Тайны ушедшего века. Лжесвидетельства. Фальсификации. Компромат - Николай Зенькович

Мухитдинов, по его словам, тоже взял слово и отметил, что по должности ему иногда приходилось участвовать в заседаниях Военного совета Среднеазиатского округа. Заметно начало положительных перемен, но, конечно, много еще недостатков, в частности, невысок уровень политической работы среди солдат и офицеров, есть факты нарушения уставов, особенно по караульной службе, а это опасно. Недавно пограничники задержали нескольких нарушителей государственной границы. Среди офицеров выявляются случаи хулиганства, рукоприкладства. Правда, эти недостатки вскрываются, по ним принимаются меры.

Отрыв военных от партийных организаций действительно существовал. Но положение улучшается. Военные начали чаще посещать горкомы, обкомы, ЦК. Немало представителей армии избрано в местные партийные, советские органы. Товарищ Жуков недавно проездом из Индии останавливался в Ташкенте, общался с населением.

Хрущев слушал, не поднимая глаз, опираясь на локти и обхватив голову руками. Кириченко перебил Мухитдинова:

— Ты говори по существу!

Мухитдинов ответил, что говорил по существу, высказал свое мнение.

Хрущев поднял голову.

— Вы кончили говорить?

— Да. — И сел.

После Мухитдинова выступали Аристов, Суслов, затем дали слово Жукову. Он сказал:

— Да, товарищи, я понимаю обстановку. Не могу сейчас спорить с каждым выступающим, но в целом видна направленность: речь идет об оргвыводах в отношении меня. Еще раз повторяю: я честный человек, работаю искренно, очень хочется после Сталина добиться перелома в лучшую сторону во всех сферах, в том числе в армии. Кто-то говорил здесь о ее слабости перед возможным врагом. Я это отметаю! Наша армия в состоянии дать отпор любому противнику, ответить на любую провокацию!

Хрущев. Вы, товарищ Жуков, видимо, переоценили свои заслуги в очищении правительства и ЦК от нечистоплотных деятелей. А ведь это сделал весь состав руководства. Зачем противопоставляете себя ему? Вас уже однажды упрекали в бонапартизме, а вы снова проявляете те же замашки.

Жуков. Этого никогда не было и не будет.

Хрущев. Тогда объясните членам Президиума, почему тайно создали специальные формирования особых войск? С целью захвата власти?

Жуков. Никаких специальных формирований не создавал и о таких целях не помышлял. Это клевета!

Хрущев вынул из папки бумагу и зачитал. Из текста явствовало, что в армии созданы тайные диверсионные формирования для захвата власти в стране. Описывалось, как туда отбирали людей, совершенно секретно вели их обучение. Эти люди были вооружены всем необходимым для осуществления диверсий и переворота, с последующим уничтожением нежелательных элементов.

Жуков. Это не тайные диверсионные группы, а просто обычные формирования, созданные, кстати, по примеру американских, где в структуре армии имеются военные подразделения со специально обученным личным составом для ведения разведки и уничтожения ракетных установок. Вот и мне наши специалисты предложили создать такую группу для действий против вражеских ракетных войск.

— Большая эта группа?

— Меньше дивизии.

— А вы докладывали ЦК о создании такой специальной дивизии?

— Нет. Но не думал, что этому может быть придано такое значение. Это обычное в армейской жизни повышение боевой готовности.

Хрущев. А вот мы имеем другие подробные данные. Ведь их же обучали, тренировали в Москве, и, очевидно, они хорошо ориентируются внутри Кремля — в коридорах, кабинетах и так далее.

Жуков. Ничего подобного тому, что вы говорите, нет. Признаю только, что прежде чем создавать эти группы, лучше было бы посоветоваться.

Тут большинство присутствовавших обрушились на него.

Брежнев. После таких действий товарища Жукова какое может быть к нему доверие? Как можно теперь работать с ним, к тому же в высшем звене партии и государства? Его надо освободить от обязанностей министра обороны и члена Президиума ЦК.

Голоса. Правильно! Правильно!

Жуков сидел молча.

Хрущев. Нет других предложений?

Голоса. Нет! Нет!

Хрущев. У вас, товарищ Жуков, есть что сказать?

Жуков. Нет, Никита Сергеевич.

Хрущев. Тогда давайте так: товарищи Суслов и Брежнев, подготовьте необходимую информацию и проект решения. Есть предложение завтра созвать Пленум ЦК. Вы, товарищ Жуков, будете иметь полную возможность рассказать обо всем членам ЦК. Согласны?

Жуков. Согласен.

Хрущев. Тогда вы свободны. Ведь только что прилетели, отдыхайте. Завтра встретимся на Пленуме.

Жуков. Во сколько?

Суслов. В 11 часов, в Свердловском зале.

Жуков вышел. Хрущев предложил сделать десятиминутный перерыв. Кто курил, кто пил чай. Затем вновь собрались.

Хрущев (показывая папку). Вот материалы о поведении Жукова за рубежом. Это недостойно: рисуется, позер, огромное самомнение. Будто он в Советском Союзе один, это он победил Германию, выиграл войну. Это опасно. Вот подробная информация о его спецдивизии, готовой совершить переворот и захватить власть. Нужно уже сейчас установить наблюдение за его домом и телефоном — с кем общается, о чем говорит. Товарищ Брежнев, займитесь этим, поручите Серову и кому еще положено.

Брежнев. Хорошо, Никита Сергеевич.

Хрущев. Вот здесь донесения о его похождениях во всех странах, куда выезжал. Желающие могут ознакомиться. Окончательное мнение, видимо, будет такое: Жукова вывести из состава Президиума и снять с должности министра обороны. Докладчиком давайте утвердим товарища Суслова. Нет возражений?

— Нет.

Хрущев напомнил:

— Тогда, Михаил Андреевич, готовьте с Брежневым доклад и проект решения… Теперь о министре. Кого назначим? Быть может, товарища Малиновского? Он опытный военачальник, специалист, хорошо отличился на фронтах. Согласны? (Все «за».) Об этом тоже сообщим на Пленуме. Товарищ Суслов, явка будет обеспечена?

— Да, почти все уже собрались.

— Проверьте еще раз.

Из стенографического отчета октябрьского (1957 г.) Пленума ЦК КПСС.

Н. С. Хрущев. Товарищи! Мне никогда не приходилось выступать против товарища Жукова. Конечно, я видел и некоторые отрицательные черты и многое делал, чтобы помочь ему преодолеть их. Только недавно на московском активе военных работников первый раз я выступил против него и вот выступаю сегодня. Причем то, что я думаю и знаю о товарище Жукове, я говорю открыто. Повторяю, что раньше никогда и нигде я не выступал против него. Правда, Сталин как-то приписал мне такую глупую мысль, что когда-то во время войны якобы я рассказал ему, Сталину, что Жуков, приезжая на фронт, берет землю, нюхает ее и определяет, можно наступать или нет. Когда я услышал об этом, то прямо сказал товарищу Сталину, что никогда такими глупостями Жуков не занимался, а я тем более не мог этого сказать. Возможно, что Сталин сам это выдумал. Товарищи Булганин и Микоян знают, что он об этом несколько раз говорил.