Возрожденный Дракон - Роберт Джордан

Деревня, или то, что когда-то было деревней, проплывала мимо. Половина домов селения превратилась в дымящиеся руины, из которых сиротливо торчали уцелевшие печные трубы. Двери сохранившихся домов хлопали на ветру. Какая-то мебель, обрывки одежды и домашняя утварь были разбросаны по грязной улице, и казалось, что их все время кто-то крутит и подбрасывает.

В деревне не было заметно ни единого живого существа, за исключением голодного пса, который не обратил ни малейшего внимания на проходящее судно, потом и он исчез за разрушенными стенами здания, бывшего, по-видимому, когда-то гостиницей. Это зрелище вызывало слабость в желудке, но Эгвейн подавляла свои эмоции и старалась быть спокойной, такой спокойной, какой, по ее мнению, могла быть Айз Седай. Но оставаться равнодушной не удавалось. За деревней поднимался плотный столб дыма. По прикидке Эгвейн, он находился на расстоянии трех-четырех миль отсюда.

Это был не первый шлейф дыма, который видела Эгвейн с тех пор, как река Эринин несла свои воды вдоль границы Кайриэна, и разоренная деревня была не первой. В этой, по крайней мере, хоть не было видно трупов. Капитан Эллизор иногда был вынужден подводить судно близко к кайриэнскому берегу из-за отмелей и наносов тины — он утверждал, что в этой части реки мели все время в движении, — но как бы они ни приближались к берегу, Эгвейн не замечала ни одной живой души.

Деревня и шлейф дыма проскользнули мимо, но впереди появился другой дымовой столб, чуть дальше от реки. Лес поредел. Ясень, болотный мирт и черная бузина уступили место иве, ветле, черному дубу и другим деревьям, определить которые Эгвейн не смогла.

Ветер трепал ее плащ, но девушка не запахнула его плотнее, она наслаждалась холодной чистотой воздуха и свободой. Свободой носить коричневый наряд вместо любого белого одеяния, хотя она и не считала коричневое лучшим выбором для себя. И все же платье и плащ были из отличной шерсти, ладно скроены и хорошо сшиты.

Второй матрос протрусил мимо нее и тоже ей поклонился. Эгвейн поклялась себе присмотреться к их работе и хоть что-то в ней понять — ощущение собственного невежества угнетало ее. Поскольку капитан и большинство членов команды были уроженцами Тар Валона, не удивительно, что они часто кланялись Эгвейн, которая носила на правой руке кольцо Великого Змея.

Эгвейн тогда переспорила Найнив, хотя сама Найнив была уверена, будто только она, единственная из троих, обладает достаточной зрелостью, чтобы окружающие принимали ее за Айз Седай. Но Найнив ошибалась.

Эгвейн вполне осознавала, что тем вечером в Южной Гавани на них обеих — и на нее, и на Илэйн — поглядывали с немалым изумлением почти все моряки на борту «Голубого журавля». Брови появившегося перед тремя девушками Эллизора полезли вверх, чуть ли не туда, где росли бы волосы, будь они у него. Капитан весь состоял из улыбок и поклонов:

— Какая честь, Айз Седай! Три Айз Седай на моем судне?! Для меня это высокая честь, клянусь! Обещаю доставить вас, куда захотите, в максимально короткий срок. И прошу не беспокоиться из-за слухов о кайриэнских речных разбойниках. Я больше не буду приближаться к тому берегу реки. Пока вы этого не пожелаете, конечно, Айз Седай. Вообще-то андорские солдаты удерживают несколько городков на кайриэнском берегу. Честь имею, Айз Седай!

Брови капитана снова подскочили вверх, когда они попросили на всех всего одну каюту, — даже Найнив не хотела оставаться одна среди ночи, если в том не было крайней необходимости. Каждой, как убеждал капитан, он готов предоставить отдельную каюту, даже без дополнительной платы. Других пассажиров на корабле не имелось, груз был уже на борту, и если у Айз Седай срочное дело ниже по реке, то — заверял капитан — он и часа не будет ждать возможных пассажиров. Женщины снова повторили, что одной каюты им вполне достаточно.

Капитан был ошеломлен, его лицо выражало полное непонимание, но Чин Эллизор, рожденный и воспитанный в Тар Валоне, был не из тех, кто стал бы задавать Айз Седай вопросы после того, как один раз ясно они сказали, чего хотят. Ну а то, что две из них казались ему очень юными… Что ж, среди Айз Седай встречаются молодые женщины.

Покинутые руины исчезли вдалеке. Столб дыма стал ближе, и где-то очень далеко от берега виднелся еще один серый шлейф. Лес превратился в низкие, поросшие травой холмы, на которых то там, то здесь зелеными островками стояли группы деревьев.

Деревья, цветущие весной, и сейчас были усеяны крошечными белыми соцветиями — это был снежноягодник. А красные цветки украшали ветви сахарноя-годника.

Одно дерево, названия которого Эгвейн не знала, было усыпано круглыми белыми цветами величиной с две ее ладони каждый. Сквозь ветки в густой зеленой листве с нежными рыжеватыми побегами молодой поросли кое-где прорастала ползучая дикая роза, радуя взгляд то белым, то желтым бутоном.

Картина расцвета природы казалась слишком яркой по сравнению с руинами и пеплом пожарищ и поэтому производила не столь радостное впечатление, какое могло бы явиться в других обстоятельствах.

Эгвейн очень хотела, чтобы сейчас рядом с ней находилась настоящая Айз Седай, такая, которой можно было бы безраздельно доверять и не бояться задавать вопросы.

Легонько проведя рукой по сумке у себя на поясе, девушка убедилась, что перекрученное кольцо-тер'ангриал на месте. Она пробовала применять его каждую ночь, кроме двух, после отплытия из Тар Валона, но кольцо каждый раз работало по-разному. О, Эгвейн всегда находила себя в Тел'аран'риоде. Но единственным из увиденного ею там, что заслуживало упоминания, было Сердце Твердыни, Сильви же там ни разу не оказалось, а ведь она могла бы рассказать Эгвейн много интересного. И о Черных Айя девушка тоже ничего не узнала.

Ее собственные сны, без тер'ангриала, были наполнены образами, которые казались во многом отблесками Незримого Мира.

В одном из ее ночных видений Ранд держал меч, сияющий подобно солнцу. И поэтому Эгвейн с трудом понимала, что это был и впрямь меч, и Ранда она тоже едва узнала. Он угрожал кому-то не более реальному.

В другом ее сновидении Ранд оказался на огромной доске для игры в камни и пытался увернуться от чудовищных рук, которые передвигали огромные черные и белые валуны и словно пытались раздавить ими Ранда. Этот сон мог что-то и означать. Весьма вероятно, он предупреждал об опасности, грозящей Ранду со стороны одного или двух его врагов. Это казалось очевидным, но сверх того Эгвейн просто ничего не могла понять.

Я не могу помочь ему сейчас. У меня свое поручение, своя задача. Я даже не знаю, где он сейчас, разве что где-то за пять сотен лиг отсюда.