За тебя, Родина! - Илья83
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не сдержав любопытства она тоже осторожно вышла из машины вместе с Гуго и направилась по следам начальника. Пройдя через пару дворов, забитых какими-то ящиками и рассохшимися бочками, они оказались на обширном открытом месте размером с четверть футбольного поля, скорее всего, местом выгула лошадей. Правда, самих коней не было видно но из длинного амбара, составлявшего одну из сторон этой территории, слышались какие-то крики. В дальнем конце площадки лежали какие-то кучи грязного тряпья, напоминавшие… Тут Лаура невольно застыла, потому что поняла что это такое. Не тряпьё это было, а тела! Больше сотни людей, сваленных в кучу высотой почти по грудь! Смуглые руки, ноги, головы, видневшиеся из окровавленных одежд, лежали под ярким солнцем…
— Что здесь происходит, унтерштурмфюрер? — послышался сбоку от неё растерянный голос доктора Лейтмана.
Лаура повернула голова и увидела небольшую группу людей, стоявших под натянутым тентом, защищённые от солнца. Кроме её начальника здесь присутствовали четверо человек со знаками различия очень напоминавшие эсэсовские. Долговязый унтерштурмфюрер и двое штурмманов, тихо переговаривавшихся чуть в стороне. У стены стоял накрытый стол с несколькими бутылками а на стуле девушка заметила патефон, около которого возился ещё один эсэсовец. Он поставил пластинку и над широким двором полился бравурный марш. Лаура узнала одну из самых любимых песен «Lorе, Lorе, Lorе» про юную дочку лесника. Эсэсовец, не обращая внимания на других, отошёл от патефона, неуклюже размахивая руками в такт песне. Его форма была расстёгнута а лицо покраснело, как подозревала девушка, не только от жары но и выпитого.
Но больше всего её поразили два пулемёта, стоявшие на треугольных станках, и сотни гильз рядом с ними. Тут же заботливо стояли два стула и несколько металлических коробок с лентами на земле. Несмотря на всю наивность, которая иногда мешала ей быстро понять суть, на этот раз всё было настолько ясно что девушка невольно попятилась, наткнувшись на Гуго, который стоял сзади неё. Это что… здесь расстреливают людей⁈
Тем временем незнакомый унтерштурмфюрер, привлечённый голосом её начальника, подошёл к нему и несколько секунд осматривал Лейтмана.
— А вы кто такой? — бесцеремонно спросил он, задержавшись взглядом на белом халате. — Доктор? Что вам здесь нужно? Никому из нас медицинская помощь не требуется.
— Я пришёл на звуки выстрелов… — ответил доктор Лейтман, оглядываясь вокруг. Его взор остановился сначала на пулемётах, потом на трупах в дальнем конце, и медсестра заметила как он побледнел, несмотря на жаркую погоду. — Вы убиваете людей⁈ Но зачем? Кто вам позволил? Обергруппенфюрер СС Дитрих не из тех кто…
— А мы не подчиняемся обергруппенфюреру СС Дитриху! — спокойно оборвал его тот, вытащив из кармана сигарету и закурив. — У нас своё начальство… и свои приказы. Которые мы и выполняем, на благо Германии и фюрера. Эрих Гартунг, унтерштурмфюрер СД, к вашим услугам, доктор! — представился он, лениво приняв подобие строевой стойки. — Айнзацкоманда 8! И мой вышестоящий начальник доктор Эрвин Вайнман, командир всех айнзацгрупп в Бельгии! Так что, доктор, у вас свои обязанности, лечить наших солдат… А у меня свои, избавлять территорию Рейха от всяких потенциальных врагов и вредных личностей. Обе работы важны поэтому, если вам любопытно, можете посмотреть, но вмешиваться не советую.
И, не дожидаясь его ответа, громко крикнул в сторону длинного амбара или конюшни:
— Выводите следующую партию! Мы готовы!
Через минуту дверь открылась и Лаура, посмотрев в ту сторону, ошеломлённо застыла, похолодев. Из помещения начали выходить избитые люди, десятка три, придерживая друг друга руками. Девушка сразу узнала элементы формы французских зуавов, вчера атаковавших позиции их полка почти весь день. Они тихо между собой переговаривались. Увидев у стены тела своих товарищей зуавы остановились и громко загалдели на непонятном языке. Размахивая руками и сбившись в кучу колониальные солдаты затравленно оглядывались, словно пытаясь найти выход из этой смертельной ловушки. Но бежать было некуда потому что вслед за ними из помещения вышли человек десять эсэсовцев, вооружённые пистолетами-пулемётами, недвусмысленно направленными на них. А также избитый и хромающий французский офицер, держащийся за бок.
Оба штурммана, до этого времени болтавшие друг с другом, не спеша подошли к пулемётам, осмотрели их, поправили ленты, передёрнули затворы и доложили Гартунгу о готовности. Тот кивнул и, не обращая больше внимания на невольных зрителей, махнул рукой. Его подчинённые, грубо толкая зуавов, подвели их к стене и, не опуская оружия, отошли от обречённых. Весёлая песня продолжала играть, придавая всей этой зловещей картине какой-то извращённый диссонанс.
Француз, увидев того кто распоряжался здесь, напряг силы и крикнул:
— Прекратите эту дикость! Я протестую против такого средневекового варварства! Мои солдаты имеют полное право на гуманное обращение с ними! Вы не имеете никакого основания убивать их!
Унтерштурмфюрер знаком велел тому подойти поближе и один из эсэсовцев, грубо толкнув лейтенанта, подвёл его к Гартунгу. Тот смерил его насмешливым взглядом и выпустил дым ему прямо в лицо. Потом щелчком сбил пепел на грязную форму пленника и засунул окурок французу в нагрудный карман. Лейтенант покраснел от ярости и унижения, но сдержался.
— Мы же не в суде, лейтенант… — насмешливо ответил офицер СД. — Но, если вам так угодно… Протест отклоняется! Эти недочеловеки не являются людьми, а значит не подлежат гуманному обращению и будут уничтожены в соответствии с особой инструкцией. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Есть ещё вопросы? У меня график, и нарушать его крайне нежелательно. Что же касается вас, лейтенант, то можете вернуться назад в камеру. Вы, как цивилизованный человек, подлежите стандартной процедуре и в скором времени будете отправлены в Рейх, где и просидите в относительном комфорте до нашей победы. Изысканного общества, парижских разносолов и шлюх не обещаю но зато останетесь живы и, возможно, не похудеете… — рассмеялся он.
— Вы не офицер и уж тем более не цивилизованный человек! — буквально прорычал тот, и плюнул
