Гимн неудачников - Eugene

Ноги внезапно подкосились, и я шлепнулся на песок, судорожно кашляя, чувствуя, как из носа и пылающего горла течет вода. Что за… Не важно. Дайте помереть в покое…

— И это все? — мокрый песок заскрипел под приближающимися шагами. Приграничник растерянно ковырнул песок на том месте, где стояла синеглазая нежить, словно ожидая, что она вновь просочилась сквозь пальцы. — Всего-то?

Всего-то?

Всего-то?!

— А ты ждал… огненного дождя, кипящих морей?.. — надсаженный голос не слушался, и потому я не стал ничего объяснять, закрыв глаза и обхватив плечи руками. Всего-то сказать правильные слова в правильном месте в правильное время, имея на это право.

Конечно, будь я "некто", проблемы бы не возникло. "Некто" — тоже прошлое, у "некто" есть власть, у "некто" своя цепочка событий, связанных с Шадде. И разорвать эту цепочку посторонним можно было только десять лет назад, когда и произошла тупиковая ситуация. Хотя, будь я магистром… меня бы тут изначально не было. А вообще, и так все на соплях держалось.

Почему-то именно сейчас на меня обрушились и страх, и усталость, и нервная дрожь, от которой зубы выбивали барабанный ритм. Так, взять себя в руки… хорошо… С умертвием покончено, но граница никуда не делась. Надо позвать на помощь, протянуть до ее прихода и что-то сделать с толпой мертвяков в подвалах. Но это потом. А пока могу я спокойно полежать, оставив проблемы на кого-нибудь другого?

— …Снова ты, гниль?

— Рад нашей встрече, маг Черная Смерть.

Ой-е, ну как, как проблемы обойдутся без меня? Я обнаружил, что до сих пор прижимаю к себе сохраненную во всех перипетиях жизни мешалку и с рычанием воткнул ее в песок. Град и Смерть, ненавоевавшиеся наши. Колдун и белобрысый мертвяк стояли друг против друга как две ощетинившиеся боевые мокрицы, и радости от обретения союзника в их позах не было ни на грош. Хм, нет, радость была. Но по другому поводу.

Беда сочувственно вздохнул протянул мне руку, помогая подняться.

— Хорошо, что тогда я с тобой не успел разобраться…

— Я не успел закончить чертеж, — с безмятежностью айсберга, надвигающегося на ниморский лайнер, намекнул умертвие.

Сильный рывок вздернул меня на ноги, выворачивая руку и прижимая спиной к заклинателю, и в висок уткнулся ствол револьвера.

— Дернешься — башку продырявлю, — дружелюбно предупредил заклинатель. Его руки не дрожали, и холодный металл уверенно прижимался к коже. Какие таланты открываются в людях, когда прекращается действие всяких веществ, однако. — Мы ведь понимаем друг друга?

В голову будто вкручивалось раскаленное сверло, лишая всякого желания сопротивляться. Град мраморной статуей застыл напротив, похожий на механическую игрушку, у которой кончился завод. Но на слова приграничника он ответил едва заметным кивком, и Смерть безо всяких сантиментов схватил его за волосы и полоснул ножом по обнаженной шее.

В лесорубы колдуна бы не взяли.

Я закрыл глаза, отключившись от внешнего мира, и отправился в странствие по темным тропинкам темного своего разума. Не хочу на новое перерождение. Бездна большая, в Бездне места всем хватит, Зверь потеснится, я заползу в самый дальний уголок, и чтобы в ближайшие пару тысяч лет никто не трогал. Небытие — такое прекрасное слово.

Тут меня отпустили, и тело, лишенное опоры, начало заваливаться вбок. Мало того, что рядом оказалась лужа, на меня еще и поплескали водой, а потом, не дождавшись реакции, бросили поверх копну травы, чей резкий горький запах моментально забрался в ноздри. Так, я что-то пропустил, или меня перепутали с картошкой на посадке? В принципе, на этом познания колдунов о реанимационных предприятиях и заканчивались.

— И что ты делаешь? — почти нормально спросил Черная Смерть.

— М, друидам всегда помогало, — непризнанный целитель рассеянно крутил барабан револьвера, щелкая затвором. — Поверь моему опыту.

Вряд ли весь опыт мог подсказать ему, что обморочные зеленые братья после букетика репья приходили в себя не от радости, а от возмущения за хищническое отношение к природе. Я выбрался из-под стога сена, в котором большую массу занимала всерастущая ниморская лоза, и воззрился на двух склонившихся сверху человек:

— Нет, что делаете вы?

— Избавились от второго трупака, плесень, — как дебилу пояснил Смерть. Как дебилу — потому что убогих не трогают даже колдуны. Ну, когда у них настроение не слишком плохое.

Маги изобразили из себя гордых воинов после долгого сражения, ожидающих похвалы и наград. Угу. Обломались, в общем.

— Именно Град помог мне справиться с Ильдой. Он был на нашей стороне.

— Оу, дружить с нежитью? То он с Ильдой, то он против Ильды, то он сам по себе, то не сам по себе, то помогает, то палец о палец не ударит, чтобы братца своего спасти — зачем нам такой мутный мертвяк?

— А зачем вам я?

Но недовольное бормотание о людском непостоянстве уже удалялось. Порой видно, что Беда общался с белыми магами, и на пользу ему это не пошло. Сами-то они кроме техники безопасности, четырех законов этики и цвета ни к чему серьезно не относятся.

Смерть остался стоять над душой, скрестив руки и буравя меня привычным мрачным взглядом. Наивный колдун надеялся, что рано или поздно я научусь телепатии или языку жестов и пойму, чего ему надо в данный конкретный момент. Потому что смотрел он на меня как обычно — как на муху в супе. Наверное, ждал, когда я встану… впрочем, Лес его разберет. И я продолжал лежать, а он даже не бесился — скорее всего, тоже устал, и так мы играли в гляделки, пока не вернулся Беда.

— Ты, Лоза, нам поможешь….

— А не слишком ли много ли вам надо? — валяться в луже стало уже холодно. Но это придавало моим действиям некий оттенок протеста, да и двигаться не хотелось.

— М-м-м, без сомненья. Незачем желать малого. Я слишком долго ждал, пока Ильда уйдет по ступенькам, чтобы сейчас упускать такой подходящий шанс! — приграничник послал мне самую широкую из своих улыбок. — Лоза, ты все равно туда пойдешь. И только от тебя зависит, вернешься ли обратно.

Шрам на ладони болезненно задергало. Какое помутнение разума заставило меня вмешаться в справедливый суд и на крыльях водяного смерча примчаться двум генетически безнадежным моральным уродам на помощь? После всего увиденного я не усомнился ни в едином слове. В смысле, что встану и пойду. Смерть и Беда слишком давно и слишком хорошо знали друг друга, чтобы не выступить единым фронтом. Им даже договариваться не пришлось.

Не уверен, что в настоящем нежить бы меня послушала. Но я бы мог обратиться к магистру, убедить, или, если бы не плелся за Эженом, а немного подумал, все можно было решить гораздо проще и раньше… Карма, если бы я хоть что-нибудь сделал правильно.