Непростой Путь Про-Героя. Том 3 - Александр Русак

Это, в свою очередь, наложит на тебя обязанности соблюдать порядок, мои приказы и субординацию. Это ясно?

— Ясно.

Мирай резко опустил печать на бумагу, стукнув по металлу столешницы.

И промазав на добрых десяток сантиметров мимо документа.

И смотрит на меня.

И тишина.

Стоим…

И все это представление — ради банальной провокации? Мда.

Может, посоветовать ему очки купить с большим количеством диоптрий? Или просто хотя бы смотреть, куда он печать ставит?

Я зевнул, прикрыв рот рукой.

— Я жду какой-либо реакции, — наконец, бросил мне Мирай Сасаки, выпрямляясь на стуле.

— Вы уверены?

— Я жду. И ты не подвергаешь сомнению мои суждения.

Я вздохнул. Это сильнее меня.

— Ночной Глаз, Сир, вам знакомо выражение «испанский стыд»? Это когда…

— Такой ответ весьма неприятен, — безэмоционально отозвался Мирай. — Будь добр, покинь помещение.

Меня даже на улыбку пробило, хоть я и постарался ее подавить. То есть — снова остроумные (и не очень) пикировки? Что ж, понятно, почему Тошинори-сан в таком ужасе, у него-то с импровизацией беда…

Что ж. Тогда на тебе шпильку, ответную.

— Если возможно, я бы не хотел. Тошинори-сан был… достаточно настойчив в своей просьбе посетить ваше агентство, и я бы не хотел, чтобы его личная просьба оказалась так неудачно, эм… воспринята.

— Он озвучил тебе свое настоящее имя? — самую малость удивился Сир. Впрочем, мне показалось, что удивление наиграно.

Мирай снова сплел пальцы и сгорбился над ними, напоминая коварного властелина опасных степлеров и отточенных карандашей.

Интересно, что он на этот раз скажет… очередная проверка, да? Ну хоть бы что-то оригинальное, например…

— Пошути.

— Что, простите? — с заминкой отозвался я.

— Развесели меня.

Моё уважение к сайдкику Всемогущего стремительно сливалось в унитаз.

Пару секунд я пытался взять под контроль эмоции и как-то аргументировать то, что мне необходимо не сжигать все мосты, а усмирить темперамент — и выполнить то, что мне приказывают.

Хорошо, это действительно проверка. Тест.

Я такие тесты уже у директора Незу проходил, и, надо сказать, временами успешно.

И что?

Директор — которого я далеко не случайно после первого диалога перестал называть, даже в мыслях, просто по фамилии, и перешел на официальное, уважительное обращение — относился ко мне с уважением. Да, звучит банально и мелочно, но это факт. С уважением ко мне отнесся и Всемогущий, снизойдя с геройского Олимпа к простому студенту, подающему надежды. С уважением — пусть и неразличимым на первый взгляд — к нам обращались преподаватели в Академии. Даже Полночь и Айзава.

Я глубоко вдохнул. Выдохнул.

— Ну же, я жду, — поторопил Мирай, вызывая новую волну гнева у меня где-то под ребрами.

И тут какой-то клерк, который явно большую часть работы сидит на жопе и, будучи в курсе, кто я и что уже успел сделать за эти полтора месяца, пытается прогнуть меня под себя. Хотя я даже и идти к нему не собирался, а просто выполняю просьбу уважаемого человека… да какого «человека»? Его бывшего начальника, кумира, идола!

Ясное дело, что к непроверенному контингенту нужно присматриваться, но не так по-варварски же! Алле, у меня есть уже рекомендация лучшего героя на планете!

Или это в нем ревность к Всемогущему так проявляется, что ли? Или зависть? Мечтал сам получить Один-за-Всех, или преемника ему подобрать, и теперь срывает на мне свои застарелые обиды?

Одним словом, унижение.

— У тебя столько времени занимает придумать простую шутку? Видимо, Всемогущий сильно переоценил твои когнитивные способности, я разочарован…

Ради чего мне это? Чтобы стать сильнее? А действительно ли ты становишься сильнее, если позволяешь с собой такое делать?

Я попросту устал иметь дело с неадекватами. Реально надеялся в кои-то веки заиметь диалог с кем-то рациональным и без чернобыльских тараканов в голове. Но, черт побери, не судьба. Тошинори-сан двинут на героизма и своих поражений, директор — переходящий грань тролль, заигравшийся в загадочность, Исцеляющая не щадит себя почище Символа Мира — и страдает от этого.

Кто, бл*ть, станет моим мудрым наставником, тем дедом с бородой, который пробудит во мне истинную мощь?

Мирай Сасаки? Этот?

Нирен Шода этого мира — не бесхребетный Мидория с заниженной самооценкой, который может проглотить что угодно по отношению к себе, оправдывая это поиском силы и гипертрофированной вежливостью. Да что там, сам Изуку уже не такой, и иной раз способен за себя постоять.

А я не буду просто защищаться. Я всегда бью в ответ.

Открывая, наконец, рот, уже понимал, что дороги назад не будет.

Ну и пусть.

Наклонился над столом, уперев руки в столешницу:

— Простите, Сир, но я вам кто? Друг, слуга, шут?

— Умение расположить к себе окружающих является ключевым для…

— Мне нахрен не сдалась популярность среди людей, и я не собираюсь становится Символом чего бы то ни было, кроме множественных переломов у мудаков, — в упор глядя на мудака, оборвал я его спич.

— Ты не будешь меня перебивать. Я велел тебе, и ты не выполняешь приказ. Значит, не подчиняешься субординации.

— А вы еще не поставили печать на форму, чтобы отдавать мне какие-то приказы.

— Значит, если поставлю — будешь подчиняться?.. Впрочем, с таким отношением к нашей профессии, подобный «практикант», — длинные пальцы изобразили издевательские кавычки, — мне и задаром не нужен.

— Дайте угадаю. Вам нравится сабмиссив, да? Хотите меня запихать на эту вот дыбу, — я ткнул за спину большим пальцем, — и воплотить свои влажные фантазии? Вот уж не думал, что бывшего, интересно почему, сайдкика Всемогущего тянет на подростков мужского пола.

Мирай замер и медленно наклонил голову.

— Мне показалось, или ты только что очернил образ Символа Мира?

— Да, показалось, — устав препираться, я выпрямился и махнул рукой, — Это я про вас… пошутил. Но, судя по всему, это именно вы привили Тогате чувство юмора имбецила, так что у нас с вами различается чувство прекрасного.

— Поразительная наглость, и, что печальнее всего, это было совершенно не смешно, мальчик. Впрочем, хоть что-то в тебе есть поразительное, кроме самомнения. Будь добр, избавь меня от своего общества.

— Да пошел т…пошли вы, со всем «уважением», Сир, — буквально сплюнул я, таки не удержав планку невозмутимости до конца. — Сам уже ухожу.

Отвернулся и шагнул к двери.

Да уж, не такого я ожидал. Фамилия Мирая Сасаки действительно оказалась говорящей — если по-русски, в смысле.

— А