Романы. Рассказы - Варткес Тевекелян

— Надеюсь, что скоро мои друзья достанут для вас типографский шрифт, а может быть, и бумагу. Не знаю, известно ли вам, что я занимаюсь торговлей и зарабатываю немало денег, — могу помочь вам и деньгами из своих собственных средств. Вот пока небольшая сумма. — Василий достал из кармана пачку денег и положил перед мастером Германом. — Тут десять тысяч марок, они вам безусловно пригодятся.

— Деньги действительно пригодятся… Вы же знаете, какие теперь у нас заработки. Лозунг — пушки вместо масла — продолжает действовать… Спасибо!

— Благодарить не нужно, мы делаем общее дело… Знаете, товарищ Герман, очень важно иметь своих людей на всех заводах и фабриках — особенно работающих на вооружение, на железной дороге, хорошо бы и в воинских частях. Но это — дело будущего. Что касается вашего отношения к группе Вебера, — вам виднее. Я могу сказать только одно: у вас и так мало сил, распылять их не стоит. Подумайте об этом!

Условившись о времени и месте будущих встреч, они разошлись.

В тот же день оберштурмбаннфюрер Отто Лемке явился к Василию.

— Все в полном порядке, дорогой Лемке, — поспешил порадовать его Василий, — можете поехать в Женеву, явиться в банк с моей запиской, и там примут ваш вклад под любым девизом, какой вы изберете. Примут на хранение и драгоценности. Я обо всем договорился, не называя вашей фамилии. Если вам по каким-нибудь причинам не удастся поехать в Женеву, то я возьму на себя эту миссию во время своей следующей поездки туда.

— Ну, зачем же мне затруднять вас! Поеду сам — это мне ничего не стоит!

— Перед отъездом не забудьте зайти ко мне — за запиской… А теперь я позволю себе вернуться к нашему прошлому разговору. Скажите откровенно, как другу, — хотите подзаработать деньжат, причем в твердой валюте?

— Кто откажется от заработка? — воскликнул Лемке. — Мы все понемногу стареем. Нужно подумать и о будущем!..

— Золотые слова, каждый разумный человек обязан думать о старости, о потомстве. Таков закон природы! Одними идеями, даже самыми возвышенными, сыт не будешь, в конечном итоге все на свете определяется тем, сколько у тебя в кармане денег… Итак, я даю вам возможность заработать, требуя взамен самую малость — всякого рода информацию. Мне, представителю крупной американской нефтяной компании и коммерсанту, нужно знать все, что делается в мире сегодня и что предполагается на завтра, — иначе попадешь впросак!.. Вам, с вашим высоким положением, ничего не стоит собрать любую информацию — экономическую, международную, политическую. Предлагаю вам для начала триста американских долларов в месяц. Вы знаете, я не политик, — снабжая меня нужной информацией, вы ничем не рискуете. Если же собранные вами сведения будут особо ценными для компании, которую я представляю, гонорар ваш может быть удвоен!..

— Вы, дорогой мистер Кочек, легко убедили меня. Ваше предложение принимается, — ответил Отто Лемке и протянул Василию руку, которую тот крепко пожал с дружеской улыбкой на лице и с чувством гадливости в душе…

В эти дни произошло еще одно любопытное событие в жизни Василия. Преподавательница немецкого языка Катрин Хигель с некоторых пор стала проявлять повышенный интерес к мистеру Кочеку. Она кокетничала с ним, а однажды после урока спросила:

— Скажите, мистер Кочек, неужели вы никогда не развлекаетесь?

— Что вы под этим подразумеваете?

— Ну… вечеринки в интимном кругу, где можно немножко выпить, потанцевать, повеселиться, даже поухаживать…

— Вы же знаете, я женатый человек.

— Разве грех изредка встретиться с другой женщиной, немножко встряхнуться? Говорят, жена, какой бы она ни была красивой, со временем приедается!..

— Пока еще я этого не испытал.

Учительница не угомонилась и после такого достаточно сухого ответа.

— Можно задать вам еще один нескромный вопрос?

— Пожалуйста!..

— Я вам нравлюсь хоть чуточку?

— Вы отличная учительница.

— И это все? Боже мой! Многие мужчины находят меня очень привлекательной. Живя с мужем непродолжительное время, я сохранила не только фигуру, но и темперамент. Впрочем, могу познакомить вас со своей двоюродной сестрой, — ей всего семнадцать лет, она очень хороша…

— Вы очень любезны, фрау Хигель, но я не смогу воспользоваться вашим предложением. Я принадлежу к категории тех скучных мужчин, которые не изменяют своим женам. Может быть, это смешно, старомодно, но тут уж ничего не поделаешь! — Василий говорил все это мягко, даже дружелюбно и проводил учительницу, как всегда, до самых дверей.

А через месяца полтора заплатил ей до конца года и сообщил, что больше не нуждается в ее услугах. Таким образом, в окружении Василия стало одним агентом гестапо меньше.

Настал день седьмого ноября — дорогой праздник для каждого советского человека, где бы он ни находился. Василий и Лиза представляли себе праздничную Москву. Со всех концов ее стекаются к своим заводам, фабрикам, учреждениям и вузам трудящиеся, студенты, чтобы участвовать в демонстрации. Ровно в девять часов на Мавзолей Ленина поднимутся руководители партии и правительства, раздадутся звуки фанфар и на Красной площади начнется военный парад. На улицах — музыка, танцы, веселье. А здесь они не могут не только как-либо отметить свой праздник, но боятся даже показать вид, что он имеет к ним касательство. Встали они чуть свет и не спускали глаз со стрелки часов. Они мысленно были там — в Москве. Вот сейчас, без пятнадцати девять, прекратится доступ к трибунам Красной площади и на короткое время воцарится тишина. В их ушах звучат аплодисменты, — это на трибунах встречают руководителей партии и правительства, поднимающихся на Мавзолей. Войска давно выстроены. Звонят кремлевские куранты — ровно девять часов. Горнисты дают сигнал — «слушайте все!». И из Спасских ворот Кремля выезжает на коне Ворошилов, принимающий парад… Потом — короткая речь, поздравление с праздником и артиллерийский салют. Празднично и торжественно сегодня на Красной площади… А они, единственное, что могли они сделать для праздника, — это надеть лучшие платья, поехать в центр Берлина и там пешком пройтись по Унтер-ден-Линден, мысленно отсалютовать красному флагу с серпом и молотом, развевающемуся над зданием посольства.

Медленно прохаживаясь по противоположной стороне улицы, они видели, как советские граждане, живущие в Берлине, входили в посольство, чтобы принять участие в митинге, посвященном семнадцатой годовщине Великого Октября. Василий и Лиза завидовали каждому, кто свободно, без всякой опаски, открывал массивные парадные двери посольства. Вдруг Василий заметил на глазах у Лизы слезы.

— Нам только этого не хватало, чтобы гестапо заметило, как ты ревешь здесь, напротив советского посольства! — прошептал он, сжимая ее руку.

В ответ Лиза показала глазами на входящих в посольство.

— Какие они счастливые! — шепнула она…

В эти дни начали поступать тревожные сведения из разных источников. Первой об этом сообщила фрау Браун при очередной встрече с Лизой: имеются точные сведения, что фюрер дал согласие Муссолини поддержать его в войне Италии против Абиссинии. Больше того — из трех разных источников стало известно, что в Рим недавно ездил премьер-министр Франции Лаваль и заявил дуче, что французское правительство не станет препятствовать захвату Абиссинии. В иностранном отделе национал-социалистской партии, сообщила Браун, вопрос о нападении Италии на Абиссинию считают предрешенным.

Днем позже к Василию зашел оберштурмбаннфюрер Лемке и тоже сказал, что в самое ближайшее время можно ожидать начала войны между Италией и Абиссинией.

— Наш фюрер, чтобы поддержать боевой дух итальяшек, отправил им три эшелона с вооружением и подарил Бенито Муссолини эскадру истребителей. Говорят, итальянцам пришлось основательно раскошелиться, чтобы склонить в свою пользу общественное мнение Франции. Будто бы на подкуп политических деятелей Франции, депутатов парламента и влиятельных журналистов они потратили кругленькую сумму, превышающую сто тридцать миллионов франков. Вот где можно подзаработать! — захлебывался восторгом Отто Лемке.

О предстоящем нападении Италии на Абиссинию сообщил Василию и Вебер. В консульском отделе министерства иностранных дел знали, что война начнется в середине декабря.

Получив подтверждение о предстоящем нападении Италии на Абиссинию из трех источников, Василий через Стамбулова немедленно отправил «отцу» зашифрованное письмо.

Сведения, полученные от Вебера, оказались наиболее точными. В середине декабря 1934 года итальянские войска атаковали абиссинский отряд в оазисе Упа-Упа, расположенном в ста километрах от границы. Создалась реальная угроза военного конфликта. Италия усиленно стягивала войска к абиссинской границе.