Властелин Севера - Фарид Джасим

— Вульф, — позвала Сигрун, — Вульф, что там?

Вульф опомнился и присел у края ямы.

— Все в порядке, можете вылезать, — крикнул он.

Эйкмар помог Сигрун вскарабкаться наверх, а затем и Идунне с корзиной. После этого кузнец выбрался сам, встав на плечи двум мужчинам, которым Вульф велел оставаться внизу.

— Утгарт там, — сказал Вульф, указывая рукой в сторону полыхающих пожаров, когда его друзья встали рядом с ним. Они все всматривались вдаль, пытаясь нарисовать в своем воображении картину того, что там сейчас происходит.

— Победа, — тихо произнесла Идунна.

Вульф и Сигрун посмотрели на нее, ожидая объяснений, но богиня молчала, глядя отрешенным взглядом вдаль. Однако на ее милом лице не было радости.

— Победа, — повторила она это заветное слово, и Вульф понял, что юная Асинья чувствует то, что происходит за многие сотни шагов отсюда. Он не понимал, почему в больших глазах богини так отчетливо читалась тревога. Улыбнувшись, он положил руку на плечо своей жене.

— Вот и все, — проговорил он. — Все кончено.

Сигрун прижалась к Вульфу и обняла его за талию. Другой рукой она по-прежнему держала секиру. Морозный ветер обдувал ее лицо, заставляя дрожать от холода. На ней была странного вида туника, перетянутая ремнем на поясе. Вульф только сейчас обратил внимание на ее одежду. Он хотел спросить ее об этом, но тут что-то привлекло его внимание. Он замер на полуслове, вперившись в темнеющий горизонт. Приглядевшись внимательнее, он понял, что в их сторону движется большой отряд турсов. И не просто движется, а бежит во весь опор.

Его рука медленно сползла с плеча Сигрун. Он сделал пару шагов вперед, до рези в глазах всматриваясь вдаль.

— Что там? — Эйкмар почуял неладное.

— Несколько сотен хримтурсов и ётунов, — взволнованным голосом ответила ему Идунна.

— Они бегут прямо на нас! — в ужасе воскликнула Сигрун, хватая свою секиру двумя руками. — Что это?! Победа или поражение?

Этот вопрос она адресовала Идунне, но богиня ничего не ответила. Только теперь Вульф понял, почему Идунна показалась ему встревоженной. Вероятно, предположил он, юная богиня чувствовала победу, но не могла определить, кому она досталась.

А турсы стремительно приближались. Уже был слышан их чудовищный рев и тяжелый топот многих ног, похожий на шум бегущего стада буйволов. Вульф прикинул на глаз, что турсов действительно было несколько сотен, и вскоре среди них стали заметно выделяться высокие фигуры ётунов.

— Это конец, — удрученно пробормотал Эйкмар. Сигрун и Идунна считали также, но молчали, ожидая слова ирмин-конунга, который смотрел на приближающихся врагов, словно зачарованный этим зрелищем. Он медленно надел на голову свой шлем, и волчьи глазницы вспыхнули светом ярости. Привычный хоровод огней затмил на несколько мгновений взор воина, после чего он ощутил отвратительный запах приближающихся турсов.

— Вульф! — позвал Эйкмар, — Почему бы нам не вернуться в подземелья. Там они нас вряд ли разыщут.

— Верно, — поддержала его Идунна, — И тогда я смогу применить свою силу, чтобы умертвить врагов по маленьким группам. Ведь моих сил не хватит, чтобы уничтожить сразу всех.

— По крайней мере, у нас будет время…

Вульф поднял руку, призывая всех к молчанию, а затем сказал:

— Вы все сейчас спускаетесь в подземелье и остаетесь там, пока все не закончится.

— А ты? — подозрительно спросила Сигрун.

Вместо ответа Вульф вынул меч из ножен и древний клинок засиял, словно обрадовался тому, что скоро ему найдется работа. Напоенный кровью Великой Жертвы, меч обрел божественную силу. А Жертва, точнее ее прах, лежал в маленькой урне где-то далеко отсюда, под сводами священного капища в Свергарте.

Вульф закрыл глаза и перед его мысленным взором всплыл образ Хильдрун — красивая и нежная, израненная и окровавленная, она лежала на острых камнях, и полуплача-полушепча просила его исполнить свой долг. Этот образ сменила другая Хильдрун — веселая и беззаботная, любящая не ища взаимности. На ее место встал еще один образ — страстной и любвеобильной Хильдрун, доставляющей неземное удовольствие тем, что наслаждалась мужчиной так самозабвенно. Она умерла, так и не познав его любви. Она ушла из жизни, не зная, что он тоже может любить так же сильно, как и она. Жестокий Мимир вернул его залог тогда, когда Вульф меньше всего хотел получить его обратно. Беспощадные Норны соткали полотно его судьбы, но в нем недоставало одного последнего узора. И сейчас этому узору предстояло стать составной частью цельной картины его жизни.

Вульф открыл глаза и увидел приближающуюся армаду турсов, которые уже заметили стоящих посреди поля людей. Они неслись на них, задрав топоры над головами, и в их диких воплях слышалась жажда человеческой крови и жажда мщения за несмываемый позор и жестокое поражение, которое им нанесли люди вместе с Асами и эльфами.

— Что ты собираешься делать? — настойчиво потребовала Сигрун.

— Я должен оправдать свою Жертву, — с безучастным спокойствием ответил ей Вульф.

Сигрун удивленно приподняла тонкие брови, не понимая смысла его слов, а затем решила потребовать объяснений. Но Вульф не дал ей произнести ни звука.

— Возвращайтесь в подземелье! — приказал он.

— Но Вульф… — богиня недоговорила, ощутив решимость белокурого героя в его осанке и суровом молчании. Без лишних слов она помогла Эйкмару найти яму, и тот спрыгнул вниз, а затем сама последовала за ним.

— Ты тоже, Сигрун, — сказал Вульф стоящей чуть позади него девушке.

— Я остаюсь с тобой, — голос Сигрун был тверд как камень.

Вульф повернулся к ней, и она заметила сквозь узкие глазные прорези шлема две слезы, показавшиеся на его белесых ресницах. Вульф протянул руку и нежно погладил Сигрун по щеке.

— Милая, — сказал он ей ласково, — Однажды я уже потерял любимую женщину и ребенка. Я не хочу, чтобы это случилось вновь.

Сигрун раскрыла рот от удивления, шокированная его необычным тоном и словами, которые она никак не ожидала от него услышать.

— Прошу тебя, Сигрун, — продолжал Вульф, — Не причиняй мне боль. Останься в подземелье. Пожалуйста.

Сигрун сглотнула комок в горле и, потупив взгляд, медленно отвернулась

и побрела к отверстию в земле. Когда она исчезла из виду, Вульф обратил взор к несущейся на него армаде хримтурсов. Расстояние стремительно сокращалось и несколько ётунов, бежавших впереди своих соплеменников, уже развели руки в стороны, собираясь напустить на ненавистного им человека страшную силу чар.

Вульф развязал веревку, служившую ему поясом, и снял с себя медвежью шкуру. Оставшись полностью обнаженным под морозными дуновениями ветра, он взял Кормителя Воронов двумя руками и пошел вперед, постепенно ускоряя движение. Следуя обычаям давно усопших предков своего племени, он шел в Последнюю Битву — битву, из которой не возвращаются — лишь с мечом в руках и шлемом на голове, славя имя Древнейшего-из-Волков.