Забег на невидимые дистанции. Том 2 - Марьяна Куприянова

идеальное, чтобы держать в плену. И важное для него. Звучит логично, если использовать логику психопатов. Здесь его жизнь разделилась на до и после.

Нина прикинула Глэдстоун на мысленной карте. Где-то в треугольнике между Саутбери, Вудбери и Мидлбери. В принципе, можно уйти по дороге, а там обязательно выйдешь на шоссе, если, конечно, она действительно в парке. Уходить ночью без фонарика опасно, ненадежно и холодно, а весь день до позднего вечера парень находится здесь.

Нет, так не пойдет. Во-первых, бежать нужно посветлу, ранним утром лучше всего, чтобы весь день был впереди. В октябре рано темнеет, плюс температура. Без верхней одежды ночью окоченеешь. А во‑вторых, нужно сделать так, чтобы Йен не смог преследовать ее на машине, как только обнаружит пропажу. Убить его или навредить Нина не хотела. Да и вряд ли смогла бы – Йен хоть и худой, но очень сильный. Как и любой псих, откуда-то он черпает энергию, которая совсем не соответствует комплекции. Хотя это Нина как раз понимала: и с ней случалось подобное в моменты гнева.

А ведь бороться с ним все равно придется, если он не оставит ключи в машине. Только бы это было так! Дождаться, пока он приедет, вооружиться чем-нибудь, застать врасплох, отнять ключи и слинять отсюда к чертовой бабушке. Пусть бежит за ней, сколько хочет. Водить Нина почти не умеет, но как-нибудь разберется. Мало ли, сколько придется пешком идти.

Хорошо, что Йен не заглядывал в туалет, пока она была в отключке. Мог бы обо всем догадаться, отодвинув подозрительно высокую стопку книг в сторону. Тогда бы все пошло крахом, а другого пути нет – решетку ей не сломать. Зато стенку за унитазом, если постараться изо всех сил, если очень разозлиться…

Значит, решено. Сегодня рано утром. Главное теперь – усыпить его бдительность. Для этого Нина планировала провести с ним весь вечер, изображая стокгольмский синдром: притворится, что хочет вспомнить себя до похищения, попросит рассказать истории из детства. Нужно занять его эмоциональный фон, раз шоковая терапия не сработала.

О поцелуе Нина не жалела. По крайней мере, он был полностью по ее воле. Последняя мера, на которую она решилась, чтобы взбудоражить Флинна, пробудить в нем того, кто знал, что ошибается. Между ними чуть не случилось большего (изменил бы он свое мнение, если бы они переспали?), но это на удивление быстро удалось выбросить из головы. Стоило Йену вернуться с едой, Нина уже не вспоминала о том, что было до того, как он уехал. Только глотать было больно из-за синяков на шее.

Судя по времени, затраченному на дорогу, ближайшая забегаловка находится милях в десяти отсюда. И бургеры там делают превосходные. Они вместе поели, потом заварили чай с гибискусом и стали болтать на отвлеченные темы, сидя по обе стороны решетки друг напротив друга. Это был первый раз, когда им удалось пообщаться по-человечески, но удивляться резкому взаимопониманию уже не было сил.

Наверное, Нина исчерпала запас острых реакций до конца жизни.

Этот человек, думала она, глядя на него сквозь железные прутья и прихлебывая горячий чай, похитил меня, удерживает в плену и чуть не придушил. По его вине погибли и пострадали люди. И, несмотря на это, сочувствие к нему никуда не делось. Почему? Я настолько добрый человек? У всего есть предел, особенно когда дело касается твоей жизни и свободы. Меня тронула его история? Да, мне жаль его, но не настолько, чтобы все прощать, особенно смерть Видара. В конце концов, его беда случилась слишком давно, чтобы у нее не истек срок давности.

А может, дело в том, что я чувствую себя должницей? Похоже, он не врет, и действительно помогал мне в течение жизни, неоднократно прикрывая. Невидимый ангел-хранитель, готовый превратиться в кровожадного демона, если что-то всерьез мне угрожает. А я еще удивлялась, как это мне всегда везет, почему проносит от крупных неприятностей…

Если бы не Флинн, я была бы как минимум избита и изнасилована двумя обдолбанными подонками без чувства меры и жалости, и ни Ларс, ни Отто, ни отец не смогли бы мне помочь. Это мое тело нашли бы в канаве, с маткой наружу, обглоданное койотами, мое, а не их. Вот за что я чувствую благодарность. Особенно если глубоко смотрю в его полуживые глаза, когда-то сверкавшие энергией.

Мое спасибо ему – сегодняшний вечер, проведенный в покое за теплой беседой, будто мы действительно родственники, которые давно не виделись.

Йен до сих пор разбит горем и цепляется за что угодно, если это облегчит его самочувствие. Интересно, в какой момент он помешался на мне до такой степени, что придумал этот план? И как он вообще меня нашел? Похожа ли я внешне на его сестру? Скорее всего, нет, но сознает ли он это? Если завтра все пройдет плохо, возможно, я никогда не узнаю ответов на все свои вопросы.

Флинн припозднился с отъездом из-за чаепития, а ей предстояло бодрствовать всю ночь, чтобы не проспать момент, когда рассветет. Намазав шею мазью от гематом и сделав себе еще чая, девушка села за стол – читать при свете ночника. Ни часов, ни тем более будильника нет, так что придется ориентироваться по свету в мутном окошке под потолком по ту сторону решетки.

Главное – не уснуть, иначе проваляется до обеда. Действовать надо, пока есть настрой, пока Флинн, усыпленный сегодняшней беседой, не ожидает подвоха. Если он приедет в то же время, как и обычно, Нина успеет и разрушить стенку, и выбраться, и затаиться. А дальше будет действовать по ситуации.

Через час Нина отложила книгу: от волнения не получалось сосредоточиться на значении слов, хотя чтение было ее единственным мерилом времени. Она знала, что читает где-то семь страниц за десять минут, и пыталась таким образом вести отсчет. Но теперь придется полагаться на интуицию.

Нина еще раз облазила свою камеру, разнюхивая каждый уголок. Попыталась отпереть замок на решетке всем, что под руку попадалось. Ничего не вышло. Обогреватель работал на полную, но этой ночью не особенно помогал. Видимо, снаружи ударили первые заморозки, а она в подвальном помещении. Нужно надеть на себя все, что найдется, прежде чем выбраться на улицу.

Господи, подумала она, свежий воздух, жди меня.

Взбудораженная Нина еще раз попробовала снести решетку. Это было так же тщетно, как объяснять Ханне Биллингсли законы термодинамики. Девушка отправилась в туалет, отодвинула стопку книг и посмотрела на широкую трещину в стене высотой до колена. Все, чего она добилась за