Тени забытых земель - Людмила Корнилова

В этом споре ни один из хищников не хотел отступать. Шерсть у обоих поднялась дыбом, и если ходаг стал яростно скрести лапой землю, то по плоскому телу рамптифузеля пошли волнообразные движения. И пусть тихий шелест одного зверя полностью терялся в завываниях другого, было понятно, что ни одно из этих существ отступать не намерено. Медленно текли минуты, люди не шевелились, а хищники, глядя друг на друга, все больше и больше наливались яростью, и оставалось только ждать, у кого из этой парочки окажется меньше терпения.

Первым не выдержал ходаг. Вновь оглушительно взвыв, он извернулся совершенно невероятным образом, и его хвост с торчащими шипами несколько раз ударил по тонкому телу рамптифузеля, причем эти удары были столь молниеносны, что человеческий взгляд уловил их с трудом. Конечно, если бы такие удары получил какой-то иной зверь, то его тело сейчас наверняка представляло бы собой жуткую мешанину из костей и разодранной плоти, да и сама жертва вряд ли сумела бы сдвинуться с места. Однако, хотя из плоского тела рамптифузеля и стала вытекать бледно-розовая жидкость, да и сама шкура кое-где стала краснеть, зверь и не подумал отползти в сторону. Вместо этого он текущее — скользящим движением даже не кинулся, а с неуловимой глазу быстротой метнулся на ходага, и, насколько мог, облепил этого зверя во всю площадь своего тела. Конечно, полностью покрыть туловище ходага рамптифузелю не удалось — слишком много у того было шипов, но ходагу было вполне достаточно и ощущения того, что на него кто-то напал: зверь вновь завыл, покатился по земле, стараясь при помощи лап и хвоста содрать с себя напавшего хищника.

Трудно сказать, ходаг сумел стряхнуть с себя напавшего рамптифузеля, или же тот сам решил покинуть неудобное тело колючего зверя, только через какое-то время меховое полотнище соскользнуло с тела ходага, и отползло в сторону. Правда, ходаг не переставал выть и после этого, как с него сползло это лохматое чудище. Более того — зверь вновь покатился по земле, словно пытаясь стряхнуть с себя нечто, оставшееся на его шкуре. Андреас невольно обратил внимание на то, что та часть тела ходага, которая только что была покрыта телом рамптифузеля, сейчас словно чуть влажная, да еще и блестит, будто ее кто-то полил водой. Хм, похоже, что это мохнатое создание не просто так прилипало к телу своего противника, а еще успело чем-то его обрызгать. Конечно, что это за прозрачная жидкость — неясно, но понятно, что вряд ли это была простая вода. Впрочем, непонятный плоский зверь, судя по всему, тоже заметно пострадал от своего противника: часть коричневато-серой шкуры существа потемнела от розоватой жидкости, вытекающей из многочисленных ран рамптифузеля, а ведь эта жидкость, судя по всему, заменяла ему кровь…

Вновь текли мгновения, сливаясь в минуты. Люди не шевелились, лишний раз старались даже не дышать. Слышались лишь голоса хищников, которые хотя и не думали уклоняться от схватки друг с другом, но, тем не менее, словно чего-то выжидали, и копили силы для очередной атаки.

В этот раз первым не выдержал рамптифузель. Стремительно сорвавшись с места, он вновь кинулся к ходагу, однако тот сейчас был куда более внимателен. Хотя меховое полотнище вновь успело облепить часть тела ходага, но, тем не менее, зверь успел выдрать своими огромными клыками огромный клок из этого мехового полотнища…

В этот момент раздался громкий шепот брата Белтуса:

— Уходим! Сейчас самый подходящий момент! Только вначале медленно, не привлекая внимания зверей — мало ли что…

Второй раз повторять эти слова брату Белтусу не пришлось — и без того было понятно, что надо немедленно уходить, потому как внимание хищников в любую минуту могла переключиться на неподвижно стоящих людей.

Не сводя взгляда со сцепившихся зверей, которые, схватившись в клубок, только что не катались по земле, люди сделали несколько шагов назад, потом еще и еще, а затем, развернувшись, кинулись как можно дальше от этого места. Вслед им несся вой ходага, только вот бегущие люди не хотели даже оглядываться — лучше под ноги лишний раз посмотреть, чтоб не споткнуться и не растянуться на земле. А еще они до смерти боялись, как бы им вслед не кинулся один из этих двух хищников, но, похоже, сейчас звери были целиком заняты друг другом, выяснением отношений и утверждением главенства, а в такие моменты даже мысли о предполагаемой добыче отходят на второй план.

Однако самым удивительным было то, что когда люди вновь подбежали к тем поваленным стволам, то они почти сразу же отыскали метки на одном из растущих неподалеку деревьев. Да уж, в таких случаях не знаешь, на что и думать…

Первый раз люди решились присесть передохнуть на несколько минут лишь часа через два, после того, как в быстром темпе отмахали по лесу более чем приличное расстояние. Правда, некоторые из старых меток на очередном дереве найти было довольно сложно, но, тем не менее, отряд продвигался без задержек. Правда, все это время беглецы старались ловить позади себя любые, даже самые незначительные звуки и шорохи — опасались, как бы за ними вновь не увязался ходаг, но все вокруг было тихо, и, кроме редких голосов птиц и уже привычного шума деревьев, ничего было не слышно.

— Фу-у… — дядюшка только что не рухнул на землю возле крохотного родничка, бьющего из-под старого обломанного пня. — Давайте решим так: пять минут отдыха, все могут напиться, перевести дух, а потом снова в дорогу. Ведь когда-то эта низина должна закончиться!

— А этот зверь, ходаг… — нерешительно спросила Абигейл. — Вы как думаете, он еще идет за нами? Или этот второй, как это там? Рамп… рат… Знаете, я никак не могу правильно выговорить это слово!

— Рамптифузель… — чуть улыбнулся брат Белтус. — Принцесса, про это странное существо известно совсем немного. Однако довольно точно известно, что, отойдя от этого зверя на довольно-таки значительное расстояние, его вряд ли стоит опасаться: я никогда не слышал, чтоб этот меховой коврик хотя бы недолгое время пытался преследовать свою добычу. И потом, уж если он кого-то схватил, то уже не отпустит. У мохнатого хищника одно правило: если он кого-то съел, то сразу же ползет на дерево отсыпаться, чтоб в покое и тишине переварить проглоченное. В этом смысле он похож на больших змей, которые тоже, плотно пообедав, предпочитают не шевелиться. Ни за кем бегать он не собирается, добыча сама идет к нему в пасть, а если какая и сумеет удрать (надеюсь, что и мы относимся к их числу), то мохнатый зверь будет дожидаться, когда к нему прибредет кто-то другой. И еще рамптифузель совсем не относится к любителям путешествовать. Что же касается ходага, то я очень надеюсь на то, что отстал от нас навсегда.

— Брат Белтус, вы как думаете, кто победил в той схватке? — поинтересовался дядюшка.

— Трудно сказать, хотя можно кое-что предположить… — брат Белтус потер голову. — Если победителем вышел рамптифузель, то он, скорей всего, съест ходага, хотя мне сложно предположить, как он это будет делать. Конечно, этот меховой мешок успел облить шипастого зверя какой-то пакостью, которая, без сомнений, разъедает даже самую твердую шкуру и кости, однако и ходаг успел хорошо потрепать рамптифузеля.

— Да уж, от этого мехового коврика только что клочья по сторонам не летели… — усмехнулся дядюшка.

— Вот именно… — кивнул головой брат Белтус. — Если же верх возьмет ходаг, то он, скорей всего, сразу же съест этот, как вы только что выразились, меховой коврик, после чего желудок ходага будет набит под завязку, а у сытой зверушки нет желания куда-то бежать, пусть даже за предполагаемой добычей. Кроме того, вынужден повториться: этот спящий на дереве меховой мешок чем-то облил ходага, и, боюсь, тому сейчас не до того, чтоб догонять нас. Думаю, у этого колючего зверя будут другие заботы — как бы кожа с шипами не стала отваливаться от тела! Кстати, брат Титус, как вы себя чувствуете?

— Нормально… — пожал плечами здоровяк.

— Н-да? — саркастически буркнул брат Белтус. — А как рана на руке?

— Все в порядке, не кровоточит… — спокойно ответил брат Титус. — Я же вам говорил, что нас учили заговаривать раны. Вот и применил знания на практике.

— Брат Титус, заранее прошу у вас прощения… — вновь заговорил дядюшка. — Дело в том, что у меня есть все основания беспокоиться за ваше самочувствие. Знаете, я был просто поражен, увидев, сколько крови вам пришлось вылить из себя для того, чтоб стравить зверей!

— А ведь и верно… — брат Белтус нахмурился. — На мой взгляд, той крови, что вы оставили на земле, хватит на добрую пивную кружку!

— Ну, это вы уж хватили сверх меры… — покачал головой брат Титус. — Просто иногда обстоятельства складываются таким образом, что не стоит жалеть лишних пары капель крови. Главное — мы сумели оторваться от опасности.

— Это, конечно, так… — согласился дядюшка. — Только вот, по-моему, парой лишних капель дело не ограничилось…