Тайная история масонства - Олег Платонов

Васильева живет при муже, инженере путей сообщения Всеволоде Николаевиче Васильеве, 30 лет, по Невскому пр., дом N 119 кв. 16, где, по ее заявлению полиции, имеет местопребывание также и совет отделения.

Избрание Елизаветы Васильевой председательницей совета отделения состоялось 2 феврая с. г. на первом учредительном собрании членов отделения. На том же собрании в состав совета отделения избраны: секретарем — названный Борис Леман, казначеем — жена окончившего СПб. университет Лидия Павловна Шаскольская, урожденная Брюллова, 26 лет, живущая отдельно от мужа по 5-й линии Васильевского острова, в д. N 46, кв. 12, членами совета: жена штатного преподавателя Центрального училища рисования барона Штиглица, Агнесса Федоровна Форсманн, живущая отдельно от мужа, находящаяся ныне за границей, в Берлине (Berlin, Hospiz des Zentrums Hoizgartenste 9-10), и дочь генерал-лейтенанта Ольга Яковлевна фон Сивере, 50 лет, живущая по Загородному пр., в д. N54, в офицерском флигеле лейб-гвардии Семеновского полка, при брате капитане Федоре Яковлевиче фон Сиверсе, 34 лет, у которого в том же полку служит еще другой брат, полковник Яков Яковлевич фон Сивере, 44 лет.

Инженер Всеволод Николаевич Васильев состоит на службе при Министерстве Путей Сообщения и прописан по бессрочной паспортной книжке, выданной из канцелярии названного министерства 7 января 1912 г. за N 2/164, а его жена— по бессрочной паспортной книжке, выданной той же канцелярией 12 фeвpaля 1912 г. за N 6/1566. По отметкам в домовых книгах видно, что супруги Васильевы часто бывают за границей. Из них Всеволод Васильев 29 апреля 1912 г. был отмечены городе Иркутске, а 27 октября прибыл из-за границы: 8 мая 1913 г. выбыл за границу и 28 ноября того же года прибыл из города Самарканда: 20 декабря 1913 г. снова выбыл за границу, откуда вернулся 15 января 1914 г. Его жена — Елизавета Ивановна Васильева 2 мая 1912 г. была отмечена в Москву, а 28 мая прибыла из города Риги, затем три раза отмечалась за границу: первый раз — 21 августа 1912 г., возвратилась 27 октября вместе с мужем (отметка подтверждает ее тождество с личностью Елизаветы Ивановны, находящейся в означенное время за границей); второй раз — 22 мая 1913 г., а возвратилась из города Риги 16 сентября того же года и третий раз — 20 декабря 1913 г. вместе с мужем и вернулась оттуда вместе с ним 15 января 1914 г.

Супруги Всеволод Николаевич и Елизавета Ивановна Васильевы занимают квартиру из четырех комнат, в которой живут одни, вместе с одной женской прислугой.

Название местной масонской ложи, прикрывающейся названием с.-петербургского отделения Русского Антропософического общества, состав ее членов и круг деятельности негласным путем пока не выяснены. Кроме вышеназванных членов совета, возможно, что в деятельности названной ложи принимают участие: двоюродные братья Бориса Лемана — вышеназванные Константин Анненков и Владимир Турчанинов, его двоюродная сестра София Домогацкая; братья Ольги Сиверс — лейб-гвардии Семеновского полка капитан Федор фон Сиверс и полковник Яков фон Сиверс, брат инженера Всеволода Васильева — младший врач 147-го пехотного Самарского полка Петр Николаевич Васильев, 29 лет, и его жена Клавдия Николаевна, 25 лет, живущие по 5-й линии Васильевского острова, в д. N66, и сожитель Лидии Шаскольской, урожденной Брюлловой, — подпоручик запаса армейской пехоты Дмитрий Петрович Владимиров, 24 лет, живущий от нее отдельно в д. N 16, по Средней Подьяческой улице.

О составе учредителей и членов совета Русского Антропософического общества сведения собираются через Отделение по охранению общественной безопасности и порядка в городе Москве, но о характере названного общества сему отделению не сообщено до распоряжения Департамента полиции.

В случае, если будет признано необходимым осветить состав членов с.-петербургского отделения Антропософического общества путем наружного наблюдения, со своей стороны полагал бы более удобным произвести это в будущем апреле месяце, когда личный состав отделения будет освобожден от ответственных обязанностей службы настоящего времени.

Докладывая о вышеизложенном Департаменту полиции, присовокупляю, что по отзыву подполковника Ерандакова присланные при записке департамента за N 107017 и представляемые при сем в копии данные о составе лиц, участвовавших в 19061907 гг. в деятельности масонов в С.-Петербурге, которые разработаны в настоящей записке, — были получены им в сентябре 1913 г. фотографированием документов при совершенно секретном осмотре переписки прикомандированного к Главному Штабу штабс-капитана 91-го пехотного Двинского полка Константина Васильевича (а не Ивановича) Иванова, который, проживая в С.-Петербурге, навлек на себя подозрение в принадлежности к военному шпионажу в пользу иностранной державы, ввиду чего был подвергнут секретному наблюдению. Последним было выяснено, что Иванов не имел определенных занятий, вел нетрезвый образ жизни и занимался продажей морфия многочисленным клиeнтaм, по-видимому, из военной среды, но данных к изобличению его в шпионаже добыто не было, почему наблюдение за ним было прекращено.

Означенный штабс-капитан Константин Иванов, находящийся ныне в запасе армейской пехоты, с 9 ноября 1913 г. живет в д. N5, по Глазовской улице у артиста с.-петербургских Императорских театров Николая Николаевича Ходотова, известного Департаменту полиции (справка прилагается). Иванов значится прибывшим из города Ялты, определенных занятий не имеет, ведет нетрезвый образ жизни и существует будто бы на средства Ходотова. По запросу Департамента полиции от 18 ноября 1913 г. за N 113419, отделением собирались сведения об Иванове, ввиду его ходатайства об определении на службу в названный департамент.

Приложение:

1) копия записки Департамента полиции от 27 ноября 1913 г. за N 107017 и приложенной к ней справки;

2) копия совершенно секретного документа, препровожденного Особым отделом 4 октября 1912 г. за N 107098;

3) 1 экз. устава Русского Антропософического общества;

4) справка о Николае Ходотове.

Полковник Попов

(ГАРФ. ф.102. 1905. д.12. ч.2. л.6-15 об.)

3. О смысле происходящего

(Из речи масона д-ра Давида, сказанной 25-VI 1916 г. в Интерлакене, на международном съезде Великих Мастеров Лож)

Христианский мир почти весь истекает кровью, в еще больших размерах, чем когда бы то ни было до этого за все время существования на земном шаре христианства,[514] христианских церквей и пропаганды «религии любви» среди темных язычников и варваров.

Догма, столь широко распространившаяся за два тысячелетия из галилейского захолустья, — обанкротилась: она обманула возлагаемые на нее надежды: вместо братского единения между собою обывателей-прихожан она создала в конечном итоге ненависть между капиталом и пролетариатом; вместо отеческой любви правителей к подданным христианство создало идею империализма; вместо равенства сограждан в духе любви — иерархическое церковничество; вместо международной терпимости и сближения воспитало инстинкты фанатизма, приводившие человечество периодически к кровавым катастрофам, и в эпоху крестовых походов, и в века Реформации, и ныне, и всегда…

Христианство — это догма для мягкотелых и доверчивых простаков; она не считается с законами равновесия и мировой гармонии, а втуне мечтает — из души человека и из души каждой нации искоренить все дурное, антисоциальное и оставить в ней лишь одни добрые качества, — как будто можно на земле устранить ночь и установить на ней вечный день! Как будто могут быть вещи и мысли, не имеющие двух сторон, а имеющие одну!..

Однобокая религия, бывшая лишь реакцией против железного римского социального строя, обладала достаточной инерцией, чтобы разрушить античный мир,[515] но недостаточной устойчивостью, чтобы дать человечеству взамен его что-либо надежное: исчезли рабовладельцы и рабы, и на всем земном шаре илот объявлен равноправным с аристократом, столбовой дворянин — с землеробом, пария — с брамином, негр — с белым и т.д. Вот, что за 19 столетий успела совершить догма Галилейского Мечтателя-Мученика!

По заслугам, воистину ввели в пантеон своих богов память об Иисусе из Назарета не только потомки сервов и склавян, даже гордые потомки их бывших угнетателей — римляне и эллины, — и те склонились перед Распятым и в своем пантеоне отвели Ему место, равное тому, которое, в сердцах человеческих искони занимает представление об Юпитере (Боге-Отце) и о Мойре (Святом Духе, олицетворяющем Рок).

Но освободительное движение, составляющее душу христианской догмы и залог престижа христианства над прочими религиями, в наши дни уже может считаться завершившимся; тем самым главные raison d'etre христианства исчезла; оно потеряло свой былой impetus в сфере социальной пропаганды, а тем самым и свое моральное значение в жизни современного общества. Все мы, или почти все, предпочитаем учить свой разум и свое сердце руководящим принципам жизни из книги, на лекциях, на митингах, из газет, в клубах, и вообще, где угодно, но не в церкви из Евангелия, — не из проповеди попа. Мы не черпаем больше света с алтаря, мы не боимся больше анафем церкви, мы не делаем почти нигде и никогда разницы между «братом нашим во Христе» и нехристианином…[516]