Старшие сыновья - Борис Вячеславович Конофальский

Тот до этого смотрел в небо, а тут повернул к инженеру голову. Лицо у него было бледным, даже белым. Но вот взгляд… Взгляд осмысленный, холодный, спокойный. Горохов даже позавидовал его хладнокровию. И сказал ему:

- Приехали. Дальше пешком, – Горохов, морщась от боли, влезает в кузов. - И имей в виду: или я тебя дотащу до реки, или отрублю тебе башку. Так что в твоих интересах мне помогать.

Тесей ему ничего не ответил.

- Из тебя и кровь не течёт особо… Крепкие вы, парни… Ладно, я тебя доволоку до реки, тут уже недалеко…

Инженер, собрав в себе все силы и превозмогая боль в животе, перекинул через борт кузова сначала его ноги, а потом и всё остальное. Белобрысый грузно плюхнулся на дорогу, ударился головой, но не издал ни звука, а Горохов, переживая очередной приступ боли, встал в кузове во весь рост. Чуть выгнул спину…

И увидел, как… Раз, два, три… Три чёрных фигуры одна за одной выскочили вверх на бархан и тут же нырнули вниз, с бархана. Это было в трёх, может, в трёх с половиной сотнях метров на север от дороги.

Сомнений у Горохова не было. Эти быстрые фигуры, этот легкий метод передвижения по барханам он знал с детства и спутать ни с кем не мог. Это были дарги. Недотравленные газом или какие-то новые… это уже значения не имело. Они бежали сюда, к дороге, к нему.

- Ну, Тесей, у нас всё меняется, - Горохов с трудом спустился вниз и теперь смотрел из-за кузова на север, - кажется, реку ты не увидишь.

Дарги бежали на дым, валивший от квадроцикла. Такой дым в пустыне видно на многие километры. А Горохов вытащил из кобуры револьвер. Он сразу проверил барабан. И стал на место пустых гильз вставлять патроны.

Дело было дрянь. Три дарга… Три дарга… Даже если бы он был абсолютно здоров и у него было бы всё его оружие и гранаты… Даже тогда три готовых драться дарга было бы для него многовато. А сейчас, когда он с трудом ходит, и у него всего один револьвер… Горохов достал оптический прицел и загнал его в пазы на револьвере.

А огонь вроде как утихал, топливо на двигателе прогорело, и теперь горел пластик. Ему стало немного, совсем немного обидно. У него ведь почти получилось то, что он задумал. Он хотел просто уничтожить сыновей и вернуться живым. До реки всего триста метров. Ему отсюда уже видно крытую парковку перед пристанью.

«И ведь всё, как говорится, срасталось. Всё шло нормально, даже неплохо, пока не появились вот эти трое…». Горохов вздохнул.

- Кажется, наше мимолетное знакомство подходит к концу, - он взглянул на лежащего рядом блондина, а тот просто глядел в небо и продолжал хранить спокойствие. То ли он не понимал слов инженера, то ли не придавал им значения.

Инженер приподнял голову над бортом кузова. Поднёс оптику к глазу. Ну, одного-то из дикарей он точно убьёт. Должен, должен…

«А река так близко, что уже запах чувствуются».

Инженер смотрит в оптику и видит дарга на гребне одного из барханов. Тот замер, замер всего на одну секунду и смотрел на горящий квадроцикл. Практически на Горохова.

Можно стрелять! Нужно пару секунд, нельзя тропиться… Всего пару секунд… Нет, его конёк - это бой на ближней дистанции, а тут он только себя выдаст, если промахнётся. И тут Горохов вспомнил про желто-голубую нарукавную повязку. Но повязки на его рукаве не было. Где-то соскочила.

«Интересно, она помогла бы? Жаль, что не удастся выяснить. Ну да и Бог с нею…».

Он не успел додумать эту мысль. Дарг, стоящий на бархане, вдруг вскинул руки, отбрасывая оружие, и картинно, плашмя, рухнул с песчаного гребня. И лишь тогда до инженера долетел знакомый щелчок выстрела. Так била знаменитая армейская «тэшка».

«Кто это? Кто помогает? Палыч? Не может быть, ему по уставу запрещено покидать средство эвакуации. Кто тогда? Может кто-то из людей Люсички. Да, скорее всего. Это они, я им ещё нужен. Я им нужен!».

От усталости, от подкрадывающейся безнадёги и бессилия и следа не осталось. Один точный выстрел невидимого стрелка и… инженер снова готов продолжить свой путь. Он быстро лезет в карман, выхватывает рацию:

- Первый! Прием!

- Странник, первый слушает! Приём!

- Кто ведёт огонь? Приём!

- Не знаю. Я на точке. Жду тебя. Приём!

- Иду. Конец связи! – Горохов прячет рацию в карман.

Треснул другой выстрел. Это стрелял дарг. Большая винтовка, не автоматическая.

И тут же в ответ короткая очередь, три пули. Это «тэшка».

Он глядит на блондина.

- А у них там дело завязалось, - инженер вздыхает. Ему очень, очень, очень хочется пить. И ещё очень жаль потерянной фляги. Он собирается с силами. – Везёт тебе, блондинчик, может, мы и проскочим. Ладно, тут уже недалеко, попытаюсь доволочь тебя.

Он встаёт и здоровой рукой хватает Тесея за шиворот, тянет его по дороге, тот молчит и даже не стонет:

- Ох, и тяжёлый ты, зараза, - хрипит инженер. – Если не дотащу, прострелю тебя на хрен.

Горохову хочется пить, невыносимо хочется пить. Кажется, что в животе что-то рвётся, но он тянет и тянет Тесея по разбитой дороге.

Пам…

Пам…

Это винтовки даргов.

Та-та-та… Как щелчки. Это «тэшка» в ответ.

У Горохова темнеет в глазах. Он останавливается перевести дух.

И снова слышит:

Пам…

Та-та-та…

А человек-то отчаянный, не побоялся один ввязаться в бой с тремя даргами. Или сумасшедший.

Горохов снова тянет блондина по дорогое.

Пам…

Та-та-та…

«Как говорили в древности… Помоги тебе Бог, добрый человек».

Инженер уже много прошёл. Но ему снова нужно остановиться. День уже катится к вечеру, но с Горохова льётся пот, ему нужно отдышаться.

Та-та-та… Выстрелы «тэшки» уже едва слышатся.

Пам… А вот винтовки даргов ещё слышатся отчётливо. Пам…

А Горохов снова тянет и тянет блондина по разбитому асфальту.

- Ты только не сдохни, а то я, что, зря надрываюсь, что ли?

Та-та-та… доносится издалека.

«Молодец, кто бы ты ни был, спасибо тебе, только не части, ты патронов не напасёшься».

Он оборачивается, он уже слышит, как тарахтит дизель на малых оборотах, он видит лодку Палыча.