Фантастика 2002. Выпуск 3 - Андреи Синицын

— Это не решит проблемы. Он так просто не отцепится.

— Почему ты так думаешь?

— Какой ему смысл брать разовый выкуп, если он сможет доить нас постоянно?

— Может, все-таки к ментам обратиться?

— И спугнуть его? Ты снова хочешь стать тупым.

— Н-да…

— Что же делать?

— Есть у меня идейка, — сообщил я. — Месяц у нас еще впереди, время есть. Время для расследования нашей личной детективной истории. Так вот — если мы у него действительно не первые жертвы, нужно найти тех людей, которых он уже обработал.

— И как ты это сделаешь?

— Очень просто. Пересмотреть всю нижегородскую рекламу за несколько последних лет. Внимательно, с лупой, если нужно. Искать знак «Медиум» или его модификацию. Когда найдем — выяснить, кто ее делал. А дальше уж выходить на человека…

— Искать будешь ты, — сказал Хуч. — Я завтра занят, у меня конференция.

— Какая еще конференция?

— Та самая, международная. Психиатрическая.

— Кто тебя туда пустит?

— Пустят, — уверенно заявил Хуч. — Пустят. Куда они денутся?

Весь следующий день я провел в областной библиотеке. Использовал старый трюк с «Медиумом», чтобы получить неограниченный доступ к архиву местной прессы, и с энтузиазмом принялся за работу.

К обеду мой энтузиазм изрядно иссяк, но я держался. Вечером я вернулся домой выжатый как лимон. В глазах рябило от цветных пятен, слово «реклама» вызывало изжогу и тошноту.

— Ну что? — спросил Хуч. — Нашел что-нибудь?

— По нулям. В прессе — ни малейших признаков наших узоров. Наверное, если их и использовали, то так же, как мы — на щитах. Может быть, еще на вывесках, там тоже действует эффективно. Только как вот теперь найти эти старые щиты? Живут они недолго — пару месяцев повисела бумажка, потом ее содрали, новую наклеили…

— Очень просто, — сказал Хуч. — Нужно исследовать нижегородскую наружную рекламу за два определенных периода.

Это апрель — октябрь тысяча девятьсот девяносто пятого года и январь — июнь восемьдесят девятого.

— Откуда ты взял эти сроки?!

— Из доклада с сегодняшней конференции.

— Что это за цифры?

— Данные медицинской статистики. В эти периоды в Нижнем отмечалось резкое снижение распространенности олигофрении.

И тут же меня осенило. Окатило волной озарения — увы, не счастливого, скорее мрачного. Я понял, что мне делать дальше.

— Ты молодец, Хуч! — сказал я. — Просто молодец. Извини, что напрягал тебя с конференцией. Ее действительно стоило посетить. Завтра я схожу в гости к одному человеку. Думаю, он выложит мне кое-что интересное.

— Что именно?

— Пока не скажу.

Я не хотел пугать Хуча раньше времени.

Когда-то я окончил архитектурный факультет нашего строительного института. Архитектором проработал недолго — надоело день за днем, месяц за месяцем вычерчивать квадратные метры проектов, да и денег приличных это не приносило. Однако связи среди бывших коллег остались.

Я навестил старого приятеля Евгения Балашова. Во времена учебы в институте он отличался высокой общественной активностью, был старостой потока, и до сих пор поддерживал отношения с большинством выпускников архфака. К тому же Женя работал в той же сфере, что и я, — занимался наружным дизайном.

— Женя, ты знаешь всех, — сказал я, сидя в офисе Балашова и прихлебывая чай. — Скажи-ка, в октябре девяносто пятого года и июне восемьдесят девятого кем-нибудь из наших коллег-рекламщиков не случалось чего-нибудь этакого… э… скажем, нехорошего…

Я замялся.

Евгений резко помрачнел.

— В октябре девяносто пятого Сашка Точилин утонул, — сказал он. — Не помнишь такого?

— Нет.

— Он на два года моложе нас был. Тоже, как и ты, наружкой занимался. Хороший был парень, звезд, правда, с неба не хватал, потом вдруг быстро разбогател. А потом утонул. Две Дочки у него остались.

— Утонул? В октябре?! Он что, моржеванием занимался?

— Никогда в жизни. Странно, правда? И водки не пил. Нормальный человек приехал осенним вечером на собственном «Вольво» к Волге, полез в ледяную воду купаться и утонул.

— Может, самоубийство?

— Так не топятся. Сам подумай.

— Стало быть, убили его?

— Следствие не нашло признаков насильственной смерти. Бог его знает, темная история…

— А в июне восемьдесят девятого что-нибудь произошло?

— Навскидку не помню, давно было. Сейчас посмотрим. — Женя со вздохом полез в компьютер. — Тут у меня база данных. Так… Ага, есть. Лена Лукошкина. Как я забыл? Такая милая девчонка была. В студтеатре у нас танцевала…

— Что с ней случилось?

— Выбросилась из окна. Девятый этаж. Насмерть.

— Тоже нечаянно?

— Ну, тут уж самоубийство, это понятно.

— Чем она занималась? Щитами сити-формата?

— Витринами. Щитов тогда еще почти не было.

— А незадолго до смерти разбогатела?

— Да. Откуда ты знаешь?

Потому что, похоже, следующая очередь кончать с жизнью — моя, — буркнул я. — Интересно, как это случится? Отравлюсь выхлопными газами или повешусь на дереве?

— Ты что, Дим, серьезно? — Женя вытаращил глаза. — Может, тебе к врачу обратиться? Ведь так нельзя — руки на себя накладывать. Что случилось?

— На меня наехали.

— И что, это повод для самоубийства?

— Не было здесь никаких самоубийств, — сказал я зло. — Убийства чистой воды. Слышишь, Жень? Если найдут мой труп, то запомни: меня пристукнули, как бы это ни выглядело.

— Тебе нужна помощь, — заявил Евгений. — У меня есть выход на шефа МВД Приокского района.

— Никаких ментов. Сам разберусь.

— А почему тебе в частное агентство не обратиться? — спросил Женя. — В то, например, которое нас охраняет. Гарантирую, что все твои тайны и грешки останутся в полном секрете. У тебя там что, мафия орудует? Или мелкий жулик? Если одиночка, то разберутся с ним в два счета. В этом агентстве такие профессионалы работают… Думаешь, на нас не наезжала всякая шантрапа? Всех отшили. Вот в этом беда таких нелегалов, как ты, — когда вас шантажируют, вы и пикнуть боитесь. Думаете, что все само собой утрясется. А кончается все плохо…

— А что, — сказал я, — мысль дельная, почему бы и нет? Познакомь меня с агентами, Женя.

— Значит, альтернатива у нас поганая, — уныло подвел итог Хуч. — Не заплатим — дураками станем, заплатим — на тот свет угодим. Ты что предпочитаешь, Митя?

— Собираюсь выжить и остаться в полном здравии, — заявил я. — Более того — хочу прищучить этого подонка Игоря.