50 знаменитых убийств - Александр Фомин

В ходе следствия число арестованных постоянно увеличивалось. Первым был взят Дмитрий Шатраков, который обнаружил тела детей. Затем арестовали его братьев и отца (их отпустили, поскольку Дмитрий предоставил справку, что был в райвоенкомате в Тавде, а его отец и братья нашли свидетелей, подтвердивших, что они весь день провели в поле далеко от места убийства). Следом арестовали Сергея Морозова, на которого донес двоюродный брат Павла Иван Потупчик. Он сообщил, что «.между дедом и Пашкой контры были давно», и даже вызвался арестовать деда (так что Павлик был далеко не единственным в Герасимовке доносителем). Потом забрали зятьев Сергея Морозова — Арсения Силина и Арсения Кулуканова, жену Ксению, внука Данилу (двоюродного брата Павлика). Даже на суде появлялись новые обвиняемые, в частности Иван Морозов, дядя Павлика, которого обвинили в покушении на жизнь уполномоченного по хлебозаготовкам, подстрекательстве к убийству племянника и попытке уничтожить общественный скот.

В распоряжении следствия имелось две улики причастности Сергея и Данилы Морозова к убийству Павла: окровавленные штаны с рубахой и нож с пятнами крови, найденный при обыске за иконой. Его-то и назвали орудием убийства, хотя Данила в тот день резал этим ножом теленка, а исследование крови не проводилось. Не вызвало удивления и то, что «улики» остались на виду, их даже не пытались уничтожить.

25 ноября 1932 г. в 6 часов вечера в Тавде, в клубе имени Сталина начался показательный судебный процесс над убийцами пионера Морозова. Готовились к нему серьезно (речь не идет о следственных действиях). Клуб имени Сталина к этой дате спешно отстроили после пожара, для трансляции процесса было установлено 500 репродукторов. В день процесса в городе прошли организованные митинги трудящихся, которые несли транспаранты с требованиями смерти убийцам Павлика Морозова. На митинг перед клубом привели около тысячи детей из всех школ района. По деревням рассылались директивы: «Провестимитинг», «Выслатьна процесс делегатов», «Организовать красный обоз с хлебом в дар государству».

Вход на процесс был объявлен свободным, но на деле охрана впускала людей в соответствии с утвержденными заранее списками. В рассчитанный на шестьсот мест зал клуба набилось не менее тысячи человек; в зале было много детей. Суд над «убийцами Павлика Морозова» был, фактически, клубным представлением с распределенными ролями, антрактами и буфетом. Спектакль длился четыре дня.

Когда зрители собрались, на сцене медленно пополз занавес, открывая лозунги.

На заднике висел портрет Павлика, нарисованный местным художником. Слева от портрета призыв: «Требуем приговорить убийц к расстрелу», справа — «Построим самолет «Пионер Павлик Морозов». Под плакатами скамья для подсудимых, на ней пятеро: дядя Павлика Арсений Кулуканов, бабушка Павлика Ксения Морозова, дед Сергей Морозов, двоюродный брат Данила Морозов и второй дядя Арсений Силин. Их охраняет вооруженный винтовками конвой.

Под портретом Павлика — судьи Свердловского облсуда: председатель Загревский, народные заседатели Клименкова и Бороздина. В качестве общественных обвинителей выступают представитель Центрального бюро юных пионеров и газеты «Пионерская правда» Смирнов, член Уральского обкома комсомолаУрин, прокурор Зябкин. Ход суда протоколирует секретарь Макаридина. Есть и адвокат — Уласенко, который, впрочем, через некоторое время объявил, что убежден в вине подсудимых, отказался их защищать и удалился из зала суда.

Сопоставляя обвинительное заключение и приговор суда, можно получить следующую картину случившегося (по версии Свердловского суда, которая стала официальной). Пионер Павел Морозов активно боролся с классовым врагом, кулаками и подкулачниками, постоянно разоблачал их. В Герасимовке, где при наличии ста хозяйств не было ни партийной, ни комсомольской ячейки, ни колхоза, его деятельность вызывала дикую злобу и страх у кулацкой родни.

Кулаки, боясь дальнейших доносов со стороны Павла после истории с Трофимом, стали угрожать ему расправой. Кулуканов и Силин говорили: «Этот сопливый коммунист житья нам не дает, его надо сжить со света». Таким образом, убийство подготавливалось заранее.

3 сентября Кулуканов Арсений, узнав, что Павлик Морозов вместе с братом ушел в лес по ягоды, подбил Данилу Морозова на убийство и заплатил ему 30 рублей (эта цифра была призвана напомнить о тридцати сребрениках, символе продажности и предательства). Он сказал, чтобы Данила позвал с собой Сергея Морозова, с которым Кулуканов имел сговор раньше.

Данила передал деду Сергею разговор с Кулукановым. Тот, видя, что Данила берет нож, вышел из дому и отправился с ним на дорогу, по которой должны возвращаться братья Морозовы. Встретив Павла, Данила Морозов молча вынул нож и нанес мальчику удар в живот. Девятилетний Федя, заплакав, кинулся бежать, но его остановил Сергей Морозов, а подбежавший Данила зарезал ребенка. Убедившись, что Федя мертв, Данила вернулся к Павлу и еще несколько раз ударил его ножом.

Морозов Сергей вытряс из мешка ягоды, набранные Павлом и Федором, и они с Данилой надели этот мешок на голову Павлу Морозову. Затем они оттащили трупы Павла и Федора в лес, в сторону от дороги. Вернувшись из леса и обнаружив у себя на одежде пятна крови, они переоделись, заставив Морозову Ксению выстирать окровавленную одежду. Ксения, узнав о преступлении, замочила штаны и рубаху, но отстирать не успела, т. к. при обыске одежда была изъята. При обыске за иконами был обнаружен нож — орудие убийства.

В общем, обвинение было построено на бездоказательных домыслах. Больше того, вместо реальных доказательств некоторые улики перекочевали в судебное заседание из прессы. Например, идея денежного вознаграждения впервые появилась в газете «Пионерская правда», а оттуда уже перекочевала в приговор. Свидетели обвинения тоже не приводили фактов, но требовали смертной казни для обвиняемых; смерти для бабушки и деда требовал и десятилетний Алексей Морозов, которого заранее научили, что говорить.

Приговор гласил: «Кулуканова Арсения, Морозова Сергея, МорозоваДанилу, Морозову Ксению — признать виновными в убийстве на почве классовой мести пионера Морозова Павла и его брата Федора и на основании статьи 58 пункт 8 Уголовного кодекса СССР всех четверых подвергнуть высшей мере социальной защиты — расстрелять». Арсения Силина оправдали.

Без доказанной вины были расстреляны трое глубоких стариков: дед в возрасте 81 года, его жена 80 лет, зять 70 лет. С ними убили девятнадцатилетнего внука. Расстрел невиновных в ноябре 1932 года был сигналом к массовой расправе над крестьянами по всей стране, именно это стало поводом считать, что убийство Павлика Морозова было совершено представителями ГПУ.