Поступь Слейпнира: Поступь Слейпнира. Варвар для особых поручений - Ерофей Трофимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Прости, друг, что значит шанс? – слабо улыбнувшись, спросил Анхель.
– Это значит возможность, которая может воплотиться в жизнь, – вздохнул Вадим.
– Так о чём ты хотел говорить со мной? – глядя Вадиму в глаза, спросил кормчий.
– Странно, – улыбнулся Вадим, – шёл сюда, в голове много чего крутилось, а начали разговор, и всё самое главное в несколько слов уложилось. Теперь даже и не знаю, что ещё сказать.
– Тогда давай просто постоим и посмотрим на море. Мы рождаемся в нём, живём вместе с ним, в него и уходим, – тихо сказал Анхель, снова поворачиваясь к океану.
Встав рядом с ним, Вадим молча смотрел в свинцовые волны, медленно накатывающие на скальный отрог, и думал, что никогда ещё в своей жизни не видел такой мрачной и такой величественной картины. Это было действительно завораживающе. Море словно дышало, а солёные брызги заливали скалы.
Их затянувшееся молчание нарушили старики. Седые старейшины обоих кланов вышли на улицу, обеспокоенные долгим отсутствием двух воинов. Вышедший следом за ними Рольф, увидев их на пляже, покачал головой и, подойдя, негромко проворчал:
– Хватит с морем в гляделки играть. Пошли в дом. А то старики уже решили, что вы тут прирезали друг друга. Да и поесть пора. Бабы там уже все приготовили.
– Ступай, брат. Мы сейчас придём, – вздохнул Вадим, жалея, что очарование момента рассеялось.
Кивнув, гигант решительно зашагал к дому. В очередной раз вздохнув, Вадим медленно развернулся и направился было следом за ним, когда Анхель, быстрым движением ухватив его за локоть, тихо сказал:
– Прости, что не верил тебе. Ты прав, кланы нужно поднять любой ценой. И ещё, спасибо тебе.
– За что? – не понял Вадим.
– За то, что поверил мне, и не злишься, – улыбнулся кормчий.
– Тогда пойдём и просто выпьем вина. Помянем Сигурда и попросим богов помочь нам в наших делах.
– Пошли, – решительно кивнул Анхель, и воины дружно зашагали к дому.
По общему согласию решено было не дожидаться их возвращения. В доме уже вовсю раскручивался очередной пир. С интересом посмотрев на начинающееся безобразие, Вадим удручённо покачал головой и принялся проталкиваться к столу. Увидев его, Налунга ловко проскользнула поближе и, осторожно тронув хозяина за рукав, тихо предложила:
– Идите за мной, хозяин. Вам приготовлено место рядом с ярлом. Вашему гостю тоже.
Устроившись по правую руку от Свейна, они с Анхелем молча подняли наполненные Налунгой кубки и, выплеснув по нескольку капель на пол, выпили, справляя тризну по погибшему ярлу. Бросив удивлённый взгляд на рабыню, Анхель подставил ей кубок и, повернувшись к Вадиму, спросил:
– Чего эта девчонка всё время крутится рядом с тобой?
– Это моя личная рабыня. Свейн разрешил мне взять её себе, чтобы обычные дела не отвлекали меня в нужный момент от быстрых и правильных решений. Она следит за моей пищей и питьём, чинит одежду и чистит обувь. В общем, я могу не отвлекаться на мелочи и сосредоточиться на том, что важно.
– Ну, книгочея мне никогда не понять, – усмехнулся Анхель.
– Если честно, я и сам себя не всегда понимаю, – рассмеялся в ответ Вадим, салютуя ему кубком.
* * *
Отправленный в Нормандию Никодим вернулся перед самым сезоном штормов, привезя Олафу странные известия. Как оказалось, везде, где император собирался нанести удар, прежде успевал появиться синий драккар. Синий цвет корабля был отличительной чертой только одного человека, ярла по имени Свейн Акулий зуб. Изгоя, за голову которого Олаф назначил награду.
Проведя почти всё лето среди купцов, Никодим сумел выяснить, что синий драккар видели и в Египте, и в Византии, и в Персии, и даже в Нормандии, где проходила ярмарка. По всему выходило, что все неудачи Олафа не гнев богов, а человеческие происки. К тому же всё тот же драккар уже не раз видели и в водах Нордхейма. Значит, ярл Свейн даже не пытается прятаться, а наоборот, делает свои дела, не оглядываясь на самого императора.
Из Нормандии Никодим привёз и другие новости. Среди ярлов упорно ходят разговоры, что всё тот же Свейн решился возродить свой клан и ради этого принимает под свою руку все слабые кланы. Это уже было откровенным вызовом ему, императору Олафу Рыжему. Ведь на территории одной страны не может быть сразу двух королей.
Сидя в своих личных апартаментах, украшенных коврами и золотыми канделябрами, Олаф задумчиво поглаживал тщательно ухоженную бороду, пытаясь понять, как справиться с навалившейся напастью. Слухи, бродившие среди ярлов, были сильнее любых указов и увещеваний. Сколько ни рассказывай им, что всё это сделали люди, а не боги, они этому не поверят. Оставался только один выход. Найти место, где прячется Свейн, и уничтожить его как главный источник всех неприятностей.
Но как это сделать? Ведь за прошедшее время его отношения с ярлами складывались всё хуже. Ко всем прочим бедам из двадцати трёх кораблей, ходивших с парусами его личных цветов, в бухту вернулись только пятнадцать. Последние два корабля вообще исчезли бесследно, словно в воду канули.
Стоявший рядом с креслом хозяина Никодим замер, боясь нарушить размышления императора. Покосившись на него, Олаф мрачно спросил:
– А сам что обо всём этом думаешь?
– Даже не знаю, что и сказать, хозяин. Искать его надо. Свейна этого. Но, мне кажется, что не сам Свейн всё это придумал.
– Почему? – моментально насторожился Олаф.
– Будь этот Свейн таким умным, давно бы уже себя проявил. А он всё это время жил, как все эти глупцы, что не могут вашего великого замысла понять. К тому же в Нормандии я странный разговор слышал, что всю свою торговлю этот Свейн отдал какому-то пришлому воину, которого он книгочеем называет. Откуда у нищего ярла может книгочей взяться? И откуда среди жителей Нордхейма мог взяться книгочей, о котором никто не знает?
– И что ты этим хочешь сказать? – не понял Олаф.
– То, что этот книгочей – пришлый. Думаю, Свейн просто нанял его и теперь старательно набивает свою мошну.
– А где он мог нанять книгочея? И на какие деньги? – спросил Олаф.
– Где, я не знаю. А вот по поводу денег всё просто. После нападения
