Гимн неудачников - Eugene

Беда приподнял брови и, продолжая беззаботно насвистывать, вырвал сразу две страницы:

— А то что?

— Тебе никогда не постигнуть и часть той мудрости, которую ты уничтожаешь. Грязный дикарь…

Бумага корчилась в огне, осыпаясь золой и истекая дымом, а заклинатель продолжил потрошить книгу:

— "Наша обязанность и долг — вывести отсталые народы, замершие на младенческой стадии развития, на путь прогресса"… м, не то. Вот: "на нерационально используемых народонаселением землях разбить виноградники…". Виноградники. Вас Северное братство благодарит до сих пор.

— Не смей! — справедливую критику Рола пропустил мимо. В любом великом деле случаются просчеты. Иногда великое дело из них и состоит.

Новая страница замерла над свечкой, обугливаясь по краям.

— А ответь на вопрос и разбежимся? Тут еще… ого, да тут еще про внутренних врагов осталось!

Призрачная дымная фигура смерила призывателя духов презрительным взглядом, явно решив поиграть в шовалльца на допросе. Интересно, почему наше мнимое величие дает право только унижать других, а не обязанность становиться лучше?

— Пароль, — устало велел Черная Смерть, и линии рисунка вспыхнули и поднялись в воздух, заключая призрак в клетку. Угольные значки закружились внутри круга свечей, как жирные пауки переползая на прозрачную фигуру, которая с каждым мигом становилась все ярче и материальней. Вот уже приобрела болотно-зеленый цвет потрепанная форма, и человек, представший перед нами, ничем не отличался от того, кто встретил меня на границе Великого Леса.

Карма, это же настоящий призыв! Не какие-то не описанные ни в одной темной книжонке разговоры во снах, а настоящий некромантический ритуал! Эх, где мое детство в приюте? Хотя с другой стороны, пляски друидов выглядели страшнее…

— Силой и правом, полученным мной, приказываю тебе говорить, — вдохновенно продолжил Черная Смерть.

Ниморец явственно боролся с собой, но воля призвавшего его оказалась сильнее.

— Набери… триста двадцать шесть, пароль Чаша Скорби, — через силу шевельнулись серые губы, — товерраш…

— Лоза, закрой уши. Шольц друида хорошему не научит, — велел Беда и, пока я боролся с трудностями перевода, вручил карту и подтолкнул к двери.

Под прицелом трех пар глаз я приложил расписной платок к панели. По спине пополз холодный пот; почему-то показалось, что меня внимательно изучают, но не заклятые враги за спиной, а нечто иное… Такое же чувство возникало тогда, когда я проходил через биометрические датчики на входе в город; фигня артефактная на нулевиков реагирует через раз, а под ногами люк и доменная печь. Пристальный сканирующий взгляд просветил до косточек, и когда я уже внутренне приготовился к испепелению на месте, внутри монолитной створки что-то пиликнуло, и мелодичный женский голос произнес:

— Идентификация произведена. Назовите пароль.

В горле пересохло, и я, взмолившись Большому Ниморскому Словарю, просипел:

— Фамма Улаи.

Эмблема биологической угрозы погасла, и дверь бесшумно отъехала в сторону. Вполне в ниморском духе за ней оказался небольшой тамбур и лифт — к бесконечным дверям соседи относились с пиететом.

— Выполни свое обещание, — прошелестел вновь побледневший призрак.

Беда поднял череп и задумчиво ковырнул узоры:

— М-м-м… я передумал.

Дух в бешенстве рванулся к заклинателю, но Черная Смерть лишь провел по воздуху рукой и фитильки свечей вспыхнули и погасли, утонув в лужицах расплавленного воска, книга посыпалась трухой прямо на расплывающиеся линии, в считанные мгновения превратившие заклинательную фигуру в абстрактный рисунок на мотив пролитой банки краски. На долю мгновения мне показалось, что в глазах Дэна Ролы мелькнуло торжество… и оставшийся без привязки призрак бессильно ударился об осыпающиеся линии и осыпался угольной пылью вместе с последним погасшим огнем.

Смотреть на экзорцизм в исполнении черных магов было и грустно, и страшно. Такое нарушение техники безопасности не часто встретишь. Соны на них нет.

— Смерть, Беда! На вас-то ничего не подействует, а вдруг вы притащите оттуда какой-нибудь вирус? Вы хотите выпустить в мир новую эпидемию?

Я почти поверил, что заставил черных магов заколебаться… а потом Смерть раздраженно сморщился и переступил порог, а Беда вновь заулыбался, выкинув лишние мысли из головы.

Они не хотели об этом задумываться.

— Этот сектор закрыли еще до войны. Тут просто хранилище, не грузись.

Эм… а при чем здесь я?

Как хорошо чувствовать себя нужным и полезным. Такое новое и необычное чувство, ты, Лоза, к нему просто не привык. Отмычке и ни к чему. Лифт ехал долго, вполне хватило, что проклясть весь род Беды до десятого колена. На вопрос о том, будут ли они каждый раз вызывать дух шовалльского капитана Дэна Ролы, заклинатель с готовностью ответил, что ниморские правители любили высказываться по любому поводу, и у него этой политической ереси полная сумка.

— И что по-вашему здесь хранится?

Приграничник даже понизил голос:

— Когда в Нимме случился переворот, и золотой запас…

— Беда, — я глубоко вдохнул, уговаривая себя не срываться на крик. — Ты действительно веришь в вывезенные и спрятанные в тайных бункерах ниморские сокровища?

И вот так мне открылись две вещи: нельзя недооценивать силу мечты и народный фольклор. Это в то, что планета — шар, можно верить или не верить. Про сокровища они знали. Так вот на почве чего у черных магов вновь полное взаимопонимание — грабеж объединяет.

— Ильда хранила это место, как зеницу ока. Тут есть сила, — в глазах шестерки сверкала алчность. — И нечего этой силе валяться без дела. Оружие. Золотой запас. Должны же они быть хоть где-то?! Я не жадный, разделим на троих…

Распилим ядерную боеголовку, излучения всем хватит.

Лифт наконец остановился, пропуская внутрь переливающееся сияние новой лучшей жизни…

…-Мне вот интересно: почему не химическая? — нарушил я тишину. — В смысле, почему метка именно биологической опасности?

Вопрос канул в пустоту. Черные маги не интересовались, а зачем вообще сюда стремилась та экспедиция, а зря.

— Вода? — Беда выглядел как ребенок, у которого отобрали конфету. — Зачем утопленнице охранять воду?! Тут этой воды хоть залейся!

Это выглядело как огромный бассейн, куда больше того, что устроила Ильда в Зале Собраний. Покрытые плиткой бортики уходили совсем уж в запредельную даль, а нерукотворные своды поддерживали источенные временем колонны. Противоположную стену, больше похожую на груду камней, оплетали толстые, покрытые корой корни, ныряющие прямо в воду. Чистейшая вода, заполненная мерцающими искрами, сияла нежно-голубым светом. Но самым удивительным было другое: в центре бассейна, на глубине, висел серебряный шар, завернутый в многослойную трепещущую кисею, похожий на жемчужину размером с человека, с темной середкой, покрытой множеством слоев перламутра. Именно он излучал свет, от которого по белому дну и мозаичным стенам бежали бирюзовые блики.