Кетополис: Киты и броненосцы - Грэй Грин

– Шоферы бывают редкими хамами, – сказал офицер, – сейчас я остановлю таксомотор. Не плачьте. Куда вам ехать?

– На тот берег.

– Вы с ума сошли! – воскликнул офицер. Перл громко всхлипнула, и он спохватился: – Простите… но это же чистой воды самоубийство! Зачем вам?

Перл пошла прочь, слегка прихрамывая. Офицер догнал ее и молча подхватил под руку.

– Никто! – заговорила Перл, ломая пальцы. – Ни один таксист, ни один извозчик…

– Их можно понять.

– Я пойду пешком. Будь что будет.

– Погодите. Вон скамья у причала – присядьте на минуту, вы же еле идете!

Перл кивнула. Опираясь на локоть офицера, спустилась по нескольким широким ступеням, ведущим к самой воде. Присела, стиснула руки, глядя на серый строй доходных домов на том берегу. Офицер сел рядом, протянул платок. Перл вытерла глаза, глубоко вздохнула.

– Наверное, вы спешили, я задерживаю вас…

– Нисколько, – ответил офицер. – Сейчас я совершенно свободен… – его лицо на мгновение затуманилось. – Знаете, я ведь сегодня стрелял в человека, – вдруг сказал он с какой-то развязностью, – и совершенно свободен до самого утра. – Перл все смотрела за реку, не меняясь в лице. Казалось, она не слышала ни слова, и он прервал сам себя, махнул рукой. – Так зачем вам туда? Такой девушке, как вы, не место в трущобах.

Она покачала головой, откинулась на жесткую спинку скамьи. Навалилась апатия. Перл бездумно рассматривала стоящий рядом газетный автомат, самодовольно поблескивающий никелированными деталями. Будто в ответ на взгляд в механических недрах зашипело, и гулкий голос принялся выкрикивать заголовки.

«Канцлер говорит: морская пехота легко остановит безумного генерала! Мятеж накануне Большой Бойни! Тушинский ранен на дуэли – новая жертва прекрасной…»

– Тушинский… ранен! – воскликнула Перл. – Из-за этой шлюхи!

– Не смейте так говорить о ней, – покраснел офицер. – Скверные сплетни…

– Да она… – Перл прижала ладони ко рту и уставилась на офицера широко распахнутыми глазами. – Вы?!

Офицер неопределенно кивнул.

Перл сжала кулаки.

– Вот вы за нее на дуэли дрались, а она того не стоит, она дрянь, дрянь, дрянь! – выкрикнула Перл. Офицер пожал плечами.

– Простите меня, – Перл уронила ладонь на его рукав. – Я сама не своя…

Он кивнул. Посидели молча, – от растущей неловкости сковывало спину. «Сейчас – вот только перестанет болеть нога, – Перл осторожно пошевелила ступней. Боли не было. – Поблагодарить, встать и уйти».

«Скандал на киностудии! – снова засипел автомат. – «Огни Кето» – самые свежие новости!» Перл вздрогнула.

– Купите газету, – попросила она.

Загремела монета, и механический газетчик выплюнул желтоватый лист. «Абордаж Левиафана. Звезду экрана таскает за волосы Лже-Аделида!» – кричал заголовок. Перл пробежала несколько строчек.

– Боже, какая пошлость! – вновь подступили слезы ярости. Перл склонилась над газетой, заставляя себя дочитать до конца. Косточки Перл Уизли, знаменитой комедийной актрисы и жертвы интриг, перемывали бы сейчас все журналисты Кетополиса – это куда как любопытней, чем никому не известная сумасшедшая. Перл откинулась на спинку скамьи. Безумные, невероятные догадки вдруг обернулись реальностью. Не предана – но забыта, начисто стерта из памяти… Перл взялась за виски, зажмурилась: снова звучал певучий шепот, но она еще не могла разобрать слов.

– Что с вами?

Перл покачала головой, приходя в себя, – «все в порядке, оставьте». Машинально перелистнула страницу – портрет Тушинского с рукой на перевязи. Уронила газету на скамью.

– Я должна идти, – сказала она.

– Нам по пути, – офицер поднялся и подставил руку.

Перл старалась идти как можно быстрее. Стоит поддаться слабости – и незнакомец отговорит ее. Перл вернется домой – но что дальше? Горбатая туша моста приближалась. Засосало под ложечкой – еще несколько шагов, и она останется одна; пути назад не будет. Решительно повернула к мосту – офицер продолжал идти рядом. Перл испытующе взглянула на него, но его лицо оставалось непроницаемым. Наконец Перл топнула ногой:

– Не смейте идти за мной!

Офицер улыбнулся, вновь взял ее под руку.

– Я вижу, вы в беде. Но не знаю, как вам помочь. Послушайте, – он горячо сжал ее ладонь, – я теперь человек пропащий. Нужно вам за реку – я вас провожу. Понадобится киту в глотку, – Перл вздрогнула, стянула на груди пелерину, – пожалуйста, мне терять нечего. Но скажите, что с вами случилось? Вдруг я придумаю лучший выход…

Перл замедлила шаги. Остановилась, облокотившись о парапет. Далеко внизу катились медленные волны реки, исчерченные золотыми зигзагами огней. «А вот прыгнуть», – отстраненно подумала она. Вода в Баллене была как сизая кровь чудовища, холодная и густая. Перл зябко повела плечами и заговорила, не глядя на офицера:

– Меня все забыли. Вы не понимаете, – жестом остановила она офицера, пытавшегося что-то сказать. – В самом деле забыли. Вот и вы… – она взглянула в озадаченное лицо офицера и грустно рассмеялась: – Нет, не трудитесь вспоминать, мы не знакомы. Однако же совсем недавно вы бы меня узнали… Эта статья, – она кивнула на газету, все еще зажатую в руке офицера, – обо мне. Сегодня пришла на киностудию и… святой Иона, эта фальшивка, эта бледная немощь – пытается играть Аделиду!

– Погодите! Как же, как же… – Он мучительно нахмурился и прищелкнул пальцами. Провел рукой по лбу. – Странно, я уверен, что знаю ваше имя… но не могу вспомнить.

– Зовите меня Аделидой, – ответила она, поколебавшись.

– Козмо.

Она вскинула на него глаза, и офицер смущенно улыбнулся:

– Это правда. Родители были большими поклонниками «Левиафана»… Вот видите, – весело продолжил он, – я просто обязан прийти вам на помощь.

Перл покачала головой.

– Поймите, я сама не уверена уже, что вся моя жизнь – не плод больного воображения… Но я должна убедиться. Есть один человек… он не мог забыть меня, не мог!

– И он живет за Балленой, в трущобах?

Перл кивнула.

– Однажды он пытался убить меня… – она машинально коснулась шрама и уставилась на реку невидящими глазами.

На кушетке разложено синее платье с матросским воротником. Беспощадный свет ламп отражается в зеркалах – видно самое крохотное пятнышко на лице. Объяснение в любви прервется нападением пиратов, подкупленных Скрюченной Рукой. Платье сшито на живую нитку – скоро его зальют потоки бутафорской крови, но Полина, как всегда, выйдет сухой из воды. Ей еще долго, долго мелькать на экране, попадать в переделки, спасаться, с лукавой и счастливой улыбкой опускать ресницы, покоряясь герою, чтобы в следующей серии вновь влипнуть в приключения.