История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III - Семен Маркович Дубнов

Среди церковно-мистической дымки, которой удалось завуалировать этот эпизод Победоносцеву и его соратникам, в душе царя глубоко укоренилось убеждение, что перст Божий указал ему путь спасения России. от «западных» реформ и возвращены в лоно традиционного русского православия. Это убеждение Александра III. привели к контрреформам, ознаменовавшим последние годы его царствования, имевшим своей целью усиление полицейского и церковного режима в России, как-то свертывание сельского и городского самоуправления, усиление власти дворянства и духовенства, учреждение земских начальников, и умножение греко-православных церковно-приходских школ за счет светских школ. Эти же влияния стимулировали и пышный рост юдофобии, которая отныне приняла в высших правительственных кругах самый злобный характер. Проявление этого настроения можно найти в словах царя, которые он написал на полях доклада, представленного ему в 1890 году одним высокопоставленным чиновником, описывающим страдания евреев и призывающим к необходимости прекращения политики. угнетения: «Но мы не должны забывать, что именно евреи распяли нашего Господа и пролили Его бесценную кровь». Представители придворного духовенства публично проповедовали, что христианину не следует заводить дружеских отношений с евреем, так как евангельское повеление «ненавидеть убийц Спасителя».

Министерство внутренних дел, под руководством двух реакционеров-фанатиков, Дурново и Плеве, пустило в ход все инквизиторские ухищрения полицейского департамента, начальниками которого прежде были оба этих чиновника.

Прессу либо приручили, либо использовали как инструмент государственной политики. Наиболее читаемые столичные печатные органы, за исключением умеренно-либеральной «Новости», пережившей кораблекрушение либеральной прессы, стали открыто или тайно официальными рупорами правительства. Продажное Новое «Время», которое русский сатирик Щедрин назвал «клоакой», в конце восьмидесятых годов предприняло благородное предприятие по охоте на евреев с рвением, явно свидетельствующим о более высоком спросе на юдофобию в официальной мир. Не было такого обвинения, каким бы безобразным оно ни было, которое суворинская газета, руководимая одновременно Святейшим Синодом и Департаментом полиции, не смогла бы бросить в лицо евреям. Как орган, в целом отражающий взгляды правительства, «Новое» «Время «служило в то время источником политической информации для всех сановников и чиновников. Министры, губернаторы и многочисленная армия подчиненных чиновников, желавшие выяснить политический курс в данный момент, советовались с этой «осведомленной» газетой, которая по еврейскому вопросу преследовала только одну цель: сделать жизнь евреев в России невыносимой. Кроме Новое «Время», которое читал сам царь, травлю евреев с большим усердием вел и русский еженедельник «Гражданин», редактор которого граф Мещерский пользовался не только личной милостью Александра III. но и существенная государственная субсидия. Эти столичные органы гласности задавали тон всей официальной и официозной печати в провинции, и общественное мнение России систематически отравлялось ядом юдофобии.

Когда комиссия Палена была распущена, а царь «присоединился к мнению меньшинства», правительство без труда нашло несколько добросердечных чиновников, готовых осуществить проект, подготовленный этим реакционным меньшинством. в силу.

Сам проект, который был разработан в Министерстве внутренних дел под руководством Плеве, зловещего начальника полиции, держался в большой тайне, как будто речь шла о плане военных действий против воюющей державы. Но тайна просочилась наружу очень скоро. Министр разослал копии проекта генерал-губернаторам, спрашивая их мнения, и вскоре копии проекта разошлись по Лондону, Парижу и Вене. Весной 1890 г. Россия и Западная Европа были наполнены тревожными слухами о введении в действие каких-то «сорока статей», призванных сократить коммерческую деятельность евреев, усилить строгость «Временных правил» в черте оседлости, и ограничить привилегии, предоставленные некоторым категориям евреев за его пределами, создать средневековые еврейские гетто в Санкт-Петербурге, Москве и Киеве и тому подобные меры. Иностранная пресса подняла ужасный протест против этих предполагаемых новых актов варварства.

Голос протеста был особенно силен в Англии. Лондонская «Таймс» резко критиковала реакционную политику России, и для этой цели русскими политическими эмигрантами в Англии был издан специальный орган под названием «Самая темная Россия». Российское правительство опровергло эти слухи по своим дипломатическим каналам, хотя в то же самое «Времени «и «Гражданину» не запрещалось печатать сообщения о предполагаемых увечьях или рекомендовать жестокие меры против евреев с целью «удалить их из всех отраслей труда».

Эту комедию хорошо поняли за границей. В конце июля и в начале августа в обе палаты английского парламента были внесены запросы о том, находит ли правительство Ее Величества возможным сделать дипломатические представления в защиту преследуемых русских евреев, которых Англия должна будет обеспечить, должны были прибыть туда большими массами. Премьер Солсбери в Палате лордов и Фергюссон, заместитель государственного секретаря по иностранным делам, в Палате общин ответили, что «эти разбирательства, о которых, если нам их правильно сообщить, заслуживают глубокого сожаления, касаются внутренние дела Российской империи и не допускают никакого вмешательства со стороны правительства Ее Величества». Когда вскоре после этого были начаты приготовления к созыву митинга протеста в Лондоне, русское правительство поспешило объявить через английского посла в Петербурге:

В Петербурге заявили, что никаких новых мер против евреев не предполагается, и собрание было отменено. Ходили слухи, что лорд-мэр Лондона Генри Айзекс, который был евреем, не одобрял этого собрания, на котором, по английскому обычаю, он должен был председательствовать.

Поступок лорд-мэра, может быть, и был «тактичным», но уж точно не лишенным примеси робости.

2. ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЙ

Тщательно стараясь успокоить общественное мнение за границей, русское правительство дома делало все возможное, чтобы держать евреев в возбужденном состоянии духа. Проекты законов и циркуляры, тайно рассылавшиеся центральным правительством в Петербурге, вызывали живейшее сочувствие со стороны губернских администраторов. Не удовлетворившись заявлением Министерству о своем одобрении предполагаемой инвалидности, многие высокопоставленные чиновники начали открыто демонстрировать свою яростную ненависть к евреям.

В одно и то же время, в июне, июле и августе 1890 г., главы различных местных губернских управлений издавали циркуляры, обращавшие внимание полиции на «дерзкое поведение» евреев, которые, встретившись с русскими чиновниками,, не смогли снять шляпы в качестве приветствия. Губернатор Могилева поручил полиции своей губернии внушить местному еврейскому населению необходимость «вежливых манер», в смысле более трепетного отношения к представителям русской власти. Во исполнение этого приказа окружные исправники заставляли раввинов прививать своей пастве в синагогах почтение к русскому чиновничеству. В Мстиславле, городе могилевской губернии, председатель дворянства собрал ведущих членов еврейской общины и предупредил их, что те евреи, которые не подчинятся циркуляру губернатора, будут подвергнуты публичной порке. полицией. Одесский губернатор, известный деспот Зеленой, издал милицейский ордер в целях «обуздания наглости, проявляемой евреями в местах скопления людей и особенно в пригородных трамваях», где они не уступают своих мест и вообще проявляют неуважение к «лицам преклонного возраста или носящим форму, свидетельствующую об их высоком положении».

Еще более зверским было поведение виленского генерал-губернатора Каханова, который, несмотря