Чужак - Макс Фрай

Я купил маленькую толстую картонку с тщательно прорисованным планом Кеттари, уселся за столик крошечного безымянного трактира, потребовал камры и принялся рассматривать свое приобретение. Тут же разыскал собственный дом, полюбившийся мне мостик с драконьими мордами, трактир «Деревенский дом» на Веселой площади… Ха, это местечко вполне оправдывало свое название, если вспомнить, как там резвился Лонли-Локли!

Покончив с камрой, я отправился дальше. Я был влюблен в мосты Кеттари и собирался пересечь Миер – так, оказывается, называлась эта темная речка – раз двести!

На сей раз я переправился на другой берег по большому каменному мосту, немного похожему на крышу какой-то причудливой подводной крепости. Покружил немного по городу, пытаясь отыскать места, приглянувшиеся мне ночью. В очередной раз понял, что темнота полностью преображает мир: мне не удалось узнать ни одной улочки.

Это наблюдение подвигло меня на бессмысленный вроде бы поступок. Я зашел в крошечную лавку, купил тонкий, почти игрушечный карандаш и отметил на новенькой карте свой маршрут. Решил, что неплохо будет повторить этот путь в темноте и сравнить впечатления.

Покончив с делом, я огляделся. Лавчонка была битком набита прекрасными бесполезными вещицами. Обстановка – в точности как в антикварных магазинчиках Старого Города, посещая которые я без особых усилий пускал на ветер бо́льшую часть своего чудовищного жалованья… Обстановка располагала к транжирству, и я мечтательно пошарил по карманам.

Грешные Магистры! Я почувствовал себя почти нищим: деньги на дорожные расходы, наши обильные суточные-командировочные, находились в мешочке, накрепко притороченном к поясу беглого Лонли-Локли. Еще вчера это казалось таким надежным местом… А у меня в карманах была какая-то мелочь, с десяток корон, не больше. Любой столичный обыватель счел бы такую сумму целым состоянием, но только не я: почти тридцать лет скромной жизни не пошли мне на пользу, и сейчас я переживал затяжной период патологического мотовства. Я испытывал физическую потребность сорить деньгами: необходимость подсчитывать расходы, прикидывать, что я могу себе позволить, а что нет, вызывала у меня головную боль.

Трижды обозвав себя безмозглым кретином, я растерянно огляделся. Нет, уйти из такого дивного местечка без сувенира было просто невозможно! Тем более что мне на глаза попалась еще одна карта Кеттари, вышитая на тонком кусочке кожи. Настоящее произведение искусства!

– Сколько стоит эта ерундовина? – небрежно спросил я у внимательно наблюдавшего за мной хозяина.

– Всего три короны, леди! – нахально заявил тот.

Цена была неслыханная: вещи, сделанные в Эпоху Кодекса, даже в столице стоят дешевле.

– Ой, можно подумать! – прищурился я. – А мне почему-то кажется, что и одной будет многовато… Но одну я, пожалуй, заплачу. Я еще и не такие глупости иногда делаю!

Хозяин недоверчиво уставился на меня. Я продемонстрировал их фирменный кеттарийский жест: два удара по кончику носа указательным пальцем правой руки. Кажется, здесь это был наилучший выход из любого положения! Дело тут же уладилось.

Несколько минут спустя я уже сидел в очередной уютной забегаловке, пытаясь осилить очередную порцию камры, и разглядывал свою покупку.

Я никогда не отличался особой наблюдательностью. Если бы не распространенная привычка начинать изучение карты незнакомого города с попытки найти собственное жилье, я бы наверняка ничего не заметил.

Магистры с ним, с моим домом! На этой карте вовсе не было никакой Старой набережной. Зато была Прохладная набережная, каковой, кажется, не было на той картонке, которую я приобрел полчаса назад… Я положил две карты рядышком и внимательно присмотрелся. Похожи, очень похожи, но… Помимо названия полюбившейся мне набережной, было еще несколько различий. Я изумленно покачал головой. Судя по всему, правильной была первая карта: все же я сверял с нею свой маршрут… Или обе привирают по мелочам?

Я решительно допил камру, взял свои загадочные сувениры и вышел на улицу. Внимательно прочитал табличку. «Круглый переулок». Отлично, посмотрим! Я уткнулся носом в свои миниатюрные головоломки. На сей раз с кусочком кожи все было в полном порядке: Круглый переулок там присутствовал. А вот картонка сообщала, что на этом месте должна находиться улица Семи Трав… Очень мило!

«Кажется, эта чертова тайна уже встала на мой след, – удрученно подумал я. – И лик ее ужасен. Грешные Магистры, эта топографическая карусель – не для такого растяпы, как я! Задачка хороша для мистера Шерлока Холмса. Он из книжки, он все может, а я живой и глупый! На худой конец, разобраться с картами мог бы зануда Лонли-Локли… Который, увы, обкурился до потери совести и сейчас, вероятно, с наслаждением прокучивает казенные короны в туземных притонах… Небеса всемогущие, что ж вы, гады, со мной делаете!»

Всемогущим небесам, разумеется, мои сетования были до задницы. Ни единым кудрявым облачком не всплакнула небесная твердь над руинами, в которые превратился мой разум, и прежде не слишком крепкий…

Я адресовал бесчувственной тверди скорбную гримасу и отправился дальше.

Теперь меня интересовали исключительно книжные лавки и магазинчики, торгующие сувенирами. Я скупал карты Кеттари. Торговался при этом как цыган, сбивал цену чуть ли не впятеро: нужда еще и не на такое подвигнет. Единственное, чего мне не удалось, так это заставить торговцев приплачивать мне за готовность избавить их от товара.

На закате я понял, что чертовски устал и проголодался. Оглядевшись, обнаружил, что стою перед вывеской «Сельская кухня». Трактир располагался на углу Высокой улицы и улицы Рыбьих Глаз, так что входов в него тоже было два. Дверь за углом явно считалась парадным входом: ее украшало красочное изображение старой леди богатырского сложения, вооруженной устрашающей шумовкой. Та дверь, перед которой я остановился, нравилась мне куда больше: это была обыкновенная деревянная дверь, увитая какой-то местной разновидностью дикого винограда. Я решительно потянул ее на себя. Дверь не поддавалась. «Придется проходить мимо той людоедки!» – огорчился я. Но за угол не свернул, а попробовал еще раз.

С третьей попытки до меня дошло, что нужно не тянуть, а толкать. Одно из самых дурацких свойств моего организма: всегда мучаюсь с незнакомыми (а порой и с хорошо знакомыми) дверьми. Говорят, это неизлечимо.

Кое-как справившись с дверью, я вошел в почти пустой обеденный зал, выбрал самый дальний столик и с удовольствием плюхнулся в мягкое кресло.

Тут же откуда-то из-за моей спины появилась жизнерадостная полная леди и наградила меня увесистым талмудом. Я уважительно покачал головой: такое объемистое меню имеется далеко не в каждом столичном ресторане!