Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал - Вера Камша

За спиной зашуршало. Отчего-то вспомнился вчерашний еж, но ежи не ворчат. В отличие от некоторых генералов. Жермон повернулся навстречу отдувающемуся Анселу. Шляпу Джорджа украшала особо нахальная плеть вьюнка, на плече одного из свитских офицеров красовалась волосатая гусеница. Любопытно, они с Бертольдом никого на себе не приволокли?

– Джордж, где твой второй батальон? Здесь?

– Сейчас будет, слева подходят. И минут через двадцать подоспеет Берк.

– Столько времени нам «гуси» не дадут, сам видишь.

– Вижу. – Ансел раздраженно уставился на приближающиеся лодки. – Еще одна такая прогулка, и их станет многовато.

– Не позволим. Готовься к атаке. Я сейчас…

– Послушай…

– Распоряжайся, я сказал. И сними со шляпы цветочки.

Ансел растерялся, Жермон ему подмигнул и принялся спускаться по склону в сторону маленькой лощинки, где укрылось с десяток мушкетеров. Очень хорошей лощинки, просто прелесть какой… Если добраться по ней до самого низа…

Прыжки по камням отвлекали, но Ариго уже знал, какой будет атака, кто ее начнет, кто пойдет первым, кто вторым. Он почти достиг цели и почти составил план, когда неподалеку в здоровенный валун врезалось ядро. Осколки и того, и другого засвистели над головой, Жермон привычно пригнулся, пропуская брызнувшую беду, и тотчас выпрямился, делая последний прыжок.

Удар был внезапным. Генерала развернуло и бросило лицом наземь. Левый бок пронзила боль, вмиг растекшаяся огнем внизу живота. Ранен… Вот придурок…

Глава 6

Хербсте. Печальный язык

400 год R.С. 20-й день Весенних Волн

Нельзя подавать виду перед солдатами – дурная примета… Когда они пойдут, когда уже пойдут – не раньше… Ноги подгибались, но Ариго стоял. Как дурак, подставляясь под новые пули. Не как дурак – второй раз было бы слишком, и потом он мог только это. Еще мог… Зацепи его в роще, он бы оперся о дерево. Дерево, стена, скала – все что угодно, но их здесь нет. Значит, стоять! Боль как накатила, так и отхлынула. Не до конца, но это ничего… Какой душный день, а утро было свежим. Странно, что вновь поднялся туман. Словно хочет скрыть реку, чужой берег, чужие лодки, а они приближаются, только очень медленно. И свои мушкетеры приближаются, беззвучно открывая рты. Как рыбы. У рыб рты именно такие – широкие, губастые, молчаливые…

Жермон шагнул навстречу бегущим солдатам, вернее, его повело. Лодки, облака, люди начинали кружиться и качаться, а туман уже добрался до лощины и полз вверх. И по небу он тоже полз, притворялся облаками, но был слишком низким… Ариго посмотрел вниз и увидел траву и цветы. Желтые цветы с маслянистыми лепестками, залитые чем-то алым. Если разбить живое яйцо, так и будет. Кровь и желток.

– Похоже, ты доигрался!

– Атака, Джордж! Тебе сказано: готовиться к атаке…

– Ложись! Ложись, болван! Рэми, помогай!

– Кошки с вами. Лягу… Сейчас…

Голова кругом, сразу душно и холодно. Джордж бесится, а сейчас еще и Карсфорн явится. И будет нудить… Трава под руками мягкая, весенняя – закрыть глаза и лежать, только земля дрожит. Пушки… Бьют по форту. Бьют по берегу. Бьют по голове.

– Твое дело – атака. Ты за нее отвечаешь… Теперь ты!

– Варден, держи его! За плечи… Сильнее!

Дикая боль. Дикая… и сразу что-то с ногой. Отнимается. Кажется, совсем. Паршиво, но это потом, когда Ансел наконец пойдет в атаку.

– Джордж, ты еще здесь?! Марш вперед!

– Что? Что ты говоришь? Хочешь пить?

Закатные твари, навис, как влюбленный над дамой!

– Встряхнитесь, раздери вас кошки! Эти сейчас… подгребут.

– Тебя в ногу, в бедро. – Оглох и к тому же врет, это не бедро, это хуже. – Рана высоко, жгут не наложить… Но кровь остановилась… То есть останавливается. Лежи смирно.

– Кошки с ней, с кровью… Марш на берег!

– Лежи смирно. А то опять пойдет…

Трещат мушкеты. Раз за разом. Звуки выстрелов, солдатская брань, а у щеки трава. Так странно… Ансел не уходит. Расселся рядом и смотрит – куда, лежа не проследить.

– Джордж… Генерал Ансел, я не умираю. – Жермон не шутил, он… Он бы сейчас огрел Ансела чем придется. Если б мог поднять руку, но проклятая слабость… Накатывает и топит, но он не может… Не может сейчас сдохнуть. И сознание потерять не может, пока не начнут…

– Джордж!

А Джорджа уже и нет. Есть Рэми и Бертольд. Пялятся, как голодные собаки. Дурацкие желтки, то есть цветы, качаются, аж тошнит, а нога таки отказала…

– Что на берегу?

Желтые цветы, духота и тут же холод. А стрельба над головой стихла. Должно быть наоборот, а она стихла.

– Докладывайте!

– Мой генерал, вы ранены.

– А я и не заметил!.. Где Ансел?

– Он… Он сейчас вернется. За доктором послано.

Вернется… Кому он здесь нужен?! Он не возвращаться должен, а выбить «гусей» из-за фашин… Шорохи, скрип камешков под сапогами, то ли пыль, то ли дым, а вернее всего, темнеет в глазах.

– Засиделись, твари закатные! – Так могут орать только сержанты… Но орут не здесь, дальше, то есть ниже… – Вперед!

Начали-таки. Только б успели. Разрубленный Змей, только б успели!

Скрежет, топот, хриплые сорванные голоса, а ты видишь только небо. Кому оно сейчас нужно?! Все небо даром – за возможность увидеть берег. Мушкетеры топают вниз по склону. Пошли, слава Леворукому, но не поздно ли?.. Выстрелы, ржанье. Лошади? Откуда им здесь взяться… Разве что дриксы поволокли через реку еще и конницу. Вот тебе и Пфейтфайер…

– Докладывайте! – прикрикнул Ариго, ненавидя собственную слабость и заслонившее схватку небо. – Варден, что происходит?

– Второй батальон подошел, – послушно откликнулся Рэми, – но лодки уже близко. Генерал Ансел приказал трубить общую атаку, хотя подготовиться как следует не выходило. Но первым пошел вперед Гирке…

– Что?!

– Не знаю, скольких лошадей он покалечил, но «лиловые» выскочили с дальнего конца холмов. Доскакали до баррикады. Ну а потом и пехота… По ним уже не стреляли.

– Сейчас… что?

Варден ответил не сразу – разглядывал драку в оставленную Анселом трубу, а у лица Жермона качались цветы. Качалось и плыло все.

– Мой генерал, похоже, заканчивают. Дерутся уже в воде, баррикада наша. О, догадались! Используют ее сами – лодки обстреливают. «Гуси» поворачивают…

– Их пушки… Сейчас снова начнут. Бертольд – к ним. Пусть сразу же… как утопят «гусей»… разбирают фашины и уходят… Нечего подставляться под ядра.

Как я – под эту дурацкую пулю. Раньше ведь везло…

– Разрешите представиться, – хмуро сказал еж. – Аз есмь Павсаний.

На ежиных иголках поблескивали камешки. Обычные, таких в горах множество у любого ручья, только камням не место на иглах. Не место… Один камешек сорвался и упал в серую пыль. Еж фыркнул и потопал к темной реке. К лодкам, в которые грузилась армия. Черно-белые мундиры, знакомые лица… Они торопились. Размахивали руками, отчитывая нерадивых подчиненных, капралы и сержанты, озабоченно переговаривались офицеры, сидел на барабане, уткнувшись в карту, Вольфганг, а вокруг все гуще клубился туман.