Глубина в небе (авторский сборник) - Вернор Виндж

Нау бережно посадил Али в переднее кресло рядом с Чиви. Женщина отвернулась от пульта, и лицо ее исказилось горем.

– Папа? Папа? – Она нащупала пульс, и немного успокоилась.

– Я думаю, мы справимся, Чиви. Послушай, в L1-А есть медицинская автоматика…

Чиви откинулась на спинку.

– Арсенал… – Но она не отводила глаз от отца, и ужас постепенно сменялся задумчивостью. Вдруг она отвела глаза и кивнула: – Да.

Катер рванулся вперед, заставив Нау и его людей быстро схватиться за упоры. Чиви отключила осторожную автоматику катера.

– Что случилось, Томас? Есть у нас шанс?

– Я думаю, да. Если доберемся до L1-А.

Он пересказал историю предательства, почти правдивую, если не считать эпизода с Али Лином.

Чиви плавно перевела катер в торможение. Но голос ее дрожал и почти срывался на плач:

– Снова как Бойня Дьема? И если мы их сейчас не остановим, все погибнем. И пауки тоже.

То, что надо! Не будь Чиви так недавно промыта, это были бы очень опасные мысли. Еще несколько дней – и она могла бы сложить сотни мелких несовпадений, она бы быстро додумалась до правды. Но в ближайшие несколько килосекунд аналогия с Дьемом работает в пользу Нау.

– Да! Но на этот раз, Чиви, мы можем их остановить!

Катер быстро снижался к Алмазу-1. Солнце висело тусклой красной луной, свет его блестел на украденном снегу. Хаммерфест исчез за углом. Скорее всего, Фам Нювен пойман в Мансарде. Этот человек – гений, но он добился только половины победы. Он отрезал службы зипхедов, но не остановил операцию на Арахне и не связался с союзниками.

А в этой игре половина победы не считается. Через несколько сот секунд у меня будет вся огневая мощь L1-А. Стратегия выкристаллизуется в гарантированное уничтожение, и собственная моральная слабость Фама Нювена отдаст все в руки Томаса Нау.

Эзр не терял сознания – если бы это случилось, ему бы уже не очнуться. Но на какое-то время все сознание обратилось внутрь, на цепенящий холод, на рвущую боль в плече и руке.

Позыв вдохнуть воздух в легкие становился непреодолим. Где-то должен быть воздух, в парке было столько простора для дыхания. Но где? Он повернулся туда, откуда искусственное солнце светило ярче всего. Какие-то остатки рассудка отметили, что вода пришла оттуда. Теперь она падает. Плыви на свет. Он зашевелил ногами и изо всех сил стал загребать здоровой рукой.

Вода. Еще вода. Вода навеки. Красноватая в солнце.

Он вылетел на поверхность, откашливаясь и блюя, дыша наконец. Вокруг него было море. Оно вертелось и вздымалось, и горизонта не было. Как в пиратских романах о Канберре, которые он смотрел в детстве – он был моряк, попавший в последний мальстрем. Он глядел вверх, где клубилась и смыкалась над ним вода. Его вид на море был пузырем метров пять в диаметре.

Вместе с ориентацией вернулись какие-то здравые мысли. Эзр вывернулся, посмотрел назад. Никто не преследует. Но это, быть может, неважно. Вода была окрашена его кровью, он ощущал ее на вкус. Холод, уменьшивший кровотечение и частично унявший боль, парализовал ноги и здоровую руку.

Эзр глядел сквозь воду, пытаясь оценить, насколько далеко этот пузырь от внешней поверхности. Вода на солнечной стороне не казалась глубокой, но… Он глянул вниз и назад, туда, где был лес. Сквозь размывающий и искажающий поток были видны остатки деревьев. И эта вода была не глубже дюжины метров. Я вне главной массы. Его пузырь сам по себе был заключен в свободную каплю, медленно плывущую вдоль неба Северной Лапы.

И дрейфующую вниз под влиянием микрогравитации и столкновения моря с крышей пещеры. Эзр оцепенело смотрел, как вокруг него поднимается земля. Он упадет на ложе озера недалеко от причала.

Когда это случилось, столкновение было медленным, как во сне, медленнее метра в секунду. Но вода заплескалась быстро, брызгаясь и разбиваясь на струи. Он ударился ногами и ягодицами и отпрыгнул вверх в скачущем и вертящемся потоке водяных шаров. Повсюду раздавались плещущие хлопки, как бездумные механические аплодисменты. Каменное основание причала было всего в метре. Эзр протянул руку, почти остановив собственное вращение. Тут раненое плечо коснулось камня, и все исчезло во вспышке боли.

Он потерял сознание только на секунду или две. Когда оно вернулось, он увидел, что находится метрах в пяти над ложем озера. Возле покрытых мхом и травой камней, на старом уровне моря. А хлопки… Он оглядел дно. Сотни стабилизирующих сервоклапанов, выполняющих тот самый саботаж, который заставил море двигаться.

Он полез по грубому камню мола. Всего несколько метров до верха, до дома… до того места, где был дом. Фундамент можно было узнать. И основания стен. Но миллион тонн воды, даже при медленном движении – этого хватило, чтобы снести все остальное. Все обратилось в развалины и горы щебня.

Эзр двигался, пробираясь между развалинами с помощью здоровой руки. Море ушло на более глубокий уровень, охватив леса и поднявшись по дальней стене пещеры. И все еще бурлило и колыхалось. Все еще летели по небу десятиметровые капли. Почти вся вода потом соберется в бассейне, но шедевр Али Лина погиб.

Все становилось неясным и туманным, и уже не так болели раны. Где-то внизу в утонувшем лесу попал в ловушку Томас Нау со своими головорезами. Эзр вспомнил чувство триумфа, когда он увидел, как они ныряют между деревьями под слоем воды. Мы победили, Фам! Но это не был исходный план. На самом деле Нау как-то сумел их разгадать и чуть не убил обоих. Может быть, он вовсе и не попался в ловушку. Если он выберется из пещеры, он может выследить Фама или попасть в L1-А.

Но этот страх был далеким, уходящим. Сейчас вокруг Эзра плавали ленты красной воды. Он наклонил голову, чтобы посмотреть на руку. Проволочный пистолет Марли раздробил локоть и распорол артерию. Предыдущая рана в плече и пытка создали что-то вроде случайного жгута, но все равно я теряю кровь. Эзр понимал умом, что эта мысль должна была бы вызвать паническую тревогу, но на самом деле ему хотелось только одного – оторваться от земли и чуть отдохнуть.

Тогда ты умрешь, а Томас Нау победит.

Эзр заставил себя двигаться. Если бы остановить кровь… но ему никак даже куртку не снять. Мысли ушли в сторону от невозможного. Края сознания стало заволакивать серым. Что я могу сделать за те секунды, что мне остались? Он пробирался среди обломков, зрение различало только то, что было впереди на земле в нескольких сантиметрах от лица. Если бы найти кабинет Нау, прибор связи. Я мог бы хотя бы предупредить Фама. Но не было прибора связи, только обломки и щепки. Выращенная Фонг красивая древесина рассыпалась на зерна.

Из-под раздробленного шкафа блеснула белая рука. Мысли Эзра поразил ужас – и загадка. Кого же мы здесь бросили? Ах да, Омо. Но рука была голая, блестящая, бескровно белая. Он коснулся кисти. Она дернулась, обернувшись вокруг его пальцев. А, даже не труп, а куртка полного давления, которые любит Нау. Из сумрака сознания всплыла мысль. Может, остановить кровь. Он потянул рукав куртки. Тот соскользнул, схватился и поплыл свободно. Эзр отпустил землю и секунду танцевал с курткой. Левый рукав раскрылся, раздаваясь под пальцами. Эзр скользнул рукой вдоль рукава, и куртка закрылась от пальцев до плеча. Эзр натянул ткань на спину и закрепил справа вокруг изувеченной руки. Теперь он может истечь кровью, и никто не увидит ни капли. Затяни ткань. Он дернул плечом. Туже, как настоящий жгут. Он провел левой рукой по покрытию омертвевшей правой, и плоть отозвалась на пожатие жгучей болью. Но ткань полного давления среагировала, обрела жесткость. Откуда-то издали до Эзра донесся собственный стон боли. На миг он потерял сознание и очнулся, лежа на голове.

Но теперь правая рука была иммобилизована в куртке при максимальном натяжении. Очень болезненные крайности моды, зато можно остаться в живых.

Он попил плавающей вокруг воды и попытался думать.

Сзади раздалось сварливое мяуканье. С неба скользнул крылатый котенок и устроился у него на груди и здоровой руке. Эзр погладил дрожащее тельце.

– Ты тоже в беде? – спросил он, и слова прозвучали хриплым карканьем. Большие темные глаза котенка смотрели на него в упор, и зверек поглубже закопался между левой рукой и грудью. Странно. Обычно больной котенок пытается спрятаться в каком-нибудь уголке, и это создавало Али проблемы, хотя зверюшки были помечены источниками сигналов. Этот котенок промок, но был вполне бодр.

– Ты хочешь меня утешить, малыш?

Еще шорох крыльев, и еще два котенка. Три. Они висели вверху и раздраженно мяукали, будто хотели сказать: «Что ты сделал с нашим парком?» или «пора обедать». Они кружились вокруг, но не пытались согнать того, который был у него на руках. Потом самый большой кот с рваными ушами взмыл прочь от Эзра и устроился на самой верхней точке развалин. Он сердито посмотрел на Эзра и стал вылизывать крылья. Эта чертова тварь даже не промокла.