Фантастика 2025-32 - Алексей Викторович Вязовский

— Показывай! — рыкнуло над ухом, и Карась поежился. И откуда из недр советской милиции выползли эти… шаболовские… Ну просто зверье лютое. Надо с ними осторожно себя вести. Не приведи бог, за угол выведут и грохнут при попытке к бегству. Прецеденты случались…

Карась встал, отряхнул коленки и окинул взглядом зал казино. Сотрудники были бледны, но держались, а вот американцев колбасило не на шутку. Как бы не сорвались со страху — начнут их крутить, и все, весь расклад выложат. Хорошо, что русский они еще толком не выучили, а переводчиц пока нет.

Зато клиенты не подвели. На лицах абсолютного большинства читалась скука и ожидание, когда этот дешевый балаган закончится. Народ сюда приходил тертый.

— Вот, прошу! — Карась распахнул дверь серверной, где стены и полки для оборудования сияли первозданной чистотой. Ну почти первозданной… Кое-какие следы от резиновых ножек были еще видны.

— Ты чего мне пиздишь? — с веселым недоумением спросил товарищ в балаклаве. Он габаритами Карасю немного уступал, но в прямом бою порвал бы его как Тузик грелку. Это было ясно всем, включая самого Карася.

— Да что вы! — состроил Владимир самую невинную физиономию. — Как можно! А что мебель неновая, так говорю же, раскручиваемся!

— Дверь закройте! — скомандовал товарищ милиционер, а когда подчиненные команду исполнили, нанес сокрушительный хук справа. Вовка даже заценил. Если не мастер, то уж КМС точно. Ему стало так любопытно, что он рискнул поинтересоваться, сплевывая кровь.

— Мастера выполнил?

— А то! — с веселым задором ответил офицер милиции, охраняющий покой российских граждан в это время суток. Он методично превращал круглую физиономию Карася в еще более круглую, что, видимо, доставляло ему несказанное удовольствие.

— Беспределите, гражданин начальник, — ответил Вовка, закрываясь руками. — Чего хотели-то вообще? Судя по поведению, на наши документы вам насрать.

— Угадал, — ответил донельзя довольный шаболовский. — Меня послали видеонаблюдение изъять и компьютерное оборудование. И я его изыму.

— Ну, изымай! — пожал Вовка плечами. — Тут изымать нечего, сам видишь.

— Товарищ майор! — еще один боец в балаклаве просунул башку в дверь. — Компьютеры погрузили. Можно ехать.

— Мы с тобой еще продолжим, — майор похлопал Карася по щеке. — Я тебя запомнил, щекастенький. А пока ехать надо. Сам понимаешь, служба!

В коридоре Вовку ждал почти весь персонал.

— Jesus Christ! Владимир Александрович! — голос Боба, который провожал испуганным взглядом уходящих бойцов, все еще подрагивал. — Я запутаться совсем! Кто тут мафия есть? Вы или они?

— Они, — кивнул Карась. — Мы по сравнению с этими так, погулять вышли. Эх, компьютеры жалко.

— Так компьютеры они не тронуть, — всхлипнул вдруг Боб. Это он засмеялся так. — Они мониторы вырвать и бросить в мешок. Побить все! А системные блоки на месте стоят. Bloody git! Son of a bitch! Motherfucker!

* * *

Все эти новости я прослушал по телефону, уже по дороге в Лобню. Там тоже нужно было проинспектировать дела и делюги. А кассеты и жесткий диск, где генерал милиции ведет себя как животное, а потом берет деньги от дважды судимого гражданина, теперь лежат в банковской ячейке. И я сильно подумаю, как это использовать, благо фамилия этого кадра теперь мне известна.

— Останови, Колян, прогуляюсь. Надо проветрить мозги, — сказал я, когда пейзажи родного городка обняли меня со всех сторон. По всем понятиям меня должна была захлестнуть ностальгия, но вот черта с два! Не то, что не захлестнула, но даже не обозначилась на горизонте. Слишком долго я хотел свалить отсюда подальше.

А вот и милый дом, видевший еще Лаврентия Палыча молодым. Лестница так и осталась скрипучим дерьмом, а стены в подъезде по-прежнему были исписаны всякой ерундой. И даже свежие надписи появились. Это, наверное, Зойкины сорванцы подрастали. Я провернул ключ в замке и вошел в квартиру, в которой вырос. И тут опять пахло жареной картошечкой! Зойкиной картошечкой! Да я за нее третью почку отдал бы, если бы она у меня была. Рот наполнился тягучей слюной, а ноги сами понесли меня на кухню. Я, собственно, и приехал, чтобы с Зойкой поговорить.

— О, Сереж, садись!

Зойка даже не удивилась, просто достала еще одну тарелку и поставила на стол. Ее мальчишки смолотили все за обе щеки, после чего с воплями убежали в свою комнату, где немедленно начали драться. А я наслаждался божественной стряпней соседки, закусывая консервированными помидорами, сладковато-кислыми, тугими и сочными. Не было бы тут Зойки, я бы еще рассолу из банки отхлебнул. Но она сидит напротив, подперев щеку кулаком. Неудобно…

— Я чего приехал, Зой, — сказал я, закончив нежданный ужин. — Я выпишусь отсюда, а комната моя тебе отойдет.

Надо было видеть лицо соседки!

— Тебе нужно зайти в администрацию. Там найдешь Эльвиру Николаевну. Скажешь, от меня. Она все сделает как положено, чтобы к тебе алкаша какого не подселили.

— Ой! — соседка по-бабьи зажала рот ладонью. — Не то правду про тебя говорят, Сереж! Говорят, ты пипец богатый какой стал.

— Врут люди! — значительно сказал я. — Никого не слушай, кроме меня и радио. У меня к тебе просьба будет.

— Конечно! — Зойка замотала башкой с такой готовностью, что та чуть не отвалилась. — Все что хочешь!

Она вдруг заалела маковым цветом, когда поняла, что ляпнула, но потом успокоилась. Ленку она уже видела и сравнение провела. Ей тут ловить нечего.

— Ты знаешь… — сказал я, высасывая еще один помидор. — У меня жизнь непростая. Если вдруг чего, присмотри за маминой могилкой. Хорошо?

— Да я и так, Сереж! — возмущенно взглянула на меня она. — Мне не надо за это ничего! Это ж тетя Маша. Не надо мне подарков за это! Она же как родная мне!

— Вот за это и дарю, — я встал и некультурно вытер губы тыльной стороной ладони. — Бывай, красотка. Эльвира Николаевна, зам главы по всякой херне. Запомнила?

Я вышел на улицу, когда закатное солнышко уже спряталось за горизонтом. Из подъездов вот-вот потянется местная синева, чтобы очередной дозой немецкого спирта наглухо убить заёбанный этой поганой жизнью мозг. А я вдруг захотел проинспектировать новое слово в местной торговле — ларек премиум-класса, о котором мне с гордостью доложил Копченый. Не