Ересь Хоруса: Омнибус. Том I - Дэн Абнетт

Спорадический огонь прикрывал отступление Гвардии Ворона, позволив Рапторам перегруппировываться в центральном коридоре.

— Какая Первая аксиома победы? — выкрикнул Бранн, шагнув на перекресток.

Хеф постепенно приходил в себя после приступа кровожадности и смятения. Рапторы собрались вокруг командира по обе стороны бокового туннеля. Бранн прижался спиною к стене.

— Будь там, где враг не хочет тебя видеть, — эхом прозвучал ответ.

— Это командор Бранн из Гвардии Ворона, назовите себя!

— Бранн? — издалека донеслось бормотание, которого Хеф не смог разобрать. — Покажись.

Командор посмотрел на Хефа и остальных. Пару секунд он размышлял над требованием, нахмурившись в нерешительности. Наконец Бранн выглянул из — за угла, и воины с другой стороны коридора взяли его на прицел.

— Бранн! Клянусь ямами Киавара, это он! — послышался еще один голос.

Командор опустил оружие и шагнул на открытое пространство.

— Напенна? Мать моя техножрица! Но… как…

Теперь Хеф увидел, что его противник был не из числа стражников, но самым что ни на есть космическим десантником, а с ним несколько других, засевших в боковом коридоре. Двое неподвижно свернулись на полу, еще один держался за сильно кровоточащую руку. Среди них лежала также пара Рапторов.

Тот, кто назывался Напенной, хлопнул Бранна по груди. К его вспотевшему лицу прилипла прядь светлых волос, но Хеф заметил на щеке воина татуировку — эмблема легионного ворона, сжимавшего в когтях шестеренку Механикум.

Технодесантник.

Напенна отступил и нахмурился, когда заметил Рапторов. Его люди приблизились к нему, захваченные лазганы и автоганы выглядели крошечными в их огромных руках. Все они были в штанах свободного покроя, босые и с голой грудью.

— Похоже, не мне одному нужно объясниться, — сказал пленник. — Как долго вы здесь были? Почему вы не освободили нас раньше?

— Не уверен, что понимаю тебя, друг, — произнес Бранн.

— Ты освободил и вооружил недов до того, как нашел нас? — Напенна махнул рукой на Хефа и пару других мутировавших воинов. — Когда вы прибыли?

— С полчаса назад, — Бранн посмотрел на компаньонов. — Это мои Рапторы, Напенна. Из легиона.

— Они выглядят точь-в-точь как неды, — сказал один из заключенных.

— Неды? — переспросил Хеф. — Кто такие неды?

Другой легионер на мгновение смутился.

— Так мы называли тех, на ком проводили эксперименты, — объяснил он. — Тех, кого они превратили в…

— Неды? Недолюди? — Хеф почувствовал себя так, словно его ударили, в груди расцвела боль. От обиды в нем вспыхнул гнев, но лейтенант подавил желание напасть на обидчика. Он не был зверем, напомнил себе Хеф, но он не мог представить, как должны были выглядеть Рапторы для окружающих. Хеф с чувством собственного достоинства поднес кулак к груди. — Я — лейтенант Навар Хеф из Гвардии Ворона. А кто вы?

— Иэнто, Кровавые Ангелы, — произнес другой воин. Он не отдал честь в ответ, но взглянул на Напенну. — Ты раньше не упоминал об этих… воинах.

— Никогда их не видел, — сказал Напенна. Он с подозрением посмотрел на командора и его Рапторов.

— Многое изменилось, — произнес Бранн. — Почему вы напали на нас?

— Когда камеры открылись, я понял, что началась атака, и собрал тех немногих, кто еще оставался, — сказал Напенна. — Я подумал, что комендант отправил отряд своих не… своих экспериментов убить нас, прежде чем мы освободимся.

— Разве ты не видел, что мы Гвардейцы Ворона? — спросил Бранн. От пары других легионеров донеслось бормотание, Иэнто резко хохотнул. — Что? В чем дело?

— Ваши цвета — более не символ верности, как прежде, — сказал Кровавый Ангел. Он взглянул на Хефа, затем на отнятый цепной меч. Извинительно пожав плечами, Иэнто возвратил оружие. — Полагаю, это твое.

— Если легион здесь, то где лорд Коракс? — с некоторой торопливостью спросил Напенна.

— Он собирается убить планетарного губернатора, — ответил Бранн. — А что?

— Думаю, лорд Коракс идет прямо в ловушку, — на лице Напенны читалась боль. — До Исствана комендант был одним из нас. Гвардейцем Ворона.

XIV

Крепость коменданта была хорошо защищена. Коракса, находившегося еще в паре километров, поприветствовала россыпь запущенных с земли ракет. Примарх вовремя заметил их приближение и уничтожил большинство очередями из болтера. Последняя настигла его снизу и разорвалась неподалеку, осыпав доспехи осколками, но не причинив серьезного урона.

Из тучи, нависшей над протяженностью бронированных башен и защищенного турелями вала, вылетела двойка перехватчиков, чтобы встретить примарха. Коракс не мог сравниться с реактивными самолетами в скорости и огневой мощи, и в его доспехах зазвенела какофония предупреждений, когда ракеты взяли цель, а системы прицеливания засекли его присутствие.

Сполохи запусков вынудили Коракса сбросить высоту, попутно отслеживая инверсионные следы двух приближающихся снарядов. У него оставалось несколько секунд на реагирование, и он как можно быстрее ринулся к земле, где авгуры перехватчиков могли потерять его из — за отражения сигнала от поверхности. Ракеты, направляемые длинным хвостовым оперением, припустили следом за ним, и хотя Коракс не мог оторваться, у него были свои преимущества.

Сделав выброс из летного ранца, он почти завис в воздухе, а затем опустил плечо и камнем рухнул вниз. Этого оказалось достаточно, чтобы первая ракета пролетела над головой, не успев разорваться. Примарх проводил ее взглядом; другая ракета все еще направлялась в его сторону. Он попытался набраться высоту, ускорившись под такой перегрузкой, которая наверняка убила бы даже космического десантника, но было слишком поздно.

Ракета разорвалась десятью метрами левее, осыпав примарха бризантными зарядами вперемешку с осколками. Большая часть срикошетила от доспехов, но компоненты летного ранца получили обширные повреждения, и из него во все стороны разлетелись тонкие блестящие перья-лезвия.

Перехватчики становились все ближе, защитные турели на земле открыли огонь, прошивая воздух вокруг примарха смертоносными лазерными лучами и разрывными снарядами. Даже если бы он преодолел плотный турельный огонь, то стал бы легкой мишенью для орудий реактивных самолетов. Первым делом Кораксу требовалось уничтожить их, прежде чем перенести битву на поверхность. Примарх ринулся в сторону машин, почти преодолев звуковой барьер, так что его доспехи завибрировали от предельного напряжения.

Откинув руки за спину, расправив крылья и подняв голову, Коракс несся прямо на самолет, который успел запустить в него еще две ракеты. У него не оставалось другого выхода, кроме как выдержать попадания, но в последнюю секунду он ушел в сторону, чтобы основная мощь взрывов пришлась на грудь и плечо, а не на летный ранец.

Пилоты выдвинули тупоносые роторные пушки и замедлили машины, чтобы полоснуть трассирующим огнем перед примархом. Бронебойные снаряды забили по керамиту и пластали, рассыпая сверкающие осколки выбитого металла. Коракс ощутил, как на левой руке и ноге, будто булавочные уколы, расцветают раны — болезненные, но не опасные.

Пилот ближайшего перехватчика попытался набрать высоту, догадавшись о намерениях примарха, но самолет был не таким маневренным, как летный ранец Коракса, и, вытянув перед собой кулак, Лорд Воронов врезался в левое крыло. Топливные баки взорвались, едва он взмыл над разбитым самолетом.

Машина ушла в штопор, и лицо пилота за широкими очками застыло в маске ужаса.

Второй перехватчик пронесся на бреющем полете, извергая снаряды из орудий, но очереди проходили далеко от цели. На мгновение отключив подачу энергии в ранец, Коракс резко развернулся, сделал выброс из гравитических репульсоров, превращая подъем в падение, и ринулся за вторым самолетом.

Пилот потерял цель и начал крутой разворот, пытаясь найти свою жертву. Коракс идеально рассчитал траекторию и вытянутыми пальцами пробил фонарь кабины и разорвал подвеску вместе с летным костюмом пилота.

Человек просто выпал из закружившегося перехватчика, его крики затерялись в ветре.

После уничтожения самолетов зенитный огонь возобновился с невиданной прежде яростью, скрыв небеса за взрывами снарядов и вспышками лазеров. Коракс кружился и вертелся между ними, но плотность огня была слишком высокой, чтобы полностью избежать его. Осколки безостановочно рикошетили от пластин брони, опаленных сполохами энергетических лучей.

Коракс замедлился, чтобы определить цели. Самая значительная концентрация антенн и сенсорных тарелок располагалась на многоэтажном здании в сердце цитадели. Примарх направился к нему, определив его как нервный центр всего комплекса.