От Красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство (1917-2036) - Юрий Георгиевич Фельштинский

Листьева Коржаков и Комельков поставили перед ним задачу по монополизации всего рекламного рынка. При этом было оговорено, что все средства, вырученные от реализации рекламного времени, должны поступать на счета в банках, подконтрольных СБП. В январе 1995 года, сразу после назначения на директорский пост, Листьев сделал публичное заявление, из которого следовало, что отныне реклама на ОРТ будет передана ограниченному кругу подконтрольных ему лично компаний. Лисовский рассказывал:

В 1995 году ко мне пришел человек и предъявил удостоверение полковника Службы охраны президента. Он не захотел вести разговор в моем кабинете, а когда мы вышли, прямо сказал: «Чтобы у вас в дальнейшем не было никаких проблем, платите сто тысяч долларов в месяц». Заметив мое замешательство и недоверие, позвал к себе в Кремль. Я пошел. [Я] тогда еще совсем не знал расположения кремлевских помещений. Это был корпус, где сейчас администрация президента, второй этаж, то есть мой новый знакомый не врал. Он в самом деле сидел в Кремле и вообще держался как хозяин жизни. Ко мне приехал на «мерседесе» (ничего похожего у меня еще не было), а сопровождающий его майор [был] с сакраментальной золотой цепью на шее […] Люди из охраны Ельцина были в то время всесильны.

«Вы вместе со своими генералами моего менеджера не стоите. А я ему сто тысяч не плачу. Так что идите куда подальше», — ответил Лисовский и на следующий день получил «маски-шоу» автоматчиков, ГУОП и РУБОП[389].

Лисовский предложил Листьеву заплатить ОРТ отступные за право распоряжаться рекламой на канале и тем самым сохранить за собою контроль. Переговоры затянулись. 20 февраля 1995 года Листьев объявил, что вводит временный мораторий на все виды рекламы, пока ОРТ не разработает новые правила игры. Началась война за передел телевизионного рекламного времени. В феврале 1995 года газета «Вечерний клуб» писала:

В среде телевизионщиков наблюдается явная паника. Оно и понятно. Реклама — это живые деньги. Доходы телекомпаний и личные доходы. Как легальные, так и нелегальные. На ТВ существует даже специальный термин «джинса». Им обозначается передача, телесюжет, информация, сделанные по «левому» заказу, оплата которого идет непосредственно исполнителям, минуя официальную кассу. На Останкино теперь такой кормушки не будет (подобная ежемесячная недостача исчисляется в сумме 30 млн рублей). Последствия несомненно объявятся.

Куратору Листьева Комелькову, его коллегам начальнику режимного отдела ОРТ Цибизову и начальнику 1-го отдела Малыгину были хорошо известны планы основных «рекламщиков» и структуры, которые им обеспечивали финансовую поддержку и безопасность. По фамилиям людей, посещавших различные редакции телевидения, на которых через режимный отдел оформлялись пропуска, Комелькову посредством оперативных учетов ФСБ — МВД России не составляло труда выявлять лиц, связанных с различными ОПГ Москвы. Ему также было известно, какие подразделения правоохранительных органов ведут их разработку и в какой стадии эти разработки находятся.

Но Коржаков торопил Листьева. Нужны были деньги на подготовку общественного мнения по замене дряхлеющего Ельцина на молодого и деятельного вице-премьера Сосковца. Времени было мало — приближались президентские выборы. Уверенности в том, что Ельцин с предельно низким уровнем личного рейтинга сможет победить, не было. Сумма предстоящих затрат была просчитана: 50–60 млн долларов. Именно эта сумма стала роковой для Листьева: он не мог обеспечить Коржакову такого притока денег через рекламу, и Коржаков сбросил Листьева со счетов.

Когда именно созрел план убийства Листьева, определить сложно. Но очевидно, что операция задумывалась как многоцелевая. На первом ее этапе убирался Листьев. На втором — обвинение в организации убийства Листьева выдвигалось против влиятельного в России и на ОРТ Березовского и основного конкурента Листьева на рекламном рынке ОРТ Лисовского. На третьем этапе планировался арест Березовского, а Ельцин, разочарованный в таких кураторах, должен был передать контроль над ОРТ новой группе акционеров, предложенной Коржаковым. Одновременно попавший под подозрение Лисовский лишался возможности продолжать свою деятельность на центральном телеканале страны. Контроль над ОРТ и рекламным бизнесом оказывался в руках Коржакова.

Листьев ждал в те дни встречи с представителями солнцевской группировки, которые должны были прийти к нему с требованием отступного в несколько миллионов долларов, так как проект, в котором они были заинтересованы, руководство телеканала провалило. Осознав всю серьезность ситуации, Листьев попросил Комелькова вмешаться и оградить его от денежных домогательств «братков». Простейшей формой защиты, как полагал Листьев, был бы отказ им в выдаче пропусков в здание «Останкино». Факт выдачи пропусков «солнцевским» представителям означал для Листьева, что Комельков и кураторы из спецслужб его «кинули».

1 марта 1995 года Листьева убили в подъезде его дома. Предположить, что Комельков провел эту операцию без санкции Коржакова, невозможно. И лучшим доказательством того, что убийство Листьева было санкционировано на уровне руководства российской госбезопасности, служил дальнейший карьерный рост Комелькова: после успешной операции по устранению Листьева он получил должность заместителя начальника Управления «З». Это было серьезное повышение.

Как и планировал Коржаков, из-за убийства Листьева под подозрением оказались прежде всего Березовский и Лисовский. Однако предпринятая попытка ареста Березовского в штаб-квартире «ЛогоВАЗа» на Новокузнецкой улице, № 40, в Москве не увенчалась успехом. Олигарх сумел вовремя связаться с премьер-министром Виктором Черномырдиным, и тот предотвратил арест. Через контролируемые Гусинским СМИ в прессу оперативно были вброшены компрометирующие Коржакова и Барсукова материалы. На стороне Березовского и Гусинского выступил Чубайс, пользовавшийся авторитетом у Ельцина. ОРТ осталось в руках Березовского, а Коржаков так и не получил необходимые ему для перелома ситуации 50–60 млн долларов.

Тогда он решил пойти по более дешевому пути, не требующему телевизионного пиара: объявить о введении в стране чрезвычайного положения и отсрочке президентских выборов.

После августовского 1991 года ГКЧП и разгрома парламента в октябре 1993 года планируемое Коржаковым ЧП было бы третьим в пятилетней истории России. Однако для введения ЧП нужен был веский повод. В обозримом будущем таким могло стать грядущее поражение Ельцина на президентских выборах и победа на них нового поднимавшегося коммунистического вождя Зюганова. Но под таким предлогом ЧП в стране ввести было нельзя. Требовалось что-то другое, политически нейтральное, не грозящее новыми беспорядками и обвинением Кремля в узурпации власти.

Следует отметить, что во всех случаях, после выборов 1996 года, как бы ни развивались события, власть оказывалась в руках ФСБ, поскольку абсолютно все задействованные и вовлеченные в политическую борьбу в России лица, имевшие какие-то шансы на успех, являлись проектами госбезопасности, ставленниками госбезопасности или подконтрольными госбезопасности людьми.

Главный конкурент Ельцина на власть в России лидер КПРФ Зюганов был полностью опутан госбезопасностью с первого дня своей политической карьеры еще и по той причине, что среди внедренных в его движение сотрудников и агентов КГБ