Джон Леннон - Альберт Голдман

Предательство Фила Спектора привело Джона Леннона в полную растерянность. Он покинул Нью-Йорк, чтобы оживить свое прошлое и стать простым вокалистом в новой, набирающей силу группе. Но вместо того чтобы вновь испытать трепет ушедших дней, Леннон попал в еще большую беду, чем та, от которой хотел убежать. Оказавшись без какой бы то ни было опоры, потеряв ориентиры, он чувствовал себя совершенно растерянным и беззащитным и потому попал в лапы второго злого гения.

Глава 51

Энергичный Гарри

Если вам довелось побывать в ультрасовременном гнезде Гарри Нильссона, расположенном в районе Бель-Эр, вас не придется убеждать в том, что хозяин дома богат. Но когда вы узнаете, что помимо сказочного имения, оборудованного к тому же великолепной студией звукозаписи, ему принадлежат еще и почти все окрестные участки земли, у вас вполне закономерно возникнет вопрос: «А откуда же этот парень взял столько денег?»

Ответ отнюдь не очевиден. В отличие от большинства знаменитых исполнителей, Гарри Нильссон никогда не выступал на сцене. Вся его карьера ограничивалась стенами студии звукозаписи. На его счету было не так уж много хитов. Ранние, изысканные альбомы, один из которых был посвящен памяти «Битлз», не имели коммерческого успеха. Последние альбомы были бомбами. Один из них, «Нильссон Шмальссон», все еще находился в верхней части хит-парадов. Гарри написал несколько хитов для других исполнителей, кое-что делал и на ниве кинематографа. Но даже сложенные вместе все эти успехи не могли обеспечить ему столь внушительного состояния. И только узнав, что Гарри всегда сам вел все свои дела, можно было начать догадываться о том, в чем разгадка его финансового успеха. Гарри всегда был очень удачливым бизнесменом, и самой большой его удачей стал Джон Леннон.

При чтении ряда книг, написанных о «Битлз», может сложиться впечатление, что Нильссон близко сошелся с Ленноном сразу после того, как в 1967 году вышел его первый альбом «Pandemonium Shadow Box»205. На самом деле, единственным Битлом, с которым дружил Нильссон в те давние времена, был Ринго. Они нередко гудели в Лондоне втроем, когда к ним присоединялся еще и Кейт Мун. Гарри не был близко знаком с Ленноном до тех пор, пока Джон не появился на Западном побережье. С этого момента ситуация изменилась.

К слову сказать, большая удача пришла к Гарри только после того, как в феврале 1974 года в нижней части апартаментов, которые занимали в «Беверли-Уилшир» Джон и Мэй, поселился Ринго Старр. То были времена, когда шумным успехом пользовался коньячный коктейль «бренди-Александер». Первым этот напиток открыл Ринго, а потом стал рекомендовать его всем друзьям. «Ты уже попробовал „бренди-Александер“? – спрашивал он, глядя на собеседника своими грустными глазами гончей собаки. – Это действительно вкусно. Только тут есть одна хитрость. Когда будешь его заказывать, сразу проси двойной „бренди“. Тебе надо будет сказать: „И еще один бренди“, потому что они никогда не доливают его столько, сколько надо. Затем отхлебываешь немного коктейля и выливаешь туда дополнительную порцию бренди. Вот тогда получится именно то, что надо».

Вскоре Ринго, Гарри и Джон – и все, кто еще оказывался в городе, например Терри Саузерн, Кейт Мун, Роджер Делтри или Мик Джаггер, – взяли за правило собираться вместе за центральным столиком в «Эль Падрино» и накачиваться тройными «бренди-Александерами» с такой скоростью, словно это были молочные коктейли.

Джон Леннон всегда испытывал тягу к сильным личностям, а Гарри Нильссон был человеком необыкновенно сильным. Несмотря на то, что он никогда не выходил на сцену, он превратил свою жизнь в одно сплошное шоу. Даже находясь на пике славы, Гарри вел себя так, словно отчаянно старался забыть обо всех своих проблемах. Ему быстро удалось завоевать внимание впечатлительного Леннона и приобщить его к собственному саморазрушительному стилю жизни, заключавшемуся в основном в круглосуточном пьянстве. По правде говоря, все звезды, собиравшиеся в те времена в баре отеля «Беверли-Уилшир», плыли в одной лодке: это были идолы молодежной культуры, которые уже начали ощущать тяжесть лет, женатые мужчины, у которых были проблемы с женами, или холостяки, которые вели беспорядочную интимную жизнь.

Джон Леннон издавна был подвержен постоянным приступам чувства вины. После того как рок-н-ролльный альбом сгинул в недрах погреба Фила Спектора, Джону было необходимо найти себе новое занятие. Однако его творческая сила, казалось, исчерпала себя. Последний оригинальный альбом «Mind Games» потерпел неудачу; да и все, что Джон записал после «Imagine», он сам называл «дерьмом собачьим».

Удрученный перспективой ежевечерне напиваться и тренькать на гитаре, Джон разродился новым проектом. Он предложил Нильссону сотрудничество в работе над новым альбомом, где Гарри должен был стать исполнителем, а Джон – продюсером.

Не теряя времени, собутыльники превратились в деловых партнеров, а остальные ребята тут же захотели вскочить на подножку того же поезда. Ринго должен был играть на ударных. Мун – тоже. Таким образом, включая Джима Келтнера, группа с самого начала насчитывала уже трех барабанщиков. Альбом явно должен был стать довольно шумным. Но это было лучше, чем ничего, – теперь они могли оплачивать свои счета из баров за счет бюджета по производству пластинки.

Как раз в это время Джон и Гарри устроили знаменитый скандал во время первого выступления «Смотерс Бразерс». Примерно за три недели до концерта Йоко позвонила Джону и сообщила, что после своего дня рождения провела королевскую ночь в объятиях Дэвида Спинозы. Джон сделал вид, что это известие не произвело на него впечатления, и даже сказал, обращаясь к Мэй Пэн: «А я уже начал волноваться, что ей так и не обломится». Однако сообщение Йоко включило в безумно ревнивом мозгу Джона часовой механизм бомбы замедленного действия.

Появившись около полуночи 13 марта в «Трубадуре» в обществе Мэй и Гарри, Джон был уже наполовину пьян и очень зол. Троицу проводили в ложу VIP, где уже собралось немало знаменитостей: Питер Лоуфорд, Пэм Гриер, Джек Хэйли Джуниор и известный продюсер Алан Сакс, и они начали с того, что заказали себе по тройному «молочному коктейлю». Когда напитки были доставлены, Джон залпом опрокинул бокал и предложил тут же принять еще по одному. Затем он принялся напевать мелодию «I Can't Stand the Rain», что само по себе не предвещало ничего хорошего. Вскоре к Джону присоединился Гарри, и друзья запели громче, стуча ложками и ножами по бокалам и солонкам. «Классно у вас получается, – пробормотал Питер Лоуфорд. – Вам бы выступить у „Смотерс Бразерс“ на разогреве!» В ответ на эту шутку Джон схватил стоявший перед Питером «молочный коктейль» и залпом выпил. Шумное поведение Леннона и Нильссона привлекло внимание репортеров, и Джон решил отправить Йоко небольшое послание в ответ на сообщение о полученном ею на свой день рождения подарке. Он схватил Мэй Пэн за шею, притянул к себе и смачно поцеловал в губы. Сцена озарилась сполохами фотовспышек, и журналисты закричали: «Кто она?!»