Бесконечность I. Катастрофы разума - Андрей Волков

у молодых память короткая, а мы старики, всё помним. Значит, так. Под вечер дело было. Я тогда вздремнуть лёг днём. Я всегда практикую это, а тут холодно и меня, значит, раненая нога разбудила. Я во время войны добровольцем служил, в Сингапуре. Вот, значит, раненая нога разбудила. Я встал, пошел, значит, на кухню, ну чтобы грелку себе сделать для ноги. У раковины, значит, стою и в окно вижу: возле дома, где англичане живут, девица околачивается. Бледная такая, как привидение. Я на крыльцо вышел, рассмотреть хотел. Молоденькая, в самом соку. Окрикнул её, мол, не боязно ей ночью-то.

— А она что? — спросила Кристина. Старик пожал плечами.

— Да ничего, — сказал он, — она даже на меня внимания не обратила. Постояла, постояла и шмыг в дом. Ну я подумал вначале, что она в гости пришла, постоял полчаса, на воздухе-то оно лучше, смотрю — выходит, и тут меня как водой охолонуло.

— А что такое? — не поняла Кристина. — В ней что-то странное было?

Старик фыркнул.

— Так девица-то другая была, — сказал он, — лицо, понимаете, другое.

— Это как? — спросил Штильхарт.

— А вот так! — воскликнул старик. — Фигура та же, одежда та же, а лицо другое. Я-то ту девицу знал, она подруга той девчонки, которая трупы обнаружила до горничной, ну, которую потом без чувств нашли. Ну как же это, у ней же не могло такой же одежды быть, и главное, знаете, вот лицо другое, а пластика и взгляд те же, как у той.

— А почему же вы сразу этого не сказали? — напустился на старика Флориан.

Старик фыркнул.

— Нечто меня бы слушали, — бросил он, — мне вон про девицу вообще не поверили, сказали, мол, иди отсюдова, не до тебя сейчас, а расскажи я про такое, вообще бы в лечебницу забрали, что, я вашего брата не знаю.

Штильхарт что-то хотел возразить, но Кристина жестом остановила его.

— Понятно, — сказала она, — а скажите, вот эту девушку вы видели тогда?

Старик нацепил очки, до того висевшие у него на груди, и вгляделся в фотографию.

— Она, — сказал он, — определенно. Это девушка, которая заходила в дом. И главное, вопрос, куда ж она делась, если потом полиция её не нашла, а?

Действительно, куда, подумала Кристина. Напрашивался самый очевидный вывод и самый абсурдный.

Выйдя из дома, она бухнулась на землю возле автомобиля и обхватила голову руками.

— Я должна была сразу догадаться, — сказала Кристина, — она слишком легко получала информацию о препарате. Ни Эльмира, ни Светлана не могли иметь к ней такого доступа.

— Значит, всё расследование о препарате… — начал Флориан.

— Фикция, — кивнула Кристина, — оно было специально задумано, чтобы мы разворошили всю эту историю и подняли на поверхность, и как только мы это сделали, они устроили шабаш.

Штильхарт усмехнулся.

— Лихо, — сказал он, — и какой дальнейший план?

Только не говори, что хочешь остановить бунт.

Кристина закатила глаза.

— Меня как раз посетила такая мысль, — ответила она, — едем.

— Не поздновато? — спросил Флориан.

— Да, — минорно бросила Кристина, — опоздали на десять лет.

* * *

Охотница стояла посреди разрушенной гостиной дома Арсенюка. Она совершила роковую ошибку. Осознание этого ворвалось несколько секунд после того, как эта прокурорская сорвалась вниз.

Она слишком затянула битву и почти позволила взять над собой верх.

Не надо быть такой самоуверенной. Как говорили древние: оса, застрявшая в меду, особенно смертельна.

Виновата была ересь, засевшая в её голове, наполнявшая её нетерпением и жаждой закончить ненавистное задание как можно быстрее.

Тебе отдали приказ. Ты должна его выполнить. Только это должно иметь значение. И тем не менее она не могла латентно относиться к таким поручениям. Здесь негде было развернуться и показать себя. Она привыкла к масштабности и яркости.

Девушка посмотрела на собственное отражение в зеркале.

— А может, милочка, вы и вправду сумасшедшая? — она гортанно хохотнула. — Ну и ладно.

Её цель — служить Организации, неважно, какое она даст задание. Она инструмент нового, справедливого порядка, карающая длань для непокорных, и она будет этим инструментом. Это её предопределение.

На руке завибрировал пейджер. Только два слова: включите телевизор.

Охотница криво усмехнулась. Удачно, что телевизор не пострадал в пылу схватки. Девушка нажала кнопку включения на пульте.

Шло ток-шоу о гражданских протестах в Борисфене. Её это не интересовало. Ей поручили отправить диск, изъятый у убитого Тополевича, по определенному адресу. Она передала. Чисто и быстро. Как и всегда! Однако смотрела телешоу не просто так. Она ничего не делала просто так. В нужный момент ведущий должен был произнести кодовую фразу для нового задания. Вот она и ждала.

«Анатомия гражданского протеста в Понти́и достигла своего пика. Власть должна прислушаться к народу, который не оборудование для меблированного номера 456», — сказал ведущий.

Девушка кивнула своим мыслям. Наступал финальный аккорд. Она подошла к столику и записала шифровку.

Это значило следующее.

«Angelu. Mesto — Gostinica «Oriental'». Cel' uchastniki protestnogo dvizheniya. Oborudovanie v nomere 456. S gostyami reshat' po obstanovke. Podtverdit' poluchenie prikaza».

Охотница взяла в руку смартфон. Зашла под специальным «ником» в соцсеть и написала под одним из постов на странице телешоу.

«Zadacha vlasti, ispolnyat' zhelaniya naroda», что значило «Prikaz poluchila. Ob ispolnenii dolozhu po izvestnomu vam kanalu».

Осталось совсем недолго, сказала себе Охотница. Она успешно завершит работу и это станет началом их триумфа, а она получит задание, более соответствующее её способностям.

Впрочем, здесь осталось ещё кое-что. Этот дом такой непрочный. Легкий пожар скроет все следы её присутствия здесь.

Охотница небрежно, словно пылинку, бросила на пол нечто напоминающее бензиновую зажигалку.

Раздался оглушительный хлопок. Полыхнуло моментально.

Охотница улыбнулась и, скомкав шифровку, бросила её на столик.

— Что же, посмотрим, правда ли, что рукописи не горят, — язвительно хохотнула девушка.

Даже в таких ничтожных заданиях есть своя прелесть.

* * *

Кристина сидела перед камином в доме адмирала Рида. Её мысли были обращены к мрачному будущему. Она так близко подобралась к апокалипсису, что её теперь пробирала дрожь и отчаянно были истрепаны нервы, хотя если честно, она не ожидала от себя такой стойкости духа.

Хозяин дома сидел напротив, переплетя пальцы, и вежливо улыбался, слушая её историю.

— Там, в Понти́и, я чувствую, творится явно что-то неладное, — многозначительно произнес он.

— Вы можете сказать, что я сошла с ума, — медленно произнесла Кристина, — и вы даже можете быть правы, но то, что я вам рассказала, чистая правда.

Адмирал откинулся в кресле и стал набивать трубку. Кристина отметила, что Рид имел все признаки законченного холостяка, курит трубку и рисует акварели, что совершенно не