Святой Грааль - Юрий Никитин

Олег глубоко вздохнул всей грудью, сказал хриплым голосом:

— Пошли быстрее.

— Ты знаешь, где выход?

— Понятия не имею.

— Но как же...

— Здесь находится еще один враг. Глава Семи Тайных!

Томаса осыпало морозом, несмотря на горячий воздух, спросил сипло:

— Не хватит ли драки?

— Надо же узнать, что за кутерьма вокруг этой старой медной чаши?

Он быстро двинулся из пещеры. За их спинами загремело, свод обрушился, сквозь дверной проем Томас видел падающие огромные глыбы. Он заспешил за каликой, в спину толкнуло горячим воздухом. Он оглянулся еще раз: свод обрушился, стены смыкались.

Олег бросил нетерпеливо:

— Пещера нам больше не нужна.

— Нам, конечно, — согласился Томас. Он спросил осторожно: — А тот... маг? Не уцелел, как ты?

— Нет, — ответил Олег, не оборачиваясь.

В двух шагах за Томасом просел потолок, из трещины хлынул поток грязной воды. Он ускорил шаг, выбежал за каликой на сухое.

— Ты его убил?

— Не смог. Слишком много убийств! Оставил жить.

— Что с ним?

— Заключил в камень. Где-то на глубине в версту. Или больше, не помню.

Томас спешил, не отрывая обалделого взора от некогда широкой, теперь сгорбленной спины. Меч он сунул в ножны, но чашу прижимал к груди, ибо мешка уже не было.

— Он не освободится? Было бы некстати...

— Даже Семеро Тайных не освободят! Размазан внутри... вперемешку с камнем.

Томас вскрикнул хрипло:

— Ты жесток, как язычник! Он предпочел бы смерть.

— Смерть, — ответил Олег тяжело, не поворачивая головы, — это надолго, очень надолго... А у живого есть надежда.

За их спинами снова загремело, на головы и плечи обрушился песок, мелкие камни. Томас крикнул на ходу:

— Если заключение пожизненное... А сколько живут маги?

— По-разному, — огрызнулся калика. — Фагим погиб в сто тысяч лет с хвостиком, а Трцик умер от старости в сорок... Ты держи чашу покрепче! Не отвлекайся. Надо весь клоповник порушить, а не о милосердии думать по отношению к тем, кто живет нашей кровью. Как аукнется, так и откликнется!

Ступени вели вниз, коридор дважды поворачивал, Томас бережно прижимал чашу к груди.

Коридор заканчивался небольшой скромной дверью. По обе стороны двери горели, рассыпая искры, смоляные факелы. Ни стражей, ни запоров. Томас зябко передернул плечами.

Калика толкнул дверь, она отворилась без скрипа. Открылась средних размеров аскетически убранная комната. Монашески убранная, сказал бы Томас, если бы не чуял присутствия Сатаны. В стенах горели свечи, распространяя сладковатый приятный запах, посреди пещеры стоял высокий стол, а спиной к Олегу и Томасу сидел широкий в плечах мужчина в черной одежде, что-то писал на пергаменте белым гусиным пером.

Глава 21

Не оборачиваясь, продолжая писать, человек спросил неторопливо:

— Что задержало тебя, Вещий?

— Мелочи, — ответил Олег. Он морщился, пальцы правой руки щупали локоть левой, где вздувался огромный кровоподтек. — А что, ждал долго, Слымак?

— Ничего, — ответил человек. — Все равно заканчивал кое-какие дела.

Он отложил перо, медленно повернулся. Томаса пробрало смертельным холодом, на него дохнуло могилой. Слымак был с белыми волосами, седой бородкой, но излучал такую мощь, которой Томас ни в себе, ни в ком другом никогда не чуял. Запавшие глаза смотрели пронизывающе. Томас ощутил, что злой мудрец сразу понял его всего, оценил мысли и желания, взвесил честь и рыцарскую гордость, просмотрел воспоминание о берегах Дона и прекрасной Крижине. Слымак не выглядел силачом, но Томас уже не сомневался: шелохнет бровью — каменная стена разлетится вдребезги.

— Затея с похищением чаши, — сказал Олег медленно, — твоя?

Он говорил напряженно, следил за каждым движением главы Семи Тайных. Слымак же непринужденно откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу, улыбался расслабленно, непринужденно, по-хозяйски.

— Вещий, — проговорил он, смакуя это слово, — а не разгадал... Не разгадал?

— Не разгадал, — ответил Олег честно.

— Теперь можно сказать, — произнес Слымак небрежно. Томас поймал себя на тревожной мысли, что они с каликой как мыши в коробке с огромным котом. — Конечно же, чаша для нас, людей практичных, ничего не значит. Она мало значит даже для Британии, хотя для нее кое-что могла сделать...

— А для кого важно?

Слымак покровительственно улыбнулся, потеребил бороду:

— Для новой страны, нового народа... который мог возникнуть через сотни лет!

Олег сказал глухим голосом:

— Ваши расчеты идут так далеко?

— Твоя школа, Вещий. Ты сам заложил основы ведарства, нынешней точной науки. По нашим расчетам, эту чашу перевезут через океан, там лежит огромный материк... Словом, образуется новый народ, который обещает стать чересчур независимым... гм... в силу ряда обстоятельств возникновения. Этот народ может обрести неслыханную мощь! Сам понимаешь, нам не нужны противники, нужны работники.

— А чаша обязательно попадет на новый материк? — спросил Олег.

Слымак кивнул на застывшего Томаса, тот не двигался, обеими руками прижимал к груди чашу:

— Его потомки!.. Яблоко от яблони падает недалеко. Авантюристы, разбойники, поэты, наемники, мечтатели, пророки... Хлынут на новую землю, создадут государство нового... гм... сорта. Все известные ныне — курятники, скотные дворы с ним в сравнении. Сам понимаешь, не допустим. Нет народа или царства, чтобы нам не повиновалось.

Олег сказал негромко:

— Разве не слышал, как погиб Фагим? Он был главой Семи Тайных.

На бледных щеках Слымака выступили красные пятна. Он откинулся на спинку кресла, мелко засмеялся:

— Да, тебе удалось объединить славян. Правда, только восточных. Но даже эту твою победу мы обернули в поражение! Уже сын Рюрика, которого ты привел в Новгород, пытался взять от хазар иудейскую веру, жена его приняла христианство по римско-католическому обряду, внук Рюрика — неистовый Святослав, — придерживался истинно русской веры лишь из-за равнодушия к вере вообще. А уже его сын, правнук Рюрика... ха-ха... сменил свое русское имя Владимир на греческое Василий, с его помощью мы накинули стальную сеть на дикого зверя по имени Русь!

Олег почернел, словно опаленный невидимым огнем. Зубы люто скрипнули в жестокой тишине, он опустил взор.

— А сам Владимир, — продолжал Слымак со злым смехом, — крестивший твою Русь, был лишь наполовину русичем, о чем ты боишься даже вспомнить!.. По матери он... ха-ха!.. кто? Малуша, его мать, дочь Гульчи — ныне члена Семи Тайных! Ты хорошо знаешь, кто был отцом Малуши. Знаешь, не уводи взгляд!.. И знаешь, почему Малуше легко было оплести чарами неистового Святослава, последнего русского князя, а также знаешь, почему его сын Владимир, считавшийся презренным сыном рабыни, убил родных братьев... по отцу родных, чистокровных русичей! И почему стал великим князем всей Руси, добился руки дочери римского императора, силой окрестил дикую Русь!