Коррекция (Йеллоустоун) - Геннадий Владимирович Ищенко

в Шайенне задержался из-за того, что впереди были выходные, которые не хотелось проводить одному. Эта задержка его и спасла.

Неожиданно в дверь постучали. Он не запирал, поэтому крикнул, чтобы заходили. Вошли двое. Один был крепким мужчиной лет тридцати, с открытым лицом и коротко стрижеными волосами, а второй – темнокожим парнем лет на пять моложе.

– Извините, сэр, что мы без приглашения, – улыбнулся белый. – Мария сказала, что вселился соотечественник. Мы здесь уже несколько месяцев, может быть, нужно чем-то помочь? Да, забыл представиться. Я Ник Сандерс, а это мой друг Мартин Бейкер.

– Рад знакомству, – искренне сказал он. – Зак Александер. Вы служили, Ник?

– Так точно, сер! – шутливо вытянулся Ник. – Уорент-офицер Ник Сандерс, сэр!

– Вольно, Ник, – улыбнулся Зак. – Вы не во флоте, а я уже не генерал.

– Вы были генералом, Зак? – спросил Ник. – Откуда же вы сюда попали? Я сам с Седьмого флота, а Мартин с семьёй приехал с другими беженцами из Англии.

– Не вы одни сдались Советам, Ник, – вздохнул Зак. – Я тоже сдал им все оставшиеся стратегические силы.

– Ну и правильно сделали, – одобрил Ник. – Вы ведь здесь недавно? Я так и понял. Поживёте подольше, тогда поймёте, что в нашей вражде к Союзу не было никакого смысла. Точнее, он был у тех, кому его наличие мешало устанавливать в мире свои порядки. И не нужно так на меня смотреть, Зак! Никто не прополаскивал мне мозги. Поживёте здесь с моё, познакомитесь с самыми разными людьми и сами поймёте. Сейчас вам бесполезно что-то говорить. Я сам попал сюда таким. Всё ждал, когда меня возьмут в оборот и начнут обращать в свою веру. Знаете, я в этом смысле оказался никому не нужен. Только в самом начале прочитали основы устройства государства и прошлись по законам – и всё! Остальное за них сделала жизнь. Наверное, не всем нашим ребятам здесь понравилось так, как мне, но что многим – это точно.

– Поживём – увидим, – пожал плечами Зак.

– Скоро Новый год, – вступил в разговор до того молчавший Мартин. – Здесь мало тех, кто отмечает Рождество, а вот Новый год – это всенародный праздник. В столовых будут кормить по-праздничному, а тем, кто захочет, дадут набор продуктов домой. Повсюду будут празднично украшенные ёлки. Наши семьи собираются в моей квартире, приглашаем вас присоединиться. Сейчас у многих горе, и мы тоже потеряли близких. Но человек не должен жить своим горем и не должен быть один, особенно когда все веселятся. Вы придёте?

– Если выдадут этот набор и не отмените приглашение, то приду. Не обещаю, что смогу веселиться, но постараюсь не испортить вам праздник. Перед вашим приходом в коридоре засмеялась девочка. Это не ваша?

– Это моя племянница Сью, – сказал Мартин. – Ей пять лет.

– Тогда точно приду. Жаль, что не смогу сыграть Санта-Клауса, потому что нечего подарить.

– Не беспокойтесь, Зак, – сказал Ник. – В этой стране каждый ребёнок получит подарок. И вообще, ни к чему ждать Нового года, чтобы познакомиться с нашими семьями. Сейчас все в квартире Мартина, поэтому запирайте дверь и идёмте с нами. Человеку плохо одному не только в праздник.

Глава 30

Альфред Педерсен не любил русских и пришёл в ярость, когда старший сын Ингер сказал, что забирает жену и дочь и попытается спастись в СССР.

– Можешь уезжать куда хочешь! – заявил он сыну. – Только у нас не получишь даже хлебной корки!

Сын выслушал разбушевавшегося отца, плюнул на пол, а на следующий день уехал, не попрощавшись. Увидев, что продуктов в погребе стало заметно меньше, Альфред пошёл разбираться к жене, у которой был второй ключ.

– Угомонись! – сказала Жордис опешившему мужу. – Ингер имеет право взять часть того, что он тебе принёс! И если ты из-за своей бессмысленной злобы готов нас погубить, пусть спасётся хоть кто-то из семьи! И они взяли совсем немного, остальным теперь больше останется.

– Небо уже светлеет, – буркнул он, – а скоро придёт тепло! Меньше нужно верить столичным умникам. А мы продержимся на своих запасах и год.

Год они не продержались. Прошла неделя с отъезда Ингера, когда к ним приехал чиновник из Тондера.

– Добрый день, херр Педерсен! – поздоровался он, пройдя в дом мимо посторонившегося хозяина. – Правительство приняло решение переселить всех жителей из частных домов в государственные учреждения и на ещё работающие предприятия. У вас ведь есть машина? Вот и хорошо! Только у нас в Тондере негде селить, поэтому нужно самим добираться в Силькеборг.Вы должны забрать с собой всё продовольствие и сдать в общественный фонд, потому что там вас будут кормить.

– С какой стати я буду уезжать из собственного дома, да ещё с кем-то делиться продовольствием? – упёрся Альфред. – Не пошли бы вы, уважаемый Николас...

– Я пойду, – перебил уже привыкший к подобной реакции чиновник, – только через месяц от всех частных домов отключат электричество. В трубопроводе упало давление газа, и пришлось остановить три электростанции, а скоро остановят ещё две. Останутся только реакторы в Хернинге и Копенгагене, поэтому электроэнергию придётся экономить. Не угостите чаем? Ладно, давайте кипяток. Уж больно холодно, даже машина промёрзла.

– Вы как хотите, а я забираю своих и еду вслед за Ингером! – заявил младший сын. – И сестру заберу. Если уедем в