История второй русской революции - Павел Милюков

Вслед за армией была сделана попытка «украинизировать» флот. Здесь также непоследовательное поведение Керенского оказало услугу украинцам. 12 сентября в Севастополе был объявлен приказ Керенского об «украинизации» «Светланы». Тогда под влиянием слухов о благосклонном отношении верховного главнокомандующего к вопросу об украинизации Украинский воинский комитет решил украинизировать весь Черноморский флот. И весь флот украсился украинскими флагами и выбросил сигнал: «Хай живе вильна Украина». Черноморская украинская Рада постановила (15 сентября) считать весь Черноморский флот украинским и пополнять его в будущем только жителями Украины.

Так шло дело до демократического совещания и до собрания третьего коалиционного кабинета при «директории». Когда с новой коалицией правительство окрепло, в отношении к украинским претензиям сразу же почувствовалась новая нота. И украинцы ее сейчас же заметили. В Киеве уже готовились опубликовать «третий универсал». Теперь было решено (27 сентября), что право издания универсалов надо предоставить общему съезду Рады, а пока ограничиться воззванием и оглашением декларации от секретариата. В обоих этих документах, опубликованных 30 сентября, секретариат пошел гораздо дальше всего, что правительство до сих пор уступило. В воззвании секретариат объявлял себя «высшим органом власти края», «избранным и поставленным волей и словом революционного парламента украинского народа и украинской Центральной Рады в полном согласии с правительством революционного всероссийского народа». «Мы, секретариат Украины, — говорилось далее, — руководясь этим неписаным законом всех демократий Украины, готовим край наш к автономной жизни и к федерации республики Российской». В «декларации», излагавшей программу украинского правительства, Украина объявлялась «равноправным государственным телом с единой федеративной Российской республикой». Но из дальнейшего выяснилось, что Украина требует больше, чем просто быть «равноправным» членом федерации вроде штата Северной Америки. «Декларация» обещала выхлопотать Украине отдельное представительство на мирной конференции, то есть наделить Украину правами суверенного государства, не связанного никаким союзом. Далее проектировалось создание украинского Учредительного собрания, то есть создавался другой признак суверенности. Под предлогом «борьбы с бесчинствующими и разбойничающими элементами» санкционировалось украинское «вольное казачество», уже возникшее «силой самой жизни» как средство самообороны органов местного самоуправления. В социальном отношении секретариат обещал «пересоздание социального устройства народов России» в «крестьянской и пролетарской федеративной республике». Украина получала собственный бюджет и новые финансовые ресурсы в «повышении обложения имущих классов населения». «Национальный украинский банк» становился на место отделений Государственного банка. Конечно, территория Украины расширялась за пределы пяти губерний, условленных с Временным правительством, и административная власть в полном составе и по всем ведомствам переходила к секретариату. В частности, по военным делам к Украине переходила вся власть над армией, включая назначения и отставку военных чинов на территории Украины в украинских войсковых частях. Центральная («малая») Рада всеми 24 голосами против одного голоса к.-д. одобрила декларацию и потребовала от секретариата немедленного непоколебимого проведения в жизнь означенного в декларации минимума поставленных перед Украиной ходом революции задач переходного характера при одновременном расширении и углублении их до выполнения всех задач революции в полном объеме». Яснее нельзя было сказать, что теперь уже вся Рада считает «максимум», выполнения которого надо добиваться, пользуясь революцией и опираясь на собственную армию и на вольное казачество, идеалом украинской «самостийности». В воззваниях «Союза украинской государственности», возникшего по примеру польского, эта цель вовсе и не скрывалась. На 29 октября была намечена пленарная сессия Центральной Рады, которая и должна была решить все основные вопросы — о мире, об Учредительном собрании и о присоединении внеавтономных частей Украины.

Такой размах деятельности секретариата в связи с самочинными распоряжениями в военных вопросах и с новой попыткой поднять украинский флаг на судах Черноморского флота обратил, наконец, внимание восстановленного правительства третьей коалиции на Украину. По докладу А. И. Коновалова (16 октября), решено было принять необходимые меры. Министр юстиции П. Н. Малянтович предложил прокурору Киевской судебной палаты немедленно произвести строжайшее расследование о действиях Рады и секретариата как органа государственной власти, члены которого назначаются Временным правительством. Морской министр Вердеревский тогда же послал Центральной Раде телеграмму, в которой заявлял, что «поднятие другого флага, кроме военного, на судах Черноморского флота, который является флотом Российской республики и содержится на средства Государственного казначейства, является недостойным актом сепаратизма». 17 сентября правительство пригласило телеграммой Винниченко, Стешенко и Зарубина прибыть в Петроград для выяснения позиции Рады в вопросе об Учредительном собрании. Их приезд ожидался 19-го. В то же время решено было до выяснения вопроса не посылать секретариату очередного кредита в 300 000 рублей.

Несколькими днями раньше киевский комитет партии социалистов-ре-волюционеров осудил «самостийные» стремления Рады и отозвал своего министра Зарубина из комиссариата. Еще раньше по той же причине из Рады ушли к.-д., и X партийный съезд партии народной свободы одобрил этот шаг своего областного комитета. Печать также относилась к вожделениям Рады и секретариата неодобрительно.

Все это произвело впечатление на украинцев, и их вожди забили отбой[106]. Винниченко напечатал в местных газетах письмо, в котором доказывал, что «суверенность Учредительного собрания вовсе не предрешает проявления воли украинской демократии в сторону отделения от России и независимости». В заседании комитета Рады 18 и 19 октября Винниченко предъявил это письмо, подчеркнул признаваемое декларацией «единство Российской федеративной республики» и заявил, что законопроект о созыве украинского Учредительного собрания будет представлен на утверждение Временного правительства. Вопрос о суверенности был предметом бурных прений и расколол собрание. В конце концов «малая» Рада приняла по этому вопросу голосами всех украинских фракций компромиссную формулу, которая все же не удовлетворила представителей российской демократии в комитете. «Вновь подчеркивая необходимость единства федеративной Российской республики», «малая» Рада признавала, что воля народов на Украине к самоопределению может быть выражена только через Учредительное собрание Украины и что, таким образом, выраженная воля народов Украины будет согласована с волей всех народов, населяющих Россию, выраженной через Всероссийское Учредительное собрание».

Этим уступки и ограничились. Винниченко, согласно постановлению Рады, отказался ехать в Петроград по вызову правительства. Самочинные шаги к украинизации гражданского и военного управления продолжались энергичнее прежнего. 21 октября в Киеве открылся третий Всеукраинский съезд, члены которого начали с манифестации перед памятником Хмельницкого. Рада протестовала против назначения Квицинского и запретила войсковым частям исполнять его приказы. Настроение украинских националистов было совершенно большевистским. На съезде, избравшем украинский комитет Западного фронта, было постановлено требовать от правительства немедленно приступить к мирным переговорам и заключить на всех фронтах перемирие. При этом, так как «грозный час не ждет», Центральная Рада должна была, не ожидая ответа правительства, взять в свои руки дело окончания войны против «затягивающей эту бойню буржуазии». Правительственный комиссар докладывал, что в этом постановлении заключается прямой призыв к измене. Он предлагал не утверждать фронтового комитета и не ассигновать ему средств. Не была утверждена правительством и фронтовая украинская рада на Юго-Западном фронте. Словом, ко времени выступления большевиков (они готовились к выступлению и в Киеве) Украина, несмотря на внешние уступки, находилась в открытом конфликте с Временным правительством. Благополучно разрешился лишь конфликт с Черноморским флотом, откуда комиссар Шрейдер телеграфировал, что все дело сводится к «недоразумению», ибо поднятие украинских флагов было приказано лишь на один день, в ознаменование торжества украинизации крейсера «Светлана».