Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат - Вера Камша

– Я тебя когда-нибудь убью!..

– У вас не получится. До нападения из-за угла с ножом в вашем доме не опустятся, а фехтую я сейчас лучше. Вам следовало бы начать заниматься с бароном Ульрихом-Бертольдом и графом Ариго. Или со мной.

– С тобой?!

– Разумеется, когда все образуется. Завтра нам обоим предстоит заниматься дриксами, на это в лучшем для нас случае уйдет целый день. Если вы заедете ко мне, я смогу предложить вам «Змеиной крови». Хотите?

– Хочу, кляча твоя несусветная!

Глава 5

Бакрия. Хандава

400 год К.С. Ночь с 14-го на 15-й день Летних Волн

1

Они сидели с пустыми бокалами и таращились друг на друга через стол. Супруги! Два подвыпивших несчастья, одуревших от гитарных переборов, под которые курица и та ощутит себя орлицей и воспарит. Они и воспарили, забыв, что струна не может звенеть вечно, даже такая. Сжигали вечно глупых мотыльков свечи, чуть заметно вздыхали вместе с теплым ветром занавески, в окна и нос лез пряный аромат – цвело что-то местное. Лето в дорогу еще не собиралось, лето еще звенело.

– Мой дружок меня поцеловал, ночь бросает звездные огни…

Мужчина напротив вздрогнул, и Матильда поняла, что поет. Дожили! Куда вóрон, туда и ворона! Удивленная досада петь не мешала, только руки вдруг стали лишними – пришлось схватить бокал. Бонифаций ожил, налил.

– Никому его я не отдам, – промурлыкала принцесса, понимая, что получается двусмысленно и… весело! – Только с темной ночкой разделю…

По-алатски муженек не понимал, отчего стало еще смешней. Женщина подбежала к окну, плеснула в невидимые цветы – поделилась с ночью и нечистью, после чего расхохоталась уже откровенно. Это было заразно, ибо Бонифаций немедленно разоржался и оказался возле жены. Не будь аспид супругом, Великолепная Матильда знала бы, что делать, а так пусть сам соображает, аспид бровастый…

Аспид сообразил, только им помешали. Стук в дверь был негромким и четким. Так стучат, когда действительно нужно, только кому? Не Этери же рожать собралась? Рановато, разве что они с Алвой совсем сдурели! Принесла картинку… Художница!

– Твое преосвященство, – потребовали из коридора, – соизвольте протрезветь.

– Откроешь? – буркнула Матильда, наспех завязывая пояс.

Бонифаций уже отодвигал засовы. Вошедший Алва был подтянут и отрешен, хоть сейчас в поход. Песни кончились, это женщина поняла сразу.

– Я бы предпочел, чтобы эту ночь вы посвятили друг другу, – равнодушно извинился кэналлиец, – но обстоятельства переменились. Мне надо ехать, причем немедленно. Сударыня, вы либо идете спать, либо остаетесь, но в таком случае вы остаетесь с нами если не навсегда, то до конца… осени, в которую мы почти угодили.

– Она остается, – рыкнул Бонифаций. – Мориски?

– Нет. Ко мне явился выходец. – Подобным тоном Адриан говорил о своих магнусах. – Понять этих господ сложно, но главное, надеюсь, разобрать удалось. По ее словам…

– «Ее?» – взмахнул бровями Бонифаций.

– Это дама. Я косвенно поспособствовал тому, что она оказалась в своем нынешнем положении. Это и позволило ей найти меня, а мне – ее принять. Моя покойная гостья утверждает, что нескольким городам, один из которых наверняка Оллария, грозит участь Надора. По ее мнению, я в состоянии если не предотвратить опасность, то придержать, но для этого должен оказаться на месте. Она берется меня провести.

– Врет! – аж задохнулась алатка. – Нагло! Олларию спасать… Как бы не так! Выходец чего только не наплетет, чтоб уволочь…

– Не думаю. – Ворон взял флягу с касерой, тщательно закупорил и положил на дальний край стола. Пододвинул стул, сел, недвусмысленно отсекая супругов от любимого пойла. – Она счастлива и, как следствие, никому не желает зла. Напротив, нашей даме хочется, чтобы живые оставались таковыми подольше. Кроме того, она не слишком развита и вряд ли способна на подобные выдумки, разве что ей подсказывает Леворукий… Тогда мне тем более надо идти, а дороги мертвых короче наших.

– Ты что? – вконец оторопела Матильда. – С ней собрался?! С этой?! Она же по твоей вине сдохла, теперь у нее над тобой власть! Иначе б она сюда не добралась…

– Будь так, радость моя, – перебил Бонифаций, и плечи принцессы обхватила мужская лапища – теплая такая лапища, сильная… – мы бы сейчас с тобой, беды не чая, сон вкушали, а Рокэ, избегнув когтей, все позабыл бы…

– А ведь точно, дрыхли бы мы! – От сердца совсем немного, но отлегло. – Только все равно заманивает, тварь! Уйдет он с ней, и с концами!

– Уйду, – спокойно подтвердил Алва, – это не обсуждается. Тревога может оказаться ложной, но посмотреть необходимо. И, сударыня, вы правы, я ухожу с концами. Война на севере вряд ли в пристойном состоянии, да и с Рудольфом пора ругаться… Мы больше не имеем права тянуть и беречься, нужно рискнуть, но разрубить все узлы.

– И потому регент и Первый маршал заживо лезет в могилу?! Это не последняя война и не последняя беда. Если отдать все сейчас, кто будет вашим Талигом завтра?

– Так думаете не только вы, но и Рудольф. – Алва улыбнулся, и Матильда на старости лет едва не уподобилась лисоньке Этери. – Только я далеко не «всё», кроме того… Разве я похож на то, что можно взять и «отдать»?

– На императора ты похож, – хмыкнул Бонифаций. – Если подумать, уже года три…

– Омерзительно. Особенно с учетом всяческих пророчеств…

2

Что святая обязанность кавалера – развлекать дам (любых!), Марсель уяснил года в четыре. Обычно виконт справлялся с этим шутя, но на сей раз возникли трудности. Выходца не угостишь, а для флирта капитан Гастаки была слишком мертва, мощна и верна супругу. Оставалось вести светскую беседу, что Марсель и делал, ощущая себя скачущим с кочки на кочку через полное ягод и пиявок болотце. В первую лужу виконт плюхнулся, упомянув «пантерок». От былых соратниц капитана Гастаки затрясло, как трясет вояку от дезертиров, а верную супругу – от развратниц.

– Никчемные шлюшонки! – ревела Зоя. – Увязались за мной, чтобы ловить штаны! Ненавижу… Дуры вертлявые. Ни ума, ни совести, только б лизаться… Я потопила фельпский флагман, я не давала бездельничать гайифским болванам, я бы спасла и флот, и битву, если б не самозваные адмиралы и не эти дуры! Якорь им в глотку, угробить «Пантеру» и вертеть задом перед врагами… Сучки несытые, сожри их зубан! Завидели кобелей, и последние мозги вон…

– Сударыня, – попытался выбраться из лужи один из упомянутых кобелей, – а что вы сделали с другими вашими офицерами? С теми, кто был на одной вилле с вами? Почему они вообразили себя крысами?

– Это не мы! – отреклась Зоя. – Мы с Арнольдом такого не делаем. Не умеем, не знаем, не хотим! Я ушла за тем, кого всегда ждала, я не оглядывалась… Я не хотела забирать этих, нет, не хотела. Зачем мне они? А они уцепились, не уснули и уцепились… Так бывает: сперва вытечет, потом натечет другое. То, что рядом… Оно не страшное для горячих, оно никакое, просто так вышло. Может, я слишком злилась, и они не уснули, может, они в это время про меня же, за моей спиной… Тогда сами виноваты, мерзавки, но я не хотела. Так вышло, но мне все равно.