Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.) - Филипп Дэвидсон

По всей видимости, обескураживающие результаты августовского наступления побудили ЦУЮВ издать 30 октября 1969-го, в тот же день, что и процитированный выше документ, еще одну ориентировку – резолюцию № 14. Она не подменяла собой резолюцию № 9, а дополняла ее, вновь подчеркивая разумность ведения боевых действий небольшими частями и подразделениями. В резолюции № 14 честно признавалось, что августовская кампания провалилась, что увеличить численность партизанских отрядов не удалось и что проводимая США и ПЮВ программа умиротворения успешно претворялась в жизнь. В резолюции № 14 ЦУЮВ, как и всегда, перекладывала вину на непосредственных исполнителей. Там, в частности, говорилось: “…главная причина нашего неуспеха… в том, что мы не… составили четкого представления о стратегической значимости партизанских методов ведения войны в ходе Великого наступления и восстания…”‹11› Далее составители ориентировки заявляли прямо, что “есть только один способ бороться с численно превосходящим и технически лучше обеспеченным врагом – вести партизанскую войну…”. В документе говорилось, что вследствие такого подхода можно измотать противника, истощить его силы, поколебать его боевой дух, дезорганизовать его и подготовить почву для крупномасштабного наступления.

В резолюции ЦУЮВ приводились и другие причины провала акции. Дело в том, что коммунисты слишком полагались на “консолидированные” войска (вероятно, имеются в виду соединения Главных и Региональных сил) и не наладили должной координации между ними и партизанами. Решение проблемы виделось составителям ориентировки в улучшении взаимодействия между партизанами и регулярными силами, вплоть до того, что предлагалось разделить соединения и части Главных и Региональных сил на отряды “саперов-подрывников”, по численности равные ротам, и направить их в помощь партизанам. Наконец, партийному руководству надлежало уяснить себе всю важность партизанской войны и освоить методы ее ведения‹12›.

Резолюция № 14 еще более усугубила наиболее серьезную проблему, на разрешение которой была направлена, – падение морального духа. “Старые солдаты” в частях коммунистов, особенно вьетконговцы, не приняли курса, провозглашенного Политбюро ЦК и отраженного ЦУЮВ в резолюциях № 9 и № 14. Они осознавали реальное положение вещей, понимали, с каким громким треском провалились наступления 1968 и 1969 гг., и считали, что новая концепция не приведет к разрешению ситуации. Более того, они видели, что провал наступлений вынудил коммунистическое руководство откатываться назад и переходить от правильной войны к партизанской. Кадровые военные среднего звена жадно слушали южновьетнамские и американские передачи, надеясь, что переговоры в Париже, о которых там рассказывалось, помогут положить конец войне. Все сильнее проникаясь пораженческими настроениями, сомневающиеся теряли выдержку. Боевой дух упал еще больше, а количество перебежчиков возросло.

В результате изданных ЦУЮВ резолюций № 9 и № 14, во второй половине 1969 года, особенно сразу после августовской “кульминации”, противник значительно реже стал устраивать вылазки силами батальонов или более крупных формирований. Количество рейдов, проводимых небольшими подразделениями, увеличилось, участились обстрелы, но впервые за три года у Зиапа отсутствовали планы крупномасштабного наступления. Ближе к концу 1969-го лозунгом Ханоя стали: партизанская война, сокращение потерь и терпение в ожидании момента, когда США выведут свои войска. Так выглядел ответ Политбюро ЦК ПТВ на провозглашенную президентом Никсоном военную политику, ставшую к концу 1969-го – как он сам не уставал повторять – “совершенно ясной”. Политика являлась “четырехосной” программой, состоявшей из вьетнамиза-ции, переговоров, умиротворения и вывода американских войск.

Вьетнамизация представляла собой одностороннюю американскую политику, призванную служить национальным интересам Соединенных Штатов и никого больше. На правительственных совещаниях на самом высоком уровне руководство выражало надежду – в целом тщетную-на то, что вьетнамизация поможет ПЮВ оборонить страну от Вьетконга и Северного Вьетнама. В то же время Америку мало волновал последний аспект, главной же целью оставался честный мир или хотя бы видимость честного мира.

Хотя президент Джонсон осуществил шаги в направлении вьет-намизации в марте 1968-го, администрация Никсона только в середине 1969-го сделала концепцию центральной осью своей стратегии во Вьетнаме. Официально у вьетнамизации имелось несколько отцов: президенты Джонсон и Никсон, генералы Вестморленд и Абрамс, министр обороны Клиффорд, советники по вопросам национальной безопасности Ростоу и Киссинджер. Между тем на “право отцовства”, как считается, может в большей мере претендовать министр обороны в правительстве Никсона Мелвин Лэйрд, ибо при нем она окончательно сформировалась. В марте 1969-го Лэйрд возвратился из Вьетнама с добрыми вестями о возросшей боеспособности ВСРВ. Эта точка зрения Лэйрда вскоре и развилась в концепцию “вьетнамизации”. Лэйрд смог “продать” идею Никсону только после речи, произнесенной президентом 14 мая и вызвавшей негативную реакцию, как в Сайгоне, так и в Ханое. Таким образом, на исходе мая Никсон, который подыскивал возможность разыграть гамбит в деле разрешения безвыходной ситуации, сложившейся вокруг вьетнамской проблемы, ухватился за идею вьетнамизации по Лэйрду и фактически сделал ее центральной темой своей стратегии. Мелвин Лэйрд являлся “политиком в полном смысле слова”. Политика была его работой, его хобби, и он чувствовал себя в ней, точно рыба в воде. Ему не раз доводилось избираться в нижнюю палату конгресса, и он постепенно сделался экспертом в области национальной безопасности, особенно в том, что касается составления оборонного бюджета. Какую бы позицию Лэйрд ни занимал до своего назначения на пост министра обороны, оказавшись в этой должности, он начал тяготеть к “голубям”. Будучи профессиональным политиком, Лэйрд не испытывал угрызений совести из-за того, что США вели войну, и не питал извращенных симпатий к северовьетнамским коммунистам, разъедавшим умы либералов, журналистов и некоторых членов конгресса. В 1969-м Лэйрд видел, что военная карта бита, и не хотел, чтобы, уходя под воду, корабль войны утащил за собой всех, кто, так или иначе, оказался на нем, включая самого Мелвина Лэйрда. В глазах Лэйрда вьетнамизация превращалась в спасательный круг для Соединенных Штатов, республиканской партии, Ричарда Никсона и, что важнее всего, Мелвина Лэйрда. Будет ли концепция работать – второй вопрос, главное – находился выход. К началу июня 1969-го Никсон принял теорию и был готов сообщить о ней самой заинтересованной стороне – народу Южного Вьетнама и президенту Нгуену Ван Тхиеу.

В середине 1969-го все благоприятствовало вьетнамизации. Провалы наступлений 1968 и 1969 гг. значительно ослабили Вьетконг. Зиап и Труонг Чинь смогли наконец убедить Политбюро ЦК ПТВ в правильности своего подхода к войне в Южном Вьетнаме. Соответственно, изменилась в середине 1969-го и тактика американских военных. Крупные операции по поиску и уничтожению больше не проводились, планы отражения широкомасштабных наступлений противника – не разрабатывались. Американские войска занимались программой умиротворения и встречали вражеские выпады адекватными по численности подразделениями. На практике это означало, что у генерала Абрамса и его главных помощников появлялась возможность сконцентрировать усилия на помощи ВСРВ.

Со стороны самих южновьетнамцев все тоже как будто бы говорило в пользу вьетнамизации. Новогоднее наступление помогло военным обрести уверенность в себе и завоевать уважение в глазах народа. Население тоже словно бы пробудилось от спячки и, так или иначе, склонялось на сторону правительства Тхиеу. Всплеск патриотизма помог произвести долгожданную мобилизацию, так что численность личного состава ВСРВ значительно выросла. Вьетнамизация сделалась официальным залогом политики Соединенных Штатов в отношении Вьетнама 8 июня 1969-го во время встречи президентов Никсона и Тхиеу на острове Мидуэй. Здесь и появились на свет сиамские близнецы американской политики – вьетнамизация и вывод войск.

Вместе с тем с самого начала концепцию вьетнамизации окружала некая двусмысленность. США не разработали конкретной схемы действий или графика проведения в жизнь этой программы, не составили некоего договора или соглашения. У КОВПЮВ имелся скорее обобщенный набросок плана, чем настоящий план. В свою очередь южные вьетнамцы не получили каких бы то ни было инструкций относительно целей программы или хотя бы условий, в соответствии с которыми она должна проводиться в жизнь.

Впрочем, неопределенность оправдывалась тем, что вся вьетнамизация зависела от двух не поддающихся прогнозированию факторов – темпов вывода войск США и силы натиска противника. Конечно, о планах врага можно было с большей или меньшей степенью точности строить догадки и предположения. Что же до вывода войск, тут все определялось действиями противника, прогрессом в деле укрепления правительства и вооруженных сил Южного Вьетнама, продвижением переговорного процесса и давлением пацифистов в самих США. Так, вьетнамизация вместе с выводом войск носили импровизационный характер, в результате иногда они запаздывали, иногда, напротив, опережали события.