Падение с Земли - Александр Тюрин

— Распад пошел, — прошептал удовлетворенно Султанчик. — Запомните, Кологривов, легко идущие реакции разложения — это то, что нам нужно.

Большие шаманы, конечно, и не такое вытворяют, но подготовка сотрудников особого отдела вызывает почтительный страх.

— На второе надо что-нибудь сытное, чтобы гастрит не случился.

Султанчик незамысловато взял «сытный» металлический лист и, сдув пыль, принялся без особой аккуратности обкусывать его. Дробление металла отозвалось в моих костях унылым эхом. Если он шаман, то я, похоже, жертва шаманства. Короче, всю эту сцену я решил списать на умопомрачение.

— Ну, а на десерт? Что-нибудь вкусненькое?

Удачно кинутым болтом Султанчик угробил голубя, курлыкавшего в уголке, поднял погибшую птичку, встряхнул и выжал. Кровь из «вкусненького» текла тоненькой струйкой, чтобы попасть в рот обедающего гражданина. Наверняка, птичку покинули все без исключения соки, потому что через минуту от нее осталась одна жалкая тряпочка. Однако это почему-то не вызвало во мне протеста.

— Можно быть консерватором во всем, кроме еды, — убедительно произнес пищевой либерал. Он нажрался и ждал, когда я приступлю к трапезе. Голубя, положим, я мог бы еще схавать. Если бы не было выхода. А сейчас он есть?

— Чего-то не хочется, господин Воитель, я всю ночь жрал от скуки.

 Напарник, демонстративно скинув с себя пиджак, пробежался по стене, как ниндзя высшей квалификации и даже получше. Может, зря я надеюсь на умопомрачение. Что-то в этом чувствовалось неподдельное, настоящее! Султанчик заражал меня уверенностью, стремлением к совместному выискиванию и изничтожению трудностей, кипящей волей к победе не поймешь над кем и чем.

Я впился зубами в доску, причем не из суицидных намерений, а потому что почувствовал тайную ее аппетитность. Мне это полезное чувство словно передалось от напарника. Но для этого пришлось протаранить некий психологический барьер, стоявший на пути моих зубов — сами челюсти стали тяжелые, горячие, чуть ли не металлические, однако сохранили послушность.

Потом все наладилось, опасения оказались напрасными. Еда, как еда, напоминает пережаренный кусок мяса — не по вкусу, а по ощущениям. Чувство одиночества в животе притупилось, я заерзал от силы, заструившейся вдоль и поперек организма. Впрочем доску хавал украдкой, пригнувшись. Было неловко, как при заглядывании в декольте своей подчиненной, которая зачитывает отчет о проделанной работе. Впрочем, гордость почувствовал тоже, потому что не мяконькая курочка, а грубая доска мне покорилась.

— Это, конечно, не деликатес, но вполне усваиваемый продукт. Я вначале тоже предпочитал углеродные соединения, они вроде роднее, — со сдержанным одобрением заметил Султанчик. — И вообще, чтоб справиться с тяжелым веществом, тебе сперва надо добыть силу из легкого. Или же получить мощь от своей Девятки. Ты скоро узнаешь, что это такое.

Звучало непонятно, но здорово. А мой аппетит требовал еще. Заметил оставшийся от какого-то празднества стакан и вдруг был пронзен предвкушением — это может быть вкусно! Тем более, я как-то на ярмарке видел конопатого мужичка, который без всякой медитации, из чистой удали, жевал стекло. Я взял граненую «снедь», осторожно укусил, похрумкал, проглотил — и было не тяжелее, чем с печеньем. Доел стакан, не отрываясь.

Невольно у меня появилось расположение к господину Воителю. Хорошо работает и интересно отдыхает. Значит, колдовство действительно крутая штука, и в Храме Чистоты им всерьез занимается некая «девятка». Однако вопросы продолжают зудеть.

— Это все правда, господин Султанчик — то, что случилось в последний час? Или колдовство, мираж, наваждение? — Это — сила, коллега Кологривов, невиданная сила, и ей надо уметь пользоваться совместно и с радостью. В ней наша значительность, наша жизнь и слава.

— Слава от победы над Куровым? А вчера слава была от того, что меня обработали? Чем больше галочек в наряд-задании на день, тем радостнее, не правда ли?

Заметно было, что коллега Султанчик куда более озадачен моими вопросами, чем действиями монстра Крохина. Он как будто подбирает слова, хотя все храмовники известные хреноплеты.

— Господин устроитель зрелищ отягощен многими грехами. Посягновение на вечную Чистоту, искривление Прямых Путей матери Природы и отца Рода. Плюс святотатство. Однако глубоко виновный Куров вместе со своими органами не пойдет на экспорт. И у вас, насколько мне известно, ничего не вырезали.

— Вы намекаете, коллега Султанчик, что меня приковали ко стулу и усыпили только для того, чтоб я немножко отдохнул?

Коллега еще больше обеспокоился, он был даже огорчен моей назойливостью.

— Не только… Во время глубокого замораживания происходит своего рода чистка души, то есть пси-структуры. Снимаются кое-какие блокировки, оставшиеся от времен господства кибероболочек. Сколько сейчас светлых возможностей открывается, когда мы скинули гнет машин, кибероболочек этих сраных и прочей нечисти.

Султанчик сумел, наконец, швырнуть дежурные лозунги и закончил с наигранным подъемом:

— Так неужто мы теперь позволим черному шаманству набросить на нас свою удавку?

«Не эта ли чистая душа напала на летчиков в виде бабы-яги?» Как подумал, так сразу почувствовал особое внимание со стороны Султанчика, хоть он даже не двинул глазными яблоками в мою сторону. Неприятно, конечно. Улавливает, гад, мок мыслишки. Если ему и раньше не нравились мои вопросы, то сейчас от него просто понесло едкой настороженностью.

Потом мне стало чудиться. То есть, я ничего не слышал, но тем не менее. У господина Воителя в голове дзинькнуло, и он вышел с кем-то на связь. Более того, произнес внутри себя такие слова:

«Значит, у вас какой-то недотепа портит матрицы воздействия на пси-структуру, а мне расхлебывать?»

Ко мне потянулся влажный холодок — ощущение было вполне отчетливым. Не сыграю ли я роль того самого голубя? Представил, что меня выжимают как птичку, и вдруг осознал. Султанчик, может, Воитель и сотрудник Палаты Дознаний, может, из Храма Чистоты, может, шаман, но он является кем-то еще. Кто я такой и кто он, мне бы лучше разобраться самому, в одиночку, в отдельной светелке, потихоньку жуя, виноват, читая какую-нибудь веселенькую книжку.

Почти непроизвольно я направился к выходу.

— Вы куда, сударь? — более вежливым тоном, чем обычно, поинтересовался Султанчик. Он привстал, собираясь в какой-то момент рвануть за мной.

— В кабинет задумчивости, живот прихватило, — невинно отозвался я, — все порядочные люди туда захаживают после такого рода угощений. Вас что, приучили считать это пережитком темного прошлого?