Дети леса, дети звезд - Мерри Джинн

— Новичок? — спросили его, и Грин старательно кивнул, что да, впервые. Ему дали в руки лопату и отправили на могильник.

Могильник представлял собой подтопленную пещеру, в которую свозили отработанный шлак. Прессованные гранулы шлака следовало плотно уложить в подготовленный бетонный саркофаг, утрамбовать и залить специальной пеной, которая обволакивала породу и не давала ей ни рассыпаться, ни раствориться. Запах в могильнике стоял такой, что дышать без респиратора было невозможно, а тряпка, оброненная кем-то из рабочих, попав на кучу шлака, медленно обуглилась и истлела. За полсмены рабочие — и Грин вместе с ними, — заполнили весь саркофаг, после чего залили его сверху бетоном и приступили к изготовлению нового, рядом. Объяснялись жестами — говорить через респиратор было сложно. Грин чувствовал, что по лицу течет пот, и его страшно раздражало, что нельзя ни вытереть его, ни почесаться. От осознания того, чем он занимался, было тошно почти физически. Грин не был белоручкой — ему приходилось убирать стойла, и лопата в руках была привычна. Но сладковатая вонь от ядовитой гадости, которой он заполнял внутренности горы, проникала даже через фильтры, и Грин ощущал, как она впитывается в волосы, в распаренную кожу, как кровь разносит мелкие частички яда по телу…

Вместе с рабочими он поливал каркас будущего саркофага из строительной пушки, и отчетливо понимал, что в горах не одна пещера заполнена отравленной породой, и что совсем немного времени пройдет до того момента, как отец-Дракон повернется неловко, и хрустнут сейчас такие прочные крышки, яд прокрадется в подземные воды, если уже не прокрался, и люди будут умирать от результата собственных трудов. Тут затошнило так, что Грин машинально рванул респиратор, и упал, моментально задохнувшись от спертого воздуха и едкого запаха.

Очнулся он уже внизу, на территории завода, в санчасти, под капельницей.

— Карточки твоей никак не найдут, — ворчливо сказал врач, чем-то похожий на доктора Ренна. — Штраф с тебя, парень, за нарушение техники безопасности, плюс недоработка по часам, сам понимаешь. Зато страховка все покроет, так что лежи спокойно, и мы тебя промоем как следует.

Грин едва ли понимал, что такое "карточка" и на каком он свете.

— Меня друг ищет, его зовут Серазан Тесс, — ответил он доктору, изо всех сил цепляясь за действительную реальность.

— Никто тебя не спрашивал, — оборвал врач. — Еще раз — имя, номер страховки.

— Рональд Грин, — честно ответил Рон. — А номера нет, потому что я здесь посторонний. Я пришел помочь, случайно, потому что я маг.

Лицо врача приобрело участливо-бесстрастное выражение.

— Хорошо, что хоть имя помнишь, — сказал он, втыкая шприц в Роново предплечье. — А номер мы найдем, или восстановим, так тоже бывало. Этот Серазан Тесс — он твой родственник?

— Он мой мастер.

— Уже легче, — ответил врач, отходя от Рона.

Направление Ворон все-таки указал. И даже конечную точку маршрута, перепугав заодно Тесса заявлением, что ученик его успел найти на свою голову неприятности и валяется в настоящее время в отключке.

К счастью, к моменту, когда Серазан добрался до указанной Вороном пещеры, Грин уже хоть и лежал, но вовсе не без сознания, и нервно поглядывал на продравшую рукав и впившуюся в предплечье веточку, рассказывая кому-то, что он тут вовсе мимо проходил.

— Ну-ну, — фыркнул Тесс, успокаиваясь, ветку убрал и вместо нее ухватил ученика за руку сам, разглядывая заработанную им царапину и набитую на лбу шишку. — И, главное, нашел ведь, где расшибиться…

Грин на это ответил, что у него еще и мастер есть.

— Кто бы мог подумать, — проворчал Серазан и полез в ту пещеру, из которой, судя по всему, вывалился его ученик.

Наверх забраться было несложно, но стоило сделать два шага вглубь, как Тесс резко о том, что вообще сунулся внутрь, пожалел — там сдохло и разлагалось что-то, что мабриец не стал даже опознавать, шарахнувшись от вони и чуть было не свалившись… похоже, примерно таким же способом это должен был сделать Грин.

— Ну ясно, — Серазан спрыгнул вниз и наружу, к смирно лежавшему ученику.

— Прекрасно вас понимаю.

Вновь уселся с ним рядом, пощупал шишку, посмотрел на скривившуюся физиономию и пробормотал задумчиво:

— И что же мне теперь с тобой таким делать… Вставайте, что ли?

Через полчаса врач опять подошел к Рону, приказал вставать, одеваться и вывел за проходную.

— В нашей базе данных нет ничего ни о Рональде Грине, ни о Серазане Тессе, — объяснил он сухо. — На первый раз я не стану вызывать охрану, но на будущее — легкие деньги тебе здесь не светят, парень.

— Я понял, — кивнул Грин, — но мне просто непонятно, что здесь происходит. Видите ли, я сам с Ивового ручья, и пришел случайно. А потом потерялся, столько людей вокруг!

Врач некоторое время всматривался в лицо Грина, потом одернул на нем плащ:

— Здесь происходит единственная на все колонии очистка топлива для внутримолекулярного синтеза, — пояснил он туманно. — Редкоземельный минерал, сложная технология переработки. Токсично, но оно того стоит.

— Это смертельно, — нахмурился Грин. — Одно движение горы, и…

— Да, — спокойно подтвердил врач. — Но пока резервы еще есть, так говорят. Зайдешь в администрацию завода, оформишь рабочий лист.

Медкарточку. И будешь грести дерьмо и деньги. Потом вернешься на свой ручей… коровам хвосты крутить. Если захочешь. Если сможешь. Иди, парень. Иди.

Грин пошел в указанном направлении, но прошел совсем недалеко. Он пытался позвать Тесса, а слышал, как скоро, совсем скоро, вздрогнет земля, и хрупкое равновесие нарушится непоправимо и страшно. Он почти слышал, как в глубине горы сдвигаются огромные плиты, как падают мелкие камешки…

И обернулся к зданию завода.

Завод как был, так и стоял, только с крыши его, с окрестных деревьев, со скал вдруг взлетели птицы, словно кто-то большой хлопнул в ладони и вспугнул стаю. Грин смотрел. Воронья стая, отъевшаяся на местных огородах помойках, орала, металась, вовлекая в переполох все больше пространства над городом, завыли собаки, люди выглядывали из окон с непониманием, раздражением и досадой.

А потом послышался треск и звук, который можно было слышать не ушами, а подошвами ног. Низкая, басовитая вибрация, от которой вздрогнули стены домов, а высокая труба разделилась пополам и составляющие ее посыпались на территорию. Гора просела, словно гигантский человек вздохнул, и выбросила из всех своих пещер и гротов каменную пыль, и сразу же заунывно-тягуче запела сирена тревоги, перекрыв и вороний грай, и человеческий крик.