Долгожданный любовник - Дж. Уорд

— Народ! Ради Девы-Летописецы! — фыркнул старший мужчина от презрения к себе самому. — Мой красивый, здоровый, умный, бесценный сын голубой… тут нечего оплакивать!

Кто-то начал смеяться. Блэй присоединился.

— Никто ведь не умер. — Отец приподнял подбородок матери и улыбнулся, глядя ей в лицо. — Верно?

— Я просто рада, что это вышло наружу и мы, как и прежде, все вместе, — прошептала мать.

Отец Блэя отпрянул, как будто другой исход ситуации сына был для него неприемлем.

— Наша семья сильная… ты разве это не знала, любовь моя? Но если серьезно: не вижу в этом никакой проблемы или трагедии.

Боже, его родители самые лучшие.

— Иди сюда, — поманил отец. — Блэй, иди к нам.

Блэй поднялся и пересек разделявшее их расстояние. Когда родители обняли его, он сделал глубокий вздох и снова превратился в ребенка, которым был когда-то целую вечность назад. Отцовский лосьон после бритья пах все также, и шампунь матери по-прежнему напоминал летнюю ночь, а от запаха лазаньи из духовки, заурчал живот.

Все так же, как и всегда.

«Время действительно относительно», подумал Блэй. Несмотря на то, что он стал выше и шире, и произошло так много всего, этот союз — этих мужчины и женщины — был его фундаментом, его прочным основанием, его не идеальным, но хорошим стандартом. И когда Блэй стоял в кольце знакомых, любящих объятий, он мог свободно дышать и сбросить все ощущаемое им напряжение.

Было нелегко рассказать отцу, подобрать слова, пробиться через «безопасность», заключенную в отсутствии необходимости рисковать изменить свое мнение о воспитавшем и как никто любившем его мужчине. Если бы тот не поддержал его, если бы предпочел ценности глимеры подлинному Блэю? Ему пришлось бы взглянуть на кого-то, кого он любил, в совершенно другом свете.

Но этого не случилось. А теперь? Он чувствовал себя так, словно прыгнул со здания… а приземлился на мягкий такой безопасный и надежный «Вандер Брид» 78; однако его семья не просто прошла через самое трудное испытание своей прочности, а одержала полную победу.

Когда они разомкнули объятья, отец положил на лицо Блэя свою ладонь.

— Мой сын навсегда. И я всегда с гордостью называю тебя своим сыном.

Когда мужчина уронил свою руку, кольцо с печаткой на его руке отразило свет ламп над головой и золото сверкнуло желтизной. Узор, выгравированный в драгоценном металле, был точно тем же, что и на перстне Блэя… и, проведя пальцем по знакомым линиям, он понял, как ошибочно воспринимала кольца глимера. Предполагалось, что все эти печатки, окажутся символами этого места сейчас, уз, которые усиливали и улучшали переплетенные жизни людей, обязательств матери к отцу, отца к сыну, матери к ребенку.

Но, как часто бывало в случаях с аристократией, понятие ценности искажалось, за основы были взяты золото и гравировки, а не сами люди. Глимеру заботила видимость, а не суть — пока дерьмо снаружи выглядело привлекательным, ты мог быть гнилым или совершенно развращенным внутри, и они по-прежнему спокойно относились бы к этому.

В случае Блэя? Общность была сутью.

— Думаю, что лазанья готова, — сказала мама, чмокнув обоих. — Почему бы вам уже ни сесть за стол?

Мило и привычно. И таким образом благословенно.

Пока Блэй с отцом перемещались по кухне, доставая серебро, тарелки и матерчатые салфетки в оттенках красного и зеленого, Блэй чувствовал себя немного обалдевшим. По-сути, он пребывал под огромным кайфом, связанным с тем, что выложив все как на духу, он обнаружил, что все, на что он надеялся, фактически у него уже было.

И все же, немного позднее, сидя за столом, он ощутил, как вернулась владевшая им пустота, словно только войдя в теплый дом, он вынужден был уйти и вернуться на холод.

— Блэй?

Он встряхнулся и потянулся принять протянутую ему тарелку, наполненную с любовью приготовленной мамой домашней стряпней.

— О, выглядит потрясающе.

— Самая лучшая лазанья на планете, — прокомментировал его отец, разворачивая салфетку и подталкивая очки с кончика носа. — Положи мне, пожалуйста, крайний кусочек.

— А то я не знаю, как тебе нравятся хрустящие кусочки. — Блэй улыбнулся родителям, когда мама лопаточкой подцепила один угловой кусочек. — Два?

— Да, пожалуйста. — Глаза его отца были прикованы к посудине. — Идеально.

В течение некоторого времени в кухне не раздавалось ни звука, кроме тихого жевания.

— Расскажи нам, как дела в особняке? — попросила мама, глотнув воды. — Произошло что-нибудь интересное?

Блэй выдохнул.

— Куина приняли в Братство.

У родителей отвисла челюсть.

— Какая честь, — выдохнул отец.

— Разве он не заслужил этого? — Мама Блэя покачала головой, ее рыжие волосы замерцали на свету. — Ты всегда говорил, что он отличный боец. И я знаю, насколько ему туго пришлось… и, как я уже говорила, в ту ночь, когда познакомилась с ним, этот мальчик украл мое сердце.

«У нас двоих», подумал Блэй.

— У него будет ребенок.

Его отец уронил вилку и закашлялся.

Мать протянула руку и похлопала мужа по спине.

— С кем?

— С Избранной.

Полнейшая тишина, нарушенная только шепотом матери:

— Вот это да.

И подумать только, он держал настоящую драму в себе.

Боже, та ссора, что произошла у них в тренировочном центре. Он снова и снова прокручивал ее в голове, вспоминал каждое вырвавшееся из его рта слово, каждое обвинение, каждый отказ. Он ненавидел кое-что из того, что сказал, но остался при своем.

Черт, возможно, его речь и правда возымела эффект. О чем сожалел.

Тем не менее, шанса извиниться не представилось. Куин почти исчез с радара. Боец больше не появлялся на общественных трапезах, а если и показывался, то не в дневное время в тренировочном зале учебного центра. Может он нашел утешение в комнате Лэйлы. Кто знает.

Пару секунд Блэй размышлял, как много для него значит это время с семьей и их принятие его… и снова и снова чувствовал себя засранцем.

Боже, он так вышел тогда из себя, наконец-то после всех этих лет метаний туда-сюда наступил переломный момент.

«И нет возврата назад», подумал он.

«Хотя, по правде сказать, его никогда и не было».

ГЛАВА 76

— Эй? — Ожидая ответа бабули, Сола поставила ступню на первую ступеньку и облокотилась на перила. — Ты наверху? Я наконец-то дома.

Сола глянула на часы. Десять вечера.

Что за неделя. Она согласилась поработать частным детективом для одного крупного манхэттенского адвоката по бракоразводным процессам… который подозревал свою собственную жену в измене. Как оказалась, по сути дела, женщина изменяла, с двумя разными людьми.