Дюна: Дом Атрейдесов - Брайан Герберт

— Но вы приобретали меня не для этого, мой барон.

— Я приобрел тебя для того, чтобы ты делал то, что я тебе велю.

Он наклонился и пополз в лаз, светя себе тонким, но мощным лучом фонарика.

Хотя барон изо всех сил поддерживал себя в форме, в течение последнего года его стали беспокоить какие-то неясные боли в теле. Никто не замечал — а может, просто не отваживался сказать, — что в последнее время он также стал набирать вес, хотя диета его и не изменилась. Кожа стала плотной, толстой и какой-то отечной. Надо бы посоветоваться с врачом, может быть, даже придется пригласить доктора Сук, хотя у этих прохвостов сумасшедшие гонорары. Жизнь превращается в бесконечную полосу проблем.

— Такое впечатление, что здесь здорово нагадил медведь, — пожаловался де Фриз, протиснувшись в лаз.

— Откуда ты знаешь, как воняет медвежье дерьмо? — спросил Раббан, заталкивая ментата глубже в пещеру, чтобы освободить место для себя.

— Зато я знаю, как воняешь ты. Ни один дикий зверь не сумеет тебя в этом превзойти.

Мужчины, выпрямившись, остановились посреди пещеры. Барон зажег светильник и подвесил его у потолка. Свет вырвал из тьмы противоположную стену с небольшим выступом.

— Хорошую маскировку придумали наши люди, а? — довольным голосом произнес барон. — Неплохо сработано.

Он вытянул руку вперед, и стена померкла, скрывшись в сгустившейся тьме.

Раббан нажал на выступ, и стена повернулась, открыв настоящий туннель.

— Очень специфичное потайное место, — сказал барон. Вспыхнули лампы, осветив проход, который вел в глубь отвесной скалы. Когда они вступили внутрь и запечатали за собой проекцию скалы, де Фриз в изумлении огляделся:

— И вы держали это в тайне даже от меня, барон?

— Раббан нашел это очаровательное местечко во время одной своей охотничьей прогулки. Мы… произвели некоторую модернизацию, применив новые технологии, совершенно потрясающие технологии, должен сказать. Ты сам увидишь все наши возможности, когда я все тебе объясню.

— Очень совершенное потайное место, — согласился ментат. — Здесь можно не думать о шпионах.

Барон поднял руки к потолку и закричал во всю силу своих легких:

— Проклятый кронпринц Шаддам, чтоб ты оказался в помойной яме! Нет, чтоб ты провалился в самую вонючую, самую глубокую пропасть на свете!

Это были слова изменника, которые потрясли даже видавшего виды де Фриза, но барон только расхохотался.

— Здесь, Питер, — и нигде больше на Гьеди Первой — я не могу столь же пренебрежительно относиться к возможности подслушивания.

Он повел остальных в главное помещение.

— Мы втроем можем остаться здесь и выдержать осаду целой армии и пережить даже применение контрабандной атомной бомбы. Никто не найдет нас. В корзинах с нулевой энтропией имеются практически неисчерпаемые запасы пищи, у нас много оружия. Здесь находится все, что жизненно важно для Дома Харконненов, включая финансовые документы и генеалогические записи. Здесь мы держим материал и другого рода — компрометирующие доказательства преступной деятельности других Домов.

Раббан сел за высокий полированный стол и нажал кнопку на панели управления. Внезапно стены помещения стали совершенно прозрачными, желтые лампы осветили вытянутые трупы в количестве двадцати одного, висевшие между листами прозрачного плаза. Это была впечатляющая выставка.

— Команда строителей, — сказал Раббан. — Это наш… особенный, правда… памятник в их честь.

— Так поступали в свое время фараоны, — небрежно заметил барон.

Плоть мертвых тел потеряла естественный цвет и вздулась, лица застыли в отвратительной гримасе смерти. В выражениях лиц жертв запечатлелось скорее грустное недоумение, нежели ужас перед насильственной смертью. Каждый, кто строил это секретное убежище для семьи Харконненов, с самого начала знал, что обречен.

— На них будет неприятно смотреть, пока они будут гнить, но потом все эти страшные трупы превратятся во вполне милые чистенькие скелеты, — сказал барон.

Остальные стены были покрыты росписью: синие грифоны Харконненов, изображения обнаженных людей и животных, совершавших акты копуляции. Часы с механическими фигурками оскорбили бы вкус всякого стороннего наблюдателя: Раббан смеялся, глядя, как половой член мужчины входит во влагалище, подчиняясь вечному постоянному ритму.

Де Фриз огляделся, анализируя детали, и приступил к созданию первичной проекции.

Барон улыбнулся.

— Помещение окружено защитным полем, которое делает его непроницаемым для всех длин волн. Никакой сканер не может обнаружить это укрытие ни по виду, ни по звуку, ни даже при прямом прикосновении. Мы называем это нулевым полем. Подумай от этом. Мы находимся в таком месте, которое не существует для всей остальной вселенной. Это самое подходящее место для обсуждения наших… деликатных планов.

— Я никогда не слышал о таком поле, ни от членов Гильдии, ни от иксианцев, — сказал де Фриз. — Кто его изобрел?

— Может быть, ты помнишь нашего… гостя от Ришезов?

— Чобин? — спросил ментат, потом спохватился и сам ответил на свой вопрос: — Да, именно так его звали.

— Он приезжал к нам с секретной миссией с последними технологическими разработками Ришезов. Это очень рискованная новая технология, но наш друг Чобин видел ее безграничные возможности. Он поступил мудро, поделившись ею с Домом Харконненов, учитывая, правда, что мы возместили ему издержки.

— Мы определенно заплатили ему больше чем достаточно.

— Мы оправдали все, до последнего солари, — продолжал барон. Он привычно забарабанил пальцами по столу. — Внутри этого нулевого убежища нас не сможет прослушать ни одна живая душа, даже гильд-навигаторы с их проклятым предзнанием. Теперь Чобин работает над еще более интересной вещью.

Раббаи нетерпеливо откинулся на спинку кресла.

— Давайте все же перейдем к делу, ради которого пришли сюда.

Де Фриз сидел за самоочищающимся столом, глаза его блестели, ум ментата включился на полную мощность, обдумывая возможности такой технологии невидимого. Как можно ее использовать…

Барон перевел взгляд с пышущего здоровьем племянника на кривобокого ментата. Какой между ними контраст. Они представляют весь интеллектуальный спектр. За ними обоими надо постоянно присматривать. За первым из-за его твердолобости и недостатка гибкости, а за вторым из-за блестящего ума, который равно опасен.

Несмотря на свою очевидную тупость, Раббан был единственным возможным наследником барона. Абульурд для этой роли определенно не годится. Кроме тех двух ублюдков женского пола, к рождению которых его принудили ведьмы Бене Гессерит, у барона нет своих детей. Следовательно, придется заняться обучением племянника государственным делам, чтобы в случае смерти у Владимира была уверенность в том, что дело Дома Харконненов будет продолжено.