Там, где фальшивые лица - Олег Яковлев

Колья баррикад сплетались между собой, образуя непробиваемые заграждения под руками мага Школы Повелителей Живой Природы, а опавшая с елей и сосен хвоя превращалась в неимоверно острые иглы, что сотнями летели в гоблинов, попадая им в глаза, безжалостно коля щеки, лбы и торчащие длинные носы. Убить они не могли, но причиняли боль и неудобство, еще более подпитывая безрассудство низкорослых воителей.

Гном Ангар и некромант Коррин рубились с подступающими врагами, не пропуская их к чародею. Гоблинам даже удалось сломать секиру Непутевого, что ему, видимо, очень не понравилось, поскольку, зверски исказив лицо, гном принялся колошматить их своими пудовыми кулаками. Длинный тонкий меч в руках бывшего слуги Смерти свистел вокруг своего хозяина.

В тот момент, когда гоблинов на главной улице стало столько, что не сосчитать, и даже «Зеленые Стрелы» уже ничего не могли сделать, чтобы остановить вражеский натиск, маг Картнэм Безымянный просто опустился на землю посреди улицы, сорвав с рук теплые меховые перчатки.

– Что ты делаешь, чародей? – закричал Ангар, отшвыривая от себя сразу троих Гаручей – лишившись своей секиры, он не утратил способности сражаться. Волшебник не отвечал.

– Да пусть делает, что хочет! Не мешай! – воскликнул Лори Дарвейг. Высунувшись из окна их комнаты на втором этаже «Вереска», он в который раз за сегодняшний день разрядил арбалет в бегущих внизу уродцев.

В его поле зрения из гномов дрался один Ангар Дортан, остальных он не видел, хотя всего минуту назад неподалеку раздался грохот, и в двух домах от таверны запылало совсем не природное красное пламя, разбрасывая вокруг себя колючие, режущие глаз искры. Неудачник знал, что в это мгновение они впиваются в тела гоблинов и прожигают их насквозь – так действовала заклятая рунами секира Дори Рубина. Близнецы Голари и Конари еще в самом начале заварухи, кажется, убежали к воротам помогать воинам герцога оборонять палисад. Кили схватил свой Хег и устремился за товарищами, а Долдур так и вовсе исчез непонятно куда.

– Ну подходите же! – Ангар Дортан схватил одного гоблина за горло и начал размахивать задыхающимся беднягой из стороны в сторону, используя его обвисшее тело в качестве оружия. Крючконосые карлики скалили свои мелкие острые зубки, но подходить к разъяренному Нор-Тегли не решались, осыпая его проклятиями и насмешками.

– Эх! – Измятое тело гоблина в гномьих руках уже перестало напоминать четко очерченную фигуру – теперь Ангар управлялся с беднягой, как с цепом, – должно быть, дух этого Гаруча благодарил всех своих Тринадцать Злобных богов, что его тело уже ничего не чувствует. – Давайте! Подходите! Только дайте размахнуться как сле… – он не договорил. Сильный толчок, сотрясший землю, опрокинул его на спину. Огромные извилистые корни, похожие на щупальца какого-нибудь морского чудовища, с грохотом и треском начали пробивать дощатые настилы то здесь, то там. Гоблины сперва остановились, потом попятились назад, а после просто помчались в обратную сторону, дико вереща от страха.

Но волшебник не стал останавливаться на достигнутом: он подобрал из снега горсть елочных иголок, провел ими по одежде, и его мантия в тот же миг стала покрываться колючей хвоей – неприятный подарочек для тех из гоблинов, кто будет столь глуп, что захочет пообниматься с чародеем.

– Смотрите! – воскликнул из своего окна Лори Дарвейг. – Это же Дори! Несется по улице!

И впрямь, это был предводитель отряда охотников за сокровищами. Рыжая борода взлохмачена и спутана, лицо в крови и поту, рука висит бесполезной плетью – ему здорово досталось.

– Волшебник! – закричал Дори, добежав до дверей «Вереска». – Ты где?

Ангар лишь ткнул в сидящую посреди улицы облепленную шевелящейся хвоей фигуру.

– Вы видели? Видели его?

– Да, – ответил Ангар как ни в чем не бывало. – Старина Лаграон пожаловал в гости…

– Картнэм! – Дори сейчас выглядел еще безумнее своего друга Дарвейга. – Бежим скорее! Ты должен нам помочь! Герцог неизвестно где! Лучники не справятся с этим драконом!

Волшебник устало поднялся на ноги и последовал за гномом. Тот понесся по главной улице к площади Алигенты; чародей едва поспевал за ним, и ему пришлось бежать, что в его возрасте было не так-то просто.

– Помнишь о нашей договоренности, маг?! – прокричал себе за спину Дори. – Мы говорим тебе о Кругах, если ты помогаешь нам уладить одно маленькое затруднение… совсем маленькое!

– Сейчас не время! – заорал в ответ Картнэм. – У нас тут дракон!

– Очень даже время! – Рубин ткнул пальцем в черное небо. – Вот оно, наше затруднение!

Дракон, извиваясь всем телом и пытаясь сбросить с себя две огромные черные тени, с лету ударил хвостом и сбил деревянную башенку храма Алигенты. Колокола, будто в последний раз перед смертью, зазвенели и рухнули вниз. Люди разбегались в стороны – ни у кого из них не было оружия против крылатого чудовища.

Один из вампиров закричал от боли, когда клыки и когти громадного дракона впились в его тело и начали разрывать его на куски прямо в воздухе. Всего за несколько мгновений дикой предсмертной агонии в криках неживого можно было распознать, как его жуткий голос прошел все изменения от младенческого плача до стариковского хрипа. Те, кто слышал этот последний мучительный излив, могли бы поклясться, что в одном этом кошмарном звуке ясно читалась целая длинная, почти бесконечная жизнь. Жизнь гибнущего зверя…

Выживший вампир будто бы и не придал никакого значения тому, что бесформенными кусками окровавленной плоти, которые упали на землю, некогда был его единственный друг. Схватка завладела всем его вниманием. Он был в полтора раза больше своего собрата, столь быстр, что Лаграон практически не мог различить его передвижения. Пользуясь этим, вампиру удалось ранить врага: неживой схватил клыками перепонку темно-синего драконьего крыла и растерзал ее, словно кусок ткани. Змей дернулся в небе, извернул голову и выдохнул струю ледяного воздуха. Нетопырь в то же мгновение растекся в некое подобие чернильного пятна, и когда замораживающая пелена испарилась, это пятно вновь собралось в крылатую летучую мышь. Дикий визг, походящий на сотни мечей, вонзающихся в уши, вырвался из пасти вампира, и дракон взмыл еще выше в небеса, стараясь поскорее сбежать от жуткого звука – из его ушных щелей закапала черная кровь. Граф Илеас бросился за ним следом. Древняя ледяная тварь летела намного быстрее и все отдалялась от Истара, и, когда уже начало казаться, что вампиру удастся отогнать чудовище от города, Лаграон резко поменял свои планы. Перекувыркнувшись в воздухе, он понесся навстречу противнику. Нетопырь едва успел отлететь в сторону, но все же острый коготь ящера прошелся по сиреневой груди графа Д’Антрева. Илеас закричал от боли и начал падать. Воздух свистел в ушах, а снежная пустошь, разрываемая домами города, его палисадом, рынками и площадями, все приближалась. Уже у самой земли граф рассыпался на сотню маленьких летучих мышей, которые черной стайкой с легким визгом унеслись прочь из города, чтобы залечить раны, восстановить силы и вновь стать единым целым.