Троцкий - Дмитрий Антонович Волкогонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В целом парижские газеты весьма благожелательно говорили о красавце-полководце, отличавшемся гибким умом и покорявшем всех своей галантностью. Красный карандаш Ворошилова многозначительно подчеркнул слова Тухачевского, сказанные им о французских офицерах, с которыми он находился в немецком плену во время Первой мировой войны:
– Я никогда не забуду нашу дружбу. Мы встретились через двадцать лет, как у Дюма…
Товарищи по несчастью вспоминали подробности побегов, а затем Тухачевский сказал собеседнику:
– Вы приедете в Москву… Теперь мы не расстанемся на двадцать лет: теперь мы будем видеться гораздо чаще{1091}.
Далее в подборке переводов из парижской прессы, услужливо положенной на стол наркома, есть такие слова: «Маршал Тухачевский, бывший поручик императорской гвардии, является, конечно, самым блестящим военным в СССР… В 26 лет он был главнокомандующим Красной Армии, которая шла к Варшаве…»{1092}. Ворошилов, явно недовольный такой оценкой своего заместителя, жирно отчеркнул и эти фразы. Он их еще припомнит ему. В конце 1936 года Ворошилову стали известны и лестные отзывы Троцкого о Тухачевском.
Троцкий никогда не узнает о деталях скоропалительного судилища над М. Н. Тухачевским, И. Э. Якиром, И. П. Уборевичем, А. И. Корком, Р. П. Эйдеманом, Б. М. Фельдманом, В. М. Примаковым, В. К. Путной, состоявшегося 11 июня 1937 года. Но в целом он окажется прав, рассуждая о низкой степени готовности обезглавленной Красной армии к войне с Гитлером. Я приведу лишь две-три выдержки из записки Маршала Советского Союза С. М. Буденного наркому обороны К. Е. Ворошилову. Буденный входил в состав членов суда над Тухачевским и его «подельцами» и в своей записке изложил «свои впечатления по прошедшему процессу контрреволюционной военной фашистской организации». Буденный, в частности, пишет, что «заговорщики ориентировались на Троцкого и его блок». Докладная записка полна таких, например, характеристик, как эта: «Путна – это патентованный шпик, убежденный троцкист современного типа, действующего под знаменем фашизма». Он сам заявил, пишет Буденный, что после Гражданской войны «стал крепким сторонником Троцкого» и «считал: что говорит Троцкий – правда». Примакову, оказывается, говорится в записке, «Троцким была поставлена более серьезная задача – поднять в Ленинграде вооруженное восстание… В связи с этим специальным заданием Троцкого Примаков обрабатывал 25-ю кавдивизию во главе с командиром дивизии Зыбиным. По его словам, Зыбин должен был встретить на границе Троцкого при овладении повстанцами Ленинградом. Для этой же цели готовили одну стрелковую дивизию и механизированный корпус»{1093}.
В таком же ключе написана почти вся двадцатистраничная записка Буденного Ворошилову. «Легендарный красный конник» не жалеет бранных слов по адресу оклеветанных товарищей, особенно Тухачевского. Между тем сталинский маршал, видимо, случайно оставил в записке для будущих поколений историков интересную психологическую деталь. «Тухачевский, – пишет Буденный, – с самого начала суда, при чтении обвинительного заключения и при показании всех других подсудимых, качал головой, подчеркивая тем самым, что, дескать, все это неправда, все не соответствует действительности»{1094}.
Прав был Троцкий: обезглавленной армии будет крайне тяжело противостоять вермахту. Ведь ворошиловы и буденные, которых Троцкий хорошо знал со времен Гражданской войны, продемонстрируют свою полную несостоятельность на фронтах Великой Отечественной войны.
Я несколько отвлекся от пророчеств Троцкого, но, думаю, некоторые приведенные документы если не прямо, то косвенно подтверждают правоту оценок Троцким положения в военной сфере СССР, хотя о многом, что происходило в стране в конце 30-х годов, Троцкий не знал. Ну, например, мог ли он знать об этой записке наркома внутренних дел СССР, генерального комиссара государственной безопасности Н. И. Ежова в адрес Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова:
«Комкор тов. Капуловский направил на мое имя из Киева письмо с просьбой принять его. Он был мною вызван в Москву, где в беседе со мною изложил ряд фактов, о которых я предложил ему написать.
Копии двух его заявлений при сем прилагаю.
Ежов»{1095}.
Командир корпуса Иван Дмитриевич Капуловский, поручик царской армии, смелый офицер, затравленный подозрениями и близким арестом, писал просто фантастические вещи о Якире, Туровском, Шмидте, Гарькавом, Буравском, Примакове и других. Какая степень падения людей, доносивших один на другого! Что сделала с «красными командирами» сталинская система! Кстати, комкор Капуловский, написавший многостраничную записку на имя Ежова и приложивший к ней список на двадцать с лишним человек, не спас свою жизнь. В том же 1937 году он был арестован и расстрелян.
Оценка состояния Красной армии Троцким была верной. Разве военная система могла быть прочной, если, допустим, было достаточно телеграммы начальника 3-го отдела ГУГБ НКВД Миронова, командированного на Дальний Восток, чтобы указанные в ней Путна, Карпель, Кащеев, Вольский, Коммендантов, Ефремов, Фрумкин, Максимов, Тулько, Горшков, Атто, Ионов были арестованы. Телеграмма Миронова заканчивалась зловещими словами: «Арест остальных подготавливаем»{1096}.
Троцкий, даже не зная всех этих и иных подробностей повседневных будней в стране, партии, армии, по отрывочным данным прессы весьма верно представлял картину происходящего в СССР. Если глобальное мышление Троцкого в вопросах мировой революции здорово его подвело, то в отношении собственной родины его прогноз и пророчества по главным пунктам оказались верны: сталинизм не имеет будущего, от войны с Гитлером стране не уйти, низвержение Сталина с исторического пьедестала будет страшным.
…Изгнанник, меряя быстрыми шагами небольшой двор своего унылого убежища, не мог не думать о судьбе своих пророчеств. Сбудутся ли они? Ведь от того, насколько близки они к грядущей реальности, зависел уже сегодняшний день… Видимо, есть рациональная мысль в парадоксе Ницше: «Наше будущее дает предписания нашему настоящему»{1097}. Вечно ускользающему настоящему, в котором жили гонимые ветром истории скопища людей. Облик многих из них Троцкий сохранил для потомков в своих словесных портретах.
Кисть портретиста
Наверное, трудно найти другого такого политического, общественного и государственного деятеля, как Троцкий, который оставил бы потомкам такое количество литературных портретов выдающихся личностей. По моим подсчетам, Троцкий написал их более ста. Они публиковались в советской и буржуазной печати, российских и зарубежных издательствах. Портреты людей, оставивших свой след в истории, появлялись в «Киевской мысли», «Новом мире», «Нашем слове», «Начале», «Луче», «Борьбе», «Коммунистическом интернационале», «Правде», «Известиях», «Бюллетене оппозиции», выпусках «Война и революция», всевозможных сборниках, многих крупнейших западных газетах.
Наталья Ивановна была особенно большим почитателем литературного таланта мужа. Однажды в Париже, в 1934 году, прочтя очерк об Анатолии Васильевиче Луначарском, она, как вспоминали Росмеры, тихо воскликнула:
– Боже, до чего все люди разные в своей общей схожести!..
– Если бы люди были слишком одинаковы, – также негромко ответил Лев Давидович, – человечество давно бы погибло.
Думаю, что в этом мимолетном словесном обмене содержится одна из разгадок «живучести» образов, созданных Троцким. Многие из них не затерялись в потемках истории лишь благодаря мастерству Троцкого. Едва ли кто хорошо помнил бы, например, Эдуарда Давида, Гуго Гаазе, Георгия Замысловского, генерала царской армии Александра Николаева, Семена Клячко и некоторых других, не коснись их судьбы перо Троцкого. Я совсем не хочу нанести посмертную обиду этим людям. Нет. Просто время безжалостно, оно слишком быстро уносит из человеческой памяти тех, кто прошел по нашей грешной земле. Хотите в этом убедиться? Пожалуйста, проверьте себя: назовите имя и отчество ваших прабабушки и прадедушки. Бьюсь об заклад, что если они не были знаменитыми при жизни или если вы не «выращиваете» в своем фамильном альбоме генеалогическое дерево, вы едва ли сможете назвать их.
По нашей планете
