Дневник. Том II. 1859-1860. Богопознание и самопознание, или внутренее священнонаучение от Святого Духа - Иоанн Кронштадтский

У меня обедают свои, то есть братья моей жены. Я должен этому радоваться.

Жизнь наша, собственно говоря, есть единое великое бремя милостей к нам Божиих. Это бремя постоянно увеличивается все больше и больше и наконец с вечностию возрастет в бесконечное бремя, в бесконечный поток милостей, в бесконечную тяготу вечной славы… Первоначальное основание этого бремени мало и ничтожно — семя, в котором только в возможности заключалось все нынешнее и будущее бремя милостей Господних. Господи! Милость Твоя велия на мне.

Кто не видал паутинных сетей — особенно из посещающих сады или ходящих в лесах, — какое их множество, и преимущественно — к концу лета, и как много часто в них добычи жадного паука? Кто не видал и того, как попавшее в сети насекомое сначала бьется со всевозможным усилием, чтобы выбиться из смертной сети, и иногда выбивается и улетает, но большею частию набегающим пауком опутывается совершенно и остается в его сети на погибель — на снедение ему?

Эти сети, братия, напоминают мне сети другого рода — те сети, в которые ловит души наши духовный паук и убийца наших душ, ищущий кого поглотити ( Ср.: 1 Пет. 5, 8). Везде много у него этих сетей: что ни страсть — то приманка для грешной плоти, что ни случай к страсти — то сеть у него для наших душ. И попадаемся мы часто в эти смертные сети. И иные из нас выбиваются из них, при помощи Спасителя, а другие, благоволящие, как говорит Апостол, иногда<?> в неправде (2 Фес. 2, 12), остаются в них на погибель. Вот какое страшное явление бывает в этом случае с людьми. Увязнувши совсем в сеть диавольскую, опутанные по голове, по рукам и по ногам, бедные люди не чувствуют, что они опутаны смертною сетью, не чувствуют боли от этой сети, как получившие воспаление во всем существе своем и не имеющие ни одного здорового места, даже отвергают часто, что нет ни сетей диавольских, ни диавола и — остаются погибать в смертной сети. Отчего такая слепота, такая бесчувственность? — Оттого, что духовный паук или, как называет его Священное Писание, бог века сего ослепи разумы (2 Кор. 4, 4) этих неверных или неверующих людей, и они, видяще, не видят и, имея чувства, не чувствуют. — Но бывает и то, что люди, увязнувши в сеть диавольскую, чувствуют нестерпимую боль в душе и изо всех сил выбиваются из ней, призывая в помощь Господа нашего. Как паук непременно где–нибудь гнездится в своей сети и по движению или сотрясению ее слышит, что есть в ней добыча, и по сотрясению ее, как но знаку, выбегает на свою добычу, так и духовный паук — диавол всегда близ своих сетей — нашей грешной плоти и страстей ее, и лишь завязнет душа наша в делах своей грешной плоти, лишь изъявит мысленно и сердечно согласие на какое–либо дело, или страсть грешной плоти, лишь произойдет в плоти греховное сотрясение — паук, гнездящийся в сетях грешной плоти и в мире, сейчас по этому сотрясению, или по греховному движению плоти, как по данному знаку, выбегает на свою добычу — душу, опутывает ее своими адскими, жгучими сетями, и тут–то начинает биться изо всех сил бедная душа, уязвленная угрызением сопротивника, тут–то испытывает человек палящий огонь в костях своих и — обращает слезные очи к Спасителю, чтобы Он спас по великой милости Своей душу его, самопроизвольно, по неосторожности попавшуюся в сеть врага. Это бывает с теми, которые не предались врагу, но ревностно служат Господу, но еще имеют во удах своих страсти, которыми, как сетями, и уловляет их сатана. Все это взято с опыта. — Чаще всего диавол ставит сети вражды, зависти, скупости и др. — И потому не надобно возмущаться духом тогда, когда поднимается из–за чего–нибудь, иногда из–за одного слова, вражда, ссора, но смотреть на нее с совершенным спокойствием, зная, что она — возбуждена диаволом, отцом вражды, и питая в сердце полное презрение к нему. В противном случае диавол всегда будет торжествовать свою победу: он возносится и торжествует, видя, что мы смущаемся от его козней. —Только не изменяй Любви.

Если я терплю неправду от братов моих и они обижают меня, то как мне отрадно должно быть ради Господа терпеть эту неправду и любить их, по заповеди Спасителя, как себя? Сколько я могу сделать тут заслуги пред Господом? — О я, неверный! Господи! Ты Царь неба и земли; Тобою все сотворено и — между тем — что лее? Ты пришел к своим, и свои — Тебя не приняли (Ср.: Ии. 1, 11). Что значит эта неправда людей к Тебе в сравнении с мнимою неправдою ко мне моих братьев? Quae est causa? Superbia [379] и жадность. Вот было бы похвальное любомудрие, если бы я любил их как благодетелей.

Для обидимых, в награду за их терпение, Господь устрояет лучшую будущность. Таков пример Иосифа, проданного братьями (См.: Быт. 3750). Это бывает весьма часто и теперь и будет всегда, потому что Мироправитель всегда Один и Тот же. — Люди так уверены в этой истине, что, когда кого–либо изобидят, например, несправедливо лишат места или причинят другую обиду, обыкновенно говорят: ну, за это он получит лучшее место, Бог его наградит за терпение. — Но особенно блаженны изгнаны правды рады: яко тех есть Царство Небесное (Мф. 5, 10).

Научись премудрости Игнатия Богоносца — носить в сердце своем Христа [380], и тогда не возьмет тебя никакое смущение, не одолеет тебя никакая страсть, потому что скажу я тогда: болиа есть Иже в тебе, неже иже в мире (Ср.: 1 Ин. 4, 4), то есть диавол, пленяющий нас чрез страсти сердца. О! Я, многогрешный! Христов храм — сущее сердце мое — страстьми соверших житие свиней умных! [381] Но, Ангеле Христов, хранителю мой святый, помоги мне очистити сие, покадити и окропити ароматы и миры: молитв и чистоты, да паки будет храм Христов благоуханен.

За границу уехал. Бывает часто, особенно в нынешнее время, что люди одного с нами отечества за границу уезжают и там живут и с тамошними людьми во общение и дружбу вступают, а своих соотечественников презирают и устно и письменно их бесчестят. Это зовут заграничною жизнию. — Но эта заграничная жизнь называется так не в собственном смысле; в собственном же смысле надобно назвать заграничною ту жизнь, которая настанет для нас по разлучении души от тела. Вот — по справедливости должна быть названа заграничною жизнью: потому что переходит за границу этого мира и этой жизни; в ней — все заграничное или чрезграничное, то есть совсем не то, что в этом мире: иной образ жизни, иные потребности, иные радости, иные скорби и мучения — все иное. — Вот о той жизни нам следует заботиться: как бы нам отсюда — с земли благополучно и с благими визами отправиться за границу этой жизни и там упокоиться на месте света и прохлаждения. А наши обыкновенные выезды за границу что иное бывают большею частию, как не средство к веселому препровождению времени, которого некуда праздным людям девать, а еще больше — как не средство к растрате накопленного богатства, для которого в своей благословенной стране нет места?