных людей, о которых только здесь пока и идет речь, сновидения состоят почти исключительно из зрительных образов. Все, что происходит во сне, тянется как бы в виде ряда картин перед нашими глазами, хотя, впрочем, нередко бывают и звуковые представления в форме разговора и т. д. Картины, воспроизводящие ряд сцен, сгруппированных вокруг одного какого-нибудь главного события, согласно законам ассоциации представлений, бесконечной цепью тянутся перед глазами, так как внимание отсутствует и не может остановиться на какой-нибудь одной. Психофизические измерения доказали, что для вызова тесно ассоциированных представлений нужна всего ⅓ доля секунды, следовательно, в течение немногих секунд перед сознанием могут пройти около дюжины образов, что совершенно достаточно для длинного сновидения. Описанный сон состоит из нескольких сцен суда, уличного шума, эшафота и т. д., наконец, заключительной картины, и для обозрения всего этого вполне достаточно нескольких секунд. Таким образом, это сновидение и другие ему подобные не заключают в себе ничего необъяснимого с точки зрения современной психологии.

Кроме представлений зрительных и слуховых, во сне бывают также представления двигательные. Сонный человек говорит во сне, иногда даже вскакивает и бродит. Первое весьма обыкновенно, последнее у нормальных людей бывает редко. Сами по себе процессы, происходящие в психомоторных центрах, заведующих движением, нисколько не удивительнее тех, что происходят при обыкновенных сновидениях, но внешние их проявления в форме разговора и хождения во сне имеют уже особенности, чуждые обыкновенным сновидениям. Ввиду огромного значения этих явлений в деле происхождения суеверий нам придется посвятить им особую главу.

Еще одно обстоятельство заслуживает внимания. Хотя после пробуждения мы ясно сознаем бессмысленность и неправдоподобие сновидений, но в то время, как мы их видим, они кажутся нам естественными и понятными, и мы их считаем такой же действительностью, как и наши самые ясные восприятия в бодрствующем состоянии. Следовательно, сновидения суть галлюцинации. Для объяснения этого явления ссылались на особое состояние мозга во время сна, указывались и другие обстоятельства, например, что долгий пост вызывает особенно живые сновидения. Но дело может быть объяснено проще и вернее. Когда я сижу в комнате и заставляю проходить перед собой картины прошлых путешествий по далеким странам, то я хорошо знаю, что эти образы суть только воспоминания, а не действительность, потому что я во всякое время невольно сопоставляю их с окружающим и сознаю их противоречие с текущими впечатлениями. Знакомые мне стены комнаты, звуки и шумы, происходящие в соседних помещениях и на улице, постоянно напоминают мне, где я на самом деле. Кроме того, я свободно распоряжаюсь картинами своей фантазии: ярко освещенные поля по произволу заменяю мрачными ледяными вершинами, и такая власть над картинами и событиями дает мне отчетливое чувство, что это не действительность, а только воспоминания. Если же допустить, что я огражден от всех внешних впечатлений и потерял возможность посредством работы внимания направлять по желанию возникающие картины, то могу ли я отличить их от реально существующего? Очевидно, нет. Я не знаю более, что делается вне меня, и потому, оставшись наедине с образами воспоминаний, я не имею над ними более власти и не могу контролировать их путем сопоставления с текущими впечатлениями. Поэтому они воспринимаются как действительные факты. В таком именно положении мы находимся во сне, когда мы отделены от внешнего мира и не владеем более вниманием. Вполне естественно, что сновидения, возникающие и исчезающие по своим собственным законам и не контролируемые внешними впечатлениями, кажутся спящему подлинной действительностью. Правильность такого объяснения, то есть что сновидения сходны с галлюцинациями, подтверждается следующими соображениями: когда у человека являются галлюцинации, то есть образы фантазий принимаются им за нечто реальное, то, значит, эти образы отличаются особенной силой и яркостью. Из этого заключали, что и образы сновидений должны обладать особенной интенсивностью и именно поэтому-то и признаются за действительность. Однако это не верно. Известно, что сила действительных впечатлений, вплетающихся в сновидения, чрезвычайно преувеличивается.

Однажды мне казалось, что я лежу на операционном столе и в руку мою была воткнута длинная игла, которая при обратном вынимании сильно поранила мне руку. Я почувствовал такую сильнейшую боль, что проснулся и почти дошел до обморока. Оказалось, что указанное место руки подверглось самому незначительному давлению со стороны ручки дивана, на котором я заснул.

Такое весьма обычное преувеличение доказывает, что реальные ощущения, влияющие на сознание спящего, гораздо сильнее, чем впечатления образов самих сновидений: весьма часто они получают решающее значение для содержания последних, и, во всяком случае, ощущаются много сильнее, чем наяву. В исключительных случаях сновидения, даже через некоторое время после пробуждения, сохраняют впечатление правдивости. Я неоднократно просыпался с убеждением, что мной только что сделано важное открытие. Так, например, я изобрел прекрасный способ летания; стоило только сделать несколько определенных движений ногами и руками, как я перед тем поступал во сне. Но постепенно впечатление исчезало и для меня становилось ясно, что знаменитое открытие было только очень живым сновидением.

Причины сновидений

Мы раньше видели, что между сном и бодрствованием нет резкой границы и одно состояние постепенно и незаметно переходит в другое. Из этого вытекает естественное заключение, оправдываемое на самом деле опытом, что цепь представлений, начавшаяся при засыпании, тянется и во сне. Так как это продолжение совершается по закону ассоциации, причем одно представление вызывает другое, то такого рода сновидения можно назвать «сновидениями по ассоциации». Если верно, что с наступлением глубокого сна сновидения прекращаются, то нить ассоциаций должна прерваться, и сновидения, появляющиеся под утро, должны иметь уже другой характер и другую исходную точку. Тщательные исследования Вейгандта и других над множеством сновидений доказали, что эти сновидения имеют исходной точкой раздражения нервов. Такие сновидения он назвал «снами раздражения». Хотя сознание наше во сне вообще весьма туго воспринимает внешние впечатления, однако все же легче всего доходят до него, вероятно, раздражения от давления и температуры, а ближе к утру слуховые и зрительные впечатления. Но наиболее обширное влияние на мозг имеет внутреннее состояние самого организма: свободное или затрудненное дыхание, кровообращение, химические изменения крови и тканей, состояние мышц, положение тела, голод и жажда, переполнение мочевого пузыря, всякие болезненные ощущения и т. д. Все это отражается на