М. С. - Владимир Чистяков

Но в этот момент земля на берегу закипела — по противодесантным батареям замолотили главным калибром мониторы. Часть прожекторов потухла сразу. В свете оставшихся показались толкаемые буксирами еле ползущие огромные баржи с танками. Гораздо быстрее шли к берегу разнообразные посудины с пехотой.

Кто-то из артиллеристов понял новую угрозу.

Во тьме разворачивалось бортом к берегу еще три творения находчивого адмирала. В прошлом — речные танкера, обширные палубы которых навели Сордара на мысль, что столько пустого места надо чем-то заполнить. Этим 'чем-то' оказались обнаруженные на одном из складов устаревшие, но ещё годные легкие рельсовые установки залпового огня. Каждая на десять снарядов. На довольно широком танкере места оказалось предостаточно, и на палубе разместились четыре ряда по пятьдесят установок. 2000 90-мм снарядов могли обрушиться на берег за 15 секунд. А в переоборудованных танках — боезапас ещё на десяток залпов. В мастерских сооружение прозвали 'Адмиральским ксилофоном' . Установок хватило на дооборудование ещё двух танкеров.

Один из буксиров загорелся. Кажется, стала тонуть перегруженная баржа. На горящем суденышке обрубили концы. Стремительно набирающее воду неуклюжее сооружение прошло-таки эти несколько сот метров и приткнулось к берегу. Громыхнула самодельная аппарель, и лёгкие танки буквально высыпались на пляж. Второе корыто пришвартовалось к первому. Танки стреляли уже с борта посудины.

Танкисты и пехотинцы не видели, что творилось у них за спинами, а с берега показалось, что в кромешной ночи начался пожар. Словно из воды сотнями вырывались огненные хвосты, и с протяжным воем неслись к берегу. От оглушающего воя, похожего на стон раненного дракона, на мгновения стихла стрельба. Многие, и на берегу, и в траншеях бросали оружие и зажимали уши.

Потом все потонуло в грохоте десятков и сотен разрывов, слившихся в один.

Огненный дождь в 6000 снарядов шел около полминуты. Полминуты, решившие судьбу десанта. Огненный шквал буквально смыл с берега две трети батарей и прожекторов. Снаряды ещё не прекратили падать, а огонь уже стих. Танки легко преодолели проволочные заграждения. За ними в траншеи скатилась пехота. Половина солдат в окопах напоминал оглушенных рыбин с вытаращенными глазами и разинутым ртом. У иных из ушей текла кровь. Десантники с немалым трудом вытаскивали их, и пинками сгоняли к берегу. Другая половина солдат без разговоров поднимала руки. Прославленные мониторы, давшие только по одному залпу, выступили великолепной декорацией, для победоносных барж.

К немалой радости демократов, к утру на берегу оказалось несколько тысяч человек, и почти сотня танков. У страха, как известно глаза велики, и сто лёгких танков превратились в двести тяжелых. И непонятно что, оказывавшее огневую поддержку. Предположительно, установка для метания напалма на подводной лодке. К тому же — кроме танков на берегу и морпехи. Их опасность преувеличивать тоже не надо: изображение морпеха вполне можно помещать в энциклопедии рядом со словом 'опасность' . По крайней мере, в самой известной в мире энциклопедии, издаваемой на деньги Тима. В мирренском полевом уставе прямо записано, когда пехотинец имеет полное спасаться бегством, ибо его жизнь ещё пригодиться Родине и императору — при атаке морпехов. А демократическим частям по стойкости в бою до мирренов, как тем до морпехов.

Наступивший день оказался пасмурным, и авиация не смогла помешать высадке второго эшелона десанта. И достаточно быстро выяснилось, что препятствовать никто вообще и не намерен. Где тут следует искать причины — в потрясающей огневой мощи десанта, или в столь же потрясающем не желании черти в какой раз мобилизованных людей воевать- осталось неизвестным.

К полудню танки с пехотой оказались уже на окраине города. Без боя захватили несколько батарей тяжелых зениток — страшного оружия против большинства танков. Но игра 'Сордаровского ксилофона' и на расчеты зениток произвела громадное впечатление, хотя по ним и не попали. Штабеля снарядов — и не одной стрелянной гильзы. Личный состав будто испарился.

Укрепленные позиции даже не пришлось штурмовать.

Батареи на мысу капитулировали.

К полудню прояснилось, и появились самолеты. Тотчас в воздухе вспухли шапки разрывов. Бомбовозы тотчас освободились от бомб, и удалились что бы больше не появится, хотя их аэродром был не так далеко.

Фронт теперь в тридцати километрах от города.

На центральной площади естественно состоялся митинг. Народ пришёл — посмотреть, как опять власть меняется. Трибуна шеренги моряков с примкнутыми штыками, огромный адмирал. Вдруг грянул гимн. Показался джип. Остановился. Выпрыгивает невысокая молодая женщина в кожаной куртке и чёрных очках. Сордар салютует мечом. Моряки взяли на караул.

Адмирал и женщина вместе направились в здание.

Слухи об этом визите дошли и до столицы.

У судей крепко испортилось настроение. Ждали вот-вот введут главного обвиняемого в наручниках — а он вон что выделывает.

Приказы-то вывешенные во взятом городе все за её подписью.

Дней десять разбирались. Пока Сордар не объявил, что приезжавшая с инспекцией генерал-полковник отбыл на другой участок фронта.

Многие подозревали, что это вовсе не самый известный генерал-полковник была. Но ведь подозрение не уверенность, можно и ошибиться. Что в сложившихся обстоятельствах чревато.

В общем, процесс решили продолжить.

Одну из газет с довольно нечёткой фотографией прислали и Софи. Не зная, что и думать, та направилась к Кэрдин.

Бестия на снимок даже не взглянула.

— Это не она.

— Почему ты так уверена?

— Он известил подполье о спектакле.

— А что на самом деле?

— Ничего не известно.

Информация от мирренского МИДа об активизации разведывательных кораблей чужаков, прошла почти незамеченной.

Очередная попытка мирренов и демократов взять главную базу флота, с треском провалилась, толком не начавшись. Артиллеристы отказались подавлять береговые батареи, не желая быть перемешанными с землей и обломками орудий посредством линкоровских пушек. По той же причине не вылезла из окопов и пехота. Летчики сослались на мощь ПВО. Танкисты- на плохую подготовку экипажей. Мирренские летчики отбомбились по базе с пятнадцати километров, потеряли пяток самолетов, не попав почти никуда. И будучи зверски выруганными даже в своей прессе за варварское убийство женщин и детей, отказались от дальнейших налетов. (Убили ли они кого на самом деле, так и осталось неизвестным, а бомбоубежища в городе строились с расчетом на атомный удар) В демократических частях ещё и обнаружилась нехватка офицеров. Правда большинство из них вскоре было найдено в кабаках и борделях окрестных городов. Миррены, глядя на таких 'союзничков' , забыли родной язык, и выражались исключительно позаимствованными грэдами от нацменьшинства, словами. Много интересного узнали демократические офицеры о своих матерях, женах и прочих родственниках до десятого колена!