Поступь Слейпнира: Поступь Слейпнира. Варвар для особых поручений - Ерофей Трофимов

будем? На одной рыбе много не навоюешь. Проще будет всё своё золото в общую казну сложить и получить помощь от тех, кто уже к зиме готов. Сам говоришь, у них в приятелях самый знаменитый в Персии купец ходит. Глядишь, с их золотом и наша казна увеличится.

– А дальше?

– А дальше видно будет, – вздохнул ярл.

– Свейн сказал, что если решим уйти, получим из казны ровно столько, сколько вложили, и ни медяком больше.

– Тоже правильно. А мог бы и плату за зимовку назначить, – задумчиво кивнул ярл.

– Об этом я не подумал, – покачал головой Анхель.

– Всё просто. Ты приносишь немного золота в казну и получаешь всё то, что получают его люди. Но за зиму твои люди съедят и выпьют гораздо больше того, что можно купить на твоё золото. Ведь никто из них не будет сидеть впроголодь. Так что Акулий зуб назначил очень мягкие условия. Особенно если вспомнить, что по приказу Рыжего мы охотились за ним.

Разговор ярла и кормчих проходил за столом, и многие воины слушали его очень внимательно. Узнав, какую оценку условиям Свейна дал опытный руководитель, они тут же принялись вполголоса это обсуждать. Наконец, один из воинов Анхеля, упорно отказывавшийся принимать условия, поднялся и, подумав, спросил у ярла:

– Выходит, они тратят на нас гораздо больше, чем получают. Тогда какая им от этого выгода?

– Прямая. Акулий зуб хочет клан поднять, а женщин у них почти нет. Точнее, совсем нет. Сам ведь говорил, только бриттские рабыни и две дюжины черномазых девок. Не станет Свейн от них детей заводить. Полукровки никому не нужны. При таком раскладе все ваши вдовы при деле окажутся. Вот тебе и выгода. Так что, если не хочешь весь клан потерять, придется как следует подумать, прежде чем от его условий отказываться.

Задавший вопрос воин задумчиво кивнул и, помолчав, снова спросил:

– А если просто всех свободных баб на припасы поменять?

– А с детьми, со стариками что делать будешь? – вопросом на вопрос ответил ярл. – От лишних ртов избавиться несложно. Да только после такого даже самых доблестных в Вальхаллу не примут. Не к лицу воинам собственные шкуры за чужой счёт спасать.

Вздохнув, пришлый ярл отставил кружку и, поднявшись, вышел на улицу. Пока не ударили морозы, пришельцы расселились в шатрах и палатках, установленных на пляже. Собрав весь клан, ярл коротко обрисовал ситуацию и то, на каких условиях они могут получить помощь от бывших изгоев.

Услышав, что Свейн Акулий зуб жив, здоров и процветает, и больше того, собирается поднимать свой клан, беглецы задумались. Каждый из них чётко понимал, что перед кланом стоит вполне реальная угроза голода, и что в помощи им могут отказать. Быстро переговорив между собой, из толпы вышли старики и, встав перед ярлом, решительно ответили:

– Мы пойдём с тобой. Воинам Свейн может и не поверить, а вот старейшинам клана должен. Возьми с собой только гребцов. Не нужно, чтобы Свейн нас сразу за врагов принял. Поговорим с ним, а там всё и решим.

Услышав, что беглецы уже готовы выйти в море, чтобы искать помощи у изгоя, люди Сигурда Леворукого кинулись выяснять у своих старейшин, что они решили. Понимая, что должен что-то им ответить, Анхель заявил, что ещё так и не услышал ответа от самого клана. Споры вспыхнули с новой силой. Оставив соплеменников ругаться, Анхель вышел на улицу.

Найдя ярла беглецов, он тронул его за рукав и со вздохом спросил:

– Выходит, ты решил согласиться?

– Пока нет. Возьму с собой стариков, там и будем решать. Сам понимаешь, Свейн так просто нас не примет. Слишком много всякого разного между нами встало.

– А мои всё никак решить не могут, – удручённо вздохнул кормчий. – Спорят, ругаются, а толку нет. Время идёт, морозы скоро, а мы всё на месте топчемся.

– А сам-то ты что думаешь? – неожиданно спросил ярл.

– Теперь, после твоих слов, даже не знаю, – покачал головой Анхель. – Вроде можем и сами прожить, но очень трудно будет. Не досчитаемся многих. А с другой стороны, если под его руку пойдём, то и дела все решать он будет, и не просто решать, а делать так, чтобы всем хорошо было. Но не могу я ему поверить. Особенно его книгочею. Странный он какой-то. Неправильный.

– А какое тебе-то до него дело? Ну, книгочей и книгочей. Пусть у Свейна о нём голова болит. Сам же говоришь, что Свейн ему верит. Пойми, друг, это его клан, его люди. И Акулий зуб лучше нас всех знает, кому верить, а кому нет. Вспомни, он ведь изгоем был, а значит, кого попало в клан не брал. По всему выходит, книгочей этот свою верность делом доказал.

– И снова ты прав, – вздохнул Анхель. – Вот уж не думал, что ярлом быть так сложно. И как только Сигурд обо всём этом думать успевал?

– Ты кормчий, Анхель. Хороший кормчий, а не ярл. Любой из нас, прежде чем ярлом стать, долгие годы рядом со стариками и прежними ярлами ходит. Ума-разума набираемся. Мечом махать много мозгов не надо, а вот о каждом в клане позаботиться, тут думать уметь надо.

– Выходит, я, вместо того чтобы о клане заботиться, только разброд в него принёс? – смутился Анхель.

– Выходит так. Не нужно было всё это дело на общий суд выносить. Собрал бы стариков, рассказал им всё, и пусть бы они сами решали. За стариками все бы молча пошли. А ты примчался и давай секирой махать. То хорошо, это плохо, а каждый слышит во что сам горазд.

– Так может, и моих стариков с собой возьмёшь. Пусть сами всё посмотрят да Свейна послушают. Может, и решение нужное примут?

– А какое нужно? – иронично спросил ярл.

– А хрен его знает, – развёл руками Анхель.

Утром один из четырёх драккаров, стоявших в бухте, снялся с киля и, выйдя на открытую воду, поднял парус Сигурда Леворукого. Это было общее решение. Никто из беглецов не хотел лишний раз нервировать команду отчаянного ярла. Ещё свежи были в их памяти последствия засады бриттов, устроенной по наущению Олафа Рыжего, из которой один-единственный корабль умудрился вырваться, потопив сразу три корабля противника.

* * *

Появление в клане ещё одного корабля воины Свейна восприняли с радостью. Но ещё большую радость они высказали, когда Свейн объявил Рольфа новым капитаном купленного драккара. Услышав о назначении, гигант от радости потерял дар речи. От избытка чувств хлопнув по плечу Вадима так, что тот едва устоял на ногах, он бегом кинулся к