Надежды и муки российского футбола - Олег Мильштейн

Возникает еще одна проблема, которая относится уже к сегодняшнему периоду нашего развития. Скажем, в Испании, в Италии нет массового оттока великих футболистов в другие страны. Наоборот, они выискивают и приглашают к себе великих и даже, так скажем, потенциально великих футболистов из бедных стран, тем самым обеспечивая постоянный приток отборных спортсменов, – есть за кого болеть, есть из-за кого чувствовать себя великими! Для зрителя это очень важно. У нас же все наоборот. В силу нищеты, в которой мы живем, наши великие футболисты уезжают за рубеж даже на смехотворные зарплаты. Эти смехотворные для Штатов или для

Англии зарплаты в 100 тысяч долларов для большинства наших игроков до последнего времени были недостижимой, вообще фантастической мечтой – кто здесь будет платить тебе такие деньги?!

Вместе с тем футбол популярен отнюдь не во всем мире. Я, например, очень сомневаюсь, что футбол любят во Вьетнаме, в Лаосе, Кампучии или, скажем, в Непале. Я знаю, что игры чемпионата мира в Японии – Корее смотрело три с половиной миллиарда зрителей – говорят, больше, чем Олимпийские игры в Сиднее. Это очень хороший факт. Но популярность футбола связана прежде всего с успехом собственной национальной, городской или клубной команды, а сколько команд участвует в чемпионатах мира в финальной части, которую транслируют? Тридцать две! Вот в этих тридцати двух странах футбол действительно популярен, вот здесь он действительно триумфальный вид спорта!

Почему так популярен именно футбол, а не какой другой вид спорта? Я думаю, футбол приносит самую высокую прибыль. Стадион «Маракана» в Бразилии на 200 тысяч мест забит до отказа, когда там играют серьезные команды, например, Уругвай – Аргентина. А на международных соревнованиях по фехтованию присутствуют 50 человек: в зале, где они соревнуются, больше просто не помещается. Но и это ерунда. Самое главное, что 20 миллионов долларов, которые, наверное, собирают с 200 тысяч зрителей владельцы «Мараканы», – ничто по сравнению с тем, сколько соберут его владельцы в «черном» тотализаторе. А футбол дает самую богатую гамму возможностей, ты можешь ставить на что угодно: будет – не будет играть такой-то, выиграет – проиграет такая-то команда, забьет этот гол в свои ворота или не забьет… на все можешь ставить. Так что популярность футбола зависит еще и от того, что люди, имеющие с футбола совершенно фантастические прибыли, ведут миллионы и миллионы других людей какими-то не очень мне известными путями к источникам этой прибыли. Кажется, 60 процентов прибыли от футбола любой успешный предприниматель тратит на рекламу – вы подумайте, сколько же тратят эти тотализаторщики и футбольные воротилы на то, чтобы привлекать зрителя! Среди четырех с половиной миллиардов футбольных зрителей три с половиной – наверняка участники тотализатора: они хотят хоть десять долларов, но выиграть – и ставят! Вы знаете, что в Италии еще в 1936 году был принят закон о том, что весь итальянский спорт официально финансируется на средства от футбольного тотализатора? И это действует до сих пор! А сейчас, по-моему, на эту систему перешла и Англия.

Что же касается того, что футбол значит для меня лично, – сейчас будет совершенно неожиданный ответ. Все дело в том, что я, еще на институтской скамье поняв, насколько убоги наши футболисты в техническом плане, начал думать: а что бы сделал я, если бы был футбольным тренером. Ну и со свойственной мне внутренней «скромностью» точно решил, что я бы подготовил команду чемпионов мира, не меньше. Я все время слежу за нашим футболом и все время совершенствую свою модель подготовки будущего чемпиона мира. Что это за модель?

Когда я работал в Высшей школе тренеров, у меня в группе училось тридцать великолепных советских специалистов. Среди них были великие футболисты, великие тренеры, которые работали с командами высшей лиги, добивались высоких успехов. Они меня не понимали, потому что, как вывел я из двухлетнего общения с этими довольно интересными людьми, для них святым является то, что делают все: вот это надо копировать, к этому надо стремиться. А я им предлагаю совершенно нестандартное решение, потому что мне кажется, что на копировании чемпионом не станешь: нужно предложить что-то, к чему не готов ни один из противников, а это могут быть только нестандартные решения. Например, не проводить первенство Советского Союза (сейчас – первенство России) в течение восьми месяцев, а проводить, скажем, турниры по типу Гран-при; их в течение года будет десять или больше – восемь из них идут в зачет. Хочешь – участвуй, хочешь – не участвуй. Чемпион Советского Союза – тот, кто набрал большее количество очков. Это, во-первых, приучит ребят к спринтерской игре, позволит формировать то, что нужно для игр в коротких турнирах. Второе: как тренер по легкой атлетике я знаю, что когда человек способен в одном тренировочном занятии пробежать, скажем, 30 раз по 100 метров в полную силу через 100 или даже через 50 метров трусцой, то он способен делать это бесконечное количество раз. Что значит «бесконечное»? Однажды я решил на себе проверить, сколько раз могу пробежать в полную силу, без уменьшения результата, по 100 метров. Я начал, по-моему, в 7 часов вечера, а закончил в половине девятого – уже не было видно стрелок секундомера. Так вот, я к этому моменту сделал что-то около 35 раз, причем последние десять были на уровне личного рекорда. И мог еще! Потом я это же проверил на своих учениках – то же самое.

Наши футболисты не понимают основы своей работоспособности. Мне лично кажется, что основа работоспособности – игровой работоспособности, не тренировочной, а игровой – очень похожа на работоспособность бегуна на 400 метров. Именно на 400, а не на 100, не на 200 и не на 800. Почему? Потому что футболист должен в полную силу через короткие интервалы отдыха бежать на уровне личного рекорда скорости, а такая техника бега предусматривает именно бег легкоатлета на 400-метровой дистанции. Сколько угодно раз. Это именно то, что должен делать футболист во время игры. Он должен делать 30-метровый рывок – 30 метров трусцой, опять 30-метровый рывок – 30 метров трусцой, 50-метровый рывок – и так далее в течение всей игры. И так два тайма по 45 минут. К этому надо подходить.

Я излагал эти идеи, делился со слушателями ВШТ, читал лекции на курсах тренеров, на курсах управленцев, организаторов, для руководителей спорткомитетов всех уровней. Они мне в ответ: «Михал Михалыч, Вы что думаете, Вы шагаете в ногу, а весь мир не в ногу? Так никто не тренируется!». Я говорю: «Слушайте, если мы будем тренироваться так, как все, мы никогда и ничего не выиграем, потому что мы тренируемся так, как все. Вы что, гарантируете, что у вас самые талантливые на Земле игроки?»

Надо делать такие вещи, к которым другие не готовы! А пока они будут разгадывать и осваивать наши секреты, мы придумаем еще кое-что, к чему они опять будут не готовы, и в этом прогресс. Кстати, в основе дальнейшего прогресса лежат методики подготовки, о которых наши футбольные тренеры (да и не только футбольные) не имеют ни малейшего понятия. Что я имею в виду? Быстрый отдых – быстрое восстановление.

Самый мощный источник энергии – это жиры, а не углеводы. Углеводы обеспечивают кратковременную работу и, когда углеводные источники исчерпались, спортсмен говорит: «Я сдох – все, больше не могу». Жиры дают практически неисчерпаемый источник энергии, который позволяет восстанавливаться не только в тренировочных занятиях, но и в ходе самого соревнования. Чтобы включить и тренировать механизмы энергопроизводства, основанные на жировом обмене, нужно углеводные источники обязательно довести до полного истощения, – тогда начинает включаться жировой обмен. Для того чтобы полностью сжечь углеводы в организме, нужно бежать примерно полтора часа, причем с очень приличной скоростью (по крайней мере, 20 км пробежать за полтора часа). Сам спортсмен ощущает это как внезапное чувство голода. Это чувство голода, причем такое острое, что ты готов жевать все, что угодно: вот этот свой ремень от брюк или тапочки, появляется, когда количество углеводов в крови падает до определенного минимума. Таких кроссов (я спрашивал об этом у великих футболистов) ни в одной команде никто не бегает. Кроссовая тренировка у них – это 30-40 минут равномерного бега на пульсе где-то около 120 ударов в минуту, что способствует восстановительным процессам, но ничего не развивает. Поэтому, по разумению этих же великих спортсменов и тренеров, футболисты очень не любят два вида работы: на выносливость и, как ни странно, на силу. Они не любят эти два вида работы – они любят футбол. А почему не любят? Потому что работа на выносливость, которая проводится один раз в неделю на неэффективных нагрузках, ничего им не прибавляет, но мучиться заставляет, а работа на силу тоже проводится не в тех режимах, а главное – не в том количестве, которое может дать эффект. По исследованиям наших отечественных ученых (Ратова, Кузнецова и других) для совершенствования качеств силы нужно работать не меньше 4-5 раз в неделю по полтора – два часа – вот тогда сила растет. Наши футболисты говорят: «Зачем? У нас есть общепринятая схема работы, по этой схеме мы работаем «на силу» по понедельникам». Силовая работа – один раз в неделю! Естественно, она трудная, требует напряжения – естественно, они ее не любят.