Звезда Любви - Юлия Леонова

Властный тон и манеры гостя не оставляли никаких сомнений, что человек сей привык, чтобы ему повиновались по первому его слову, но и свой барин спуску не давал. Дворецкий, пребывая в явном замешательстве, проводил раннего визитера в малый салон, и, поднявшись в покои графа, разыскал Семена, денщика Сергея Александровича. Тот как раз готовил одежду к утреннему туалету барина. Передав денщику, что его сиятельство ожидает князь Шеховской, и переложив тем самым нелегкую ношу на его плечи, дворецкий поспешил удалиться.

Войдя в спальню Левашова, Семен принялся неспешно раскладывать домашнюю одежду графа.

— Ваше сиятельство, Вас там князь Шеховской в малом салоне дожидается, — обратился он к уже проснувшемуся, но все еще лежащему в постели хозяину.

— А вот теперь становится интересно! — усмехнулся Сергей, поднимаясь.

Наскоро умывшись и одевшись, Левашов направился в салон. С чем пожаловал Павел? — размышлял он, спускаясь по лестнице. — Попросит молчать о возвращении Жюли? Или заявит, что все это ложь? И если Шеховской обвинит его во лжи, разве не должен будет он бросить ему вызов? Дай Бог, чтобы до этого не дошло, ибо как потом объяснить сие Жюли? Взявшись за ручку двери, Серж помедлил, не в силах отказать себе в удовольствии заставить его ждать, пусть даже и несколько мгновений. Резко выдохнув, Левашов распахнул двери.

— Доброе утро, Павел Николаевич! — улыбнулся он и не удержался от того, чтобы не поддеть Шеховского. — Чем обязан удовольствию видеть Вас?

— Я прочел Ваше письмо, — хмуро отозвался Поль, проигнорировав приветствие графа.

— Я полагаю, Вы прочли его давно, но необходимость поговорить о том возникла только сейчас, в свете Вашей грядущей женитьбы, — усмехнулся Левашов.

— Ошибаетесь, я его прочел два часа тому назад, — ответил Павел.

— Вот как? — не сумел сдержать удивления Сергей. — И что же это, позвольте полюбопытствовать, меняет?

— Все! Все меняет, Сергей Александрович. Потрудитесь лучше объяснить Ваше странное заявление.

— Какое именно? О том, что Ваша супруга жива? Или…

— И то, и другое, — отчеканил Шеховской.

— Извольте! Присаживайтесь, Павел Николаевич, — Сергей указал на кресло, однако сам остался стоять, положив руку на спинку другого кресла, — разговор нам предстоит долгий.

Поль, с трудом сдерживая рвущийся наружу гнев, еще более распаленный нарочитым спокойствием Левашова, заставил себя сесть в кресло и забросил ногу на ногу.

— Как я и писал Вам в письме, я встретил Вашу супругу в Милане весной уже прошлого года, — начал Серж.

— Я полагаю, Сергей Александрович, дело было не в Милане, а в Париже, — не дослушав, перебил его Шеховской и вскочил с кресла. — И едва ли можно сказать, что Вы ее там встретили.

— Не думал я, Павел Николаевич, что у нас с Вами дойдет до такого! — отозвался Сергей, глядя в глаза Шеховскому и стараясь не потерять самообладания. — Ну что же, Катенин рассказал мне о той роли, которую я якобы сыграл в исчезновении Вашей супруги. У него — в отличие от Вас, милостивый государь! — хватило чести задать мне прямой вопрос, а не прибегать к намекам, — при этих словах холодная улыбка скользнула по лицу Левашова. — Я сказал это ему и говорю сейчас Вам: да, я действительно восхищался и восхищаюсь Вашей женой, но никогда — повторяю, никогда! — не просил Юлию Львовну даже о встрече, не говоря уже о побеге в Париж. Если Вам достаточно в том моего честного слова — мы продолжим разговор, если нет — я всегда к Вашим услугам. Назначайте место и время.

Павел пристально вглядывался в лицо Левашова, а тот смотрел ему в глаза и не отводил взгляда. Да, он всегда несколько пренебрежительно относился к адъютанту Катенина, видя в нем только красавца и щеголя и отказываясь признавать в нем другие достоинства, но разве не так же относились когда-то и к нему самому? Разве не признавался ему граф Муравьев, что сразу счел его дамским угодником и повесой, и только блестящая характеристика Катенина заставила его согласиться на личную встречу с Павлом после их знакомства на балу? Не заблуждался ли и он сам все это время? Наконец, Шеховской слабо улыбнулся:

— Я верю, Сергей Александрович, что Вы не имели никакого отношения к исчезновению моей жены и прошу простить мое недостойное поведение!

— Я рад, что мы смогли понять друг друга! — ответил Левашов. — Да Вы садитесь, — указал он на кресло, — разговор действительно предстоит долгий.

Теперь он и сам устроился в кресле и начал:

— С Юлией Львовной приключилась невероятная история. Вам ведь известно, что некто Поплавский пытался убить Вашу жену?

— Да. Мы с князем Горчаковым ждали его вечером около его дома, и он вынужден был признаться во всем. Тогда мы кинулись на Стрелку, но было уже совсем темно, — Павел судорожно сглотнул и умолк, вернувшись мыслями в тот кошмарный день.

— Падая с моста, Жюли… Юлия Львовна, — поправился Левашов, но от Шеховского не ускользнуло то, как Сергей назвал его жену, — весьма сильно ударилась головой о сваи моста и лишилась сознания. Возможно, это и спасло ее, потому что плавать она не умеет. — Сергей тяжело вздохнул и замолчал.

— Что было дальше? — не сдержал нетерпения Павел.

— Течением ее вынесло на берег Финского залива, где и нашел ее на следующее утро граф Закревский, как оказалось впоследствии, ее родственник. Она была без чувств, а когда пришла в себя, не смогла вспомнить ни как ее зовут, ни откуда она родом. Память к ней так и не возвращалась, и через год граф, оставшийся совсем один, официально признал ее своей приемной дочерью Анной Николаевной Закревской. Все эти годы она была с ним. Я рассказываю Вам это со слов Василия Андреевича Закревского, которого знаю с детства, — это друг моего покойного отца и честнейший и благороднейший человек, уверяю Вас!

— Допустим, — вздохнул Павел. — Допустим, Сергей Александрович, что то, что Вы имели счастье мне поведать, истинная правда. Но каким образом моя жена отказалась в Милане?

— Юлия Львовна сильно простудилась зимой, и семейный врач Закревских рекомендовал Василию Андреевичу отвезти ее в Италию, где они и пробыли два года, сначала в Неаполе, потом в Милане, где весной я случайно и встретился с Василием Андреевичем. Граф Закревский пригласил меня к себе домой, чтобы познакомить с дочерью, я увидел ее — и в первую минуту онемел, а когда назвал Юлией Львовной, она лишилась чувств. Однако после этого потрясения к ней вернулась память.

Шеховской поднялся с кресла и в полном молчании принялся ходить по комнате. Он все еще не мог поверить в то, что только что услышал. Как быть с тем, что его жена похоронена на семейном кладбище? Если это не она, то откуда у женщины, найденной в Финском заливе, то самое колье, которое он подарил Жюли на Рождество? Вопросы, на которые у него нет и скорее всего не будет ответов…