План 'Перехват' - Евгения Озерова

кто же знал, что у генетика, кабинетного… ладно, пусть лабораторного ученого, окажется свой «Стечкин», который он пустил в ход, когда понял, что выхода нет?

Стрелял он никак, бессмысленно палил в белый свет, как в копеечку, но, как обычно в таких ситуациях, теория вероятности горько заплакала в сторонке: две пули достались Владу в крыло. В предплечье, точнее. Одна прошла по касательной, оставив лишь царапину, вторая пробила насквозь. Он рухнул в редкий подлесок, перевоплощаясь на ходу. Конечно, ребрам опять досталось по полной.

К счастью, Ден и Юрий уже подоспели, но сам он в задержании участвовать не смог.

Вообще, возвращение прошло как в бреду: в памяти сохранились лишь отдельные картинки. Вот ребята вывели из леса обоих задержанных — начальник СБ в наручниках, генетик с поднятыми руками, потом Ден достает еще пару наручников из багажника «Ауди»… Вот Володька бинтует ему плечо и несмешно шутит про свадьбу… Подъезжают на двух машинах коллеги…

А вот он сам сидит на заднем сидении «Ауди» и бездумно смотрит на пролетающие мимо окраины Белгорода. Федотов бурчит что-то за рулем, но Владу все равно, и он решил прилечь на сиденье, немного вздремнуть. Но оказался глубоко непонят Володькой, который немедленно съехал к обочине и принялся тормошить его с требованием «не помирать, а то что я Насте скажу»…

…Кто-то открыл дверь в кабинет и сел рядом.

— Живой? — услышал он голос Юрия и приоткрыл глаза.

— Живой. Ничего страшного. Просто устал очень.

Юрий помолчал, потом улыбнулся:

— А я тебя вспомнил. Видел мельком. Ты в задержании банды кровопийц участвовал.

Влад кивнул. Потом сообразил — это же, наверное, Юрий был одним из внедренных в банду оперов! Возможно, он и спас жертву…

— Значит, главарь этот не ошибся… в твоей сущности? — опер усмехнулся. — А мы еще ржали — вот мозги у парня повернутые!

— Не ошибся, — тихо покачал головой Влад. — Но мозги у него все равно повернутые. Среди нас убийца — позорное исключение. Донорство…

Юрий помотал головой и перебил:

— Не хочу обижать, но давай за всех не говорить. Предпочитаю сам разобраться. А что ты… И товарищи твои — люди нормальные, вижу.

Влад хотел усмехнуться, услышав слово «люди», но сил не хватило. Они помолчали.

— Как это случилось? — спросил, наконец, он.

Юрий понял:

— Да это все этот… — он проглотил ругательство, но лицо исказила жесткая гримаса. — Пока до места ехали, твердил, что действующие сотрудники должны пользоваться авторитетом, а преступники — от одного названия конторы мордой в пол штабелями укладываться… Что пули словом можно останавливать, в общем. Димон сопротивлялся, а тот ему… Ну и, в конце концов, практически запретил ему идти в снаряге. Мы втроем с твоим коллегой зашли, Димон впереди, сказал все, как положено… Ну а ему в ответ охранник прямо из-за стойки — из «Макарова». Дима упал, тот к нам, его твой коллега очередью срезал. А дальше и сзади остальные наши подоспели, и из коридора двое… С дробовиками… Но мы-то в снаряге!

Влад помолчал, потом спросил:

— Он семейный был?

— Нет, — покачал головой Юрий. — Девушка постоянная, несколько лет уже. И племяшке помогал — отца нет, а сестра больная…

Понятно… Понятно… Надо поговорить с Ионеску — чтобы выплатили хоть единовременное пособие…

Дверь снова распахнулась, на пороге появилась полная невысокая женщина в синей куртке «скорой помощи» с чемоданчиком:

— Мне сказали, у вас тут командир раненый. Где?

Юрий сразу указал на Влада:

— Вот командир. С грудью у него что-то не то, и рука…

Влад запротестовал:

— Да мелочи, мне уже первую помощь оказали…

— Мужчина! — как-то очень громко и скандально начала фельдшер. — Ну-ка прекратите немедленно, оказали ему помощь, видите ли! А то как стреляться — так вы все мастера, а как лечиться — так нет, подождем, пока само отвалится?! Нетушки, не получится!

— Ну, я пойду, — сразу заторопился Юрий. — Ты тут…

Что тут — он не сказал, только махнул рукой и исчез за дверью.

— Давай, давай, раздевайся, а то расселся мне тут! — тетка оглянулась на дверь и неожиданно продолжила уже совсем другим тоном: — Переливание сделать не смогу, нам вне стационара не положено, но кровь есть, сейчас налью, подождите.

Влад с удивлением уставился на нее, достающую из чемоданчика пакет донорской крови, и вдруг до него дошло — маг-целитель!

— Что, не ожидали, да? — улыбнулась женщина, ловко надрезав пакет и перелив часть содержимого в пластиковый стаканчик. — У нас спецгоспиталя, как в Москве, нет, только отделение при областной больнице. Пейте вот. Допьете — разденьтесь, посмотрю. Озноб есть? Нет? Хорошо…

Кровь он проглотил почти залпом — сразу стало теплее. Встал, принялся осторожно снимать куртку, затем рубашку…

— Уху-ху! — покачала головой фельдшер — или все-таки доктор? — обойдя его кругом. — Да уж… Где в первый раз лечились?

— В Лукоморье, — пробормотал Влад. — Потом в спецгоспитале как раз… В Москве.

Почему-то показалось, что она сейчас начнет критиковать коллег, и так и вышло:

— Ну, лукоморские хорошо начали… Да московские плохо закончили. Вы же у нас товарищ прыткий, спортивный… Да еще и силовик! Постоянная активность! Вам консервативное лечение не подходит, надо было сразу приступом брать!

— Ну… Нога-то вроде в порядке, — робко попытался заспорить Влад, которому стало обидно за московских медиков, так внимательно к нему отнесшихся.

— Нога! — фыркнула врач. — Что нога? Нога в вашем возрасте — тьфу! — и срослась, главное, не беспокоить. А ребра снабжаются организмом по остаточному принципу. Ненужная кость!

Влад подумал, что ненужная кость вряд ли будет так болеть, но решил смолчать.

— Ладно, вот что. Наливайте еще стакан, пейте постепенно только. Я пока рукой вашей займусь, ребрами потом. И рецепт выпишу. Купите легко — это комбинация обычных человеческих лекарств. Уколы ставить умеете?

Влад застыл, озадаченный.

— Ох, ну ладно, девушка-то умеет?

— Понятия не имею! — искренне ответил он.

— Значит, умеет. Они всё теперь умеют, только прикидываются. Вот и будет вам новая прелюдия интересная! Ладно, садитесь, наливайте, давайте плечо мне ваше…

Влад не сразу понял про прелюдию, но, сообразив, вдруг почувствовал, что щеки начинают гореть. Глотая кровь из стаканчика, он отвернулся, чтобы скрыть смущение. И был понят неправильно:

— У-у-у, — проворчала врач, возясь с повязкой. — Стрелять страху нет, убивать страху нет… А посмотреть, что оружие тебе самому сделало — страшно… Аж жуть!

Он снова решил промолчать. Руки у врача были легкие и очень нежные — даже когда она резала и распутывала узлы бинтов, навязанные Федотовым «для уверенности», боли не было. А когда доктор приступила к обработке раны, для начала резко прокомментировав количество зеленки,