Андрей Миронов: баловень судьбы - Федор Раззаков

Естественно, в тот раз я тоже приехал за час до начала. Но оказалось, что Андрей все равно опередил меня. Он и его помощники прибыли сюда за два часа и сразу же приступили к репетиции. Позже к ним присоединился и Лев Оганезов – один из постоянных концертмейстеров Андрея, талантливый музыкант и единственный его партнер в концерте.

Репетиция была в полном разгаре, когда билетеры, охранявшие входы в зал, вынуждены были отступить под натиском толпы: двери распахнулись, и люди бросились занимать места. И это при условии, что мы договорились с устроителями держать тему занятия в строжайшей тайне, чтобы избежать «ходынки». Но, видимо, правы те, кто утверждает: то, о чем знают двое, не может стать тайной от третьего…

Андрей репетицию немедленно прекратил, ушел со сцены за кулисы и тут же объяснил, что он думает обо всем этом, а больше всего лично обо мне…

– Все! Я еду домой!

– Андрей, не надо так горячиться! Мы сейчас попросим всех выйти из зала, и вы спокойно продолжите репетицию.

– Я хочу посмотреть, как вам это удастся. Это даже интересно! – вызывающе бросил он.

Собрав всю свою волю, не успев еще переодеться и переобуться, я пошел к микрофону… Что говорил тогда, честное слово, сейчас не помню. Но, вероятно, вид у меня был такой, что слушатели немедленно, а главное, без шума все покинули зал.

Андрей как ни в чем не бывало вернулся на сцену и тихо сказал мне:

– Я был уверен: никто с места не сдвинется. Вы случайно не Джуна?

И, не переводя дыхания, продолжил репетицию. Как он возился с осветителями, с радистами, с концертмейстером! Сбегал в зал, возвращался к роялю, пел, танцевал, снова спускался в зал! Глядя на все это со стороны, я устал, а ему – хоть бы что!

Наконец он сказал:

– Ну все. Мы уходим. Можете пускать публику. Я буду готов к выходу через тридцать минут.

Почти два часа без антракта длился этот моноспектакль, где действительно не было ни фрагментов из фильмов, ни «разговора по душам» со зрителями, ни чтения наизусть. Монологи и сцены из спектаклей Театра сатиры, песни из фильмов и телевизионных постановок, специально приготовленные для эстрады номера… Одно органически вытекает из другого, без всяких пауз и особых комментариев. И главное, ощущение такое, что все это – сущий пустяк, ерунда, небольшая шалость. Никакого пота, никакого напряжения.

Представление окончилось. Зал, естественно, неистовствует. Поклоны, снова поклоны. Как в балете Большого театра…

Тук, тук, тук! – стучу в дверь актерской.

– Можно войти? Спасибо большое за доставленное удовольствие… – и только теперь замечаю, что Андрей снял с себя почти все, что на нем было надето, и тщательно выкручивает над раковиной умывальника.

– Это что, всегда так?

– Конечно, – отвечает он смеясь. – А вы как думали? Искусство требует жертв. – И после небольшой паузы добавляет: – Если вам действительно было не противно (обратите внимание на это выражение), вернетесь домой, позвоните, пожалуйста, маме, ей это очень важно. Ну и не сердитесь за начало. Я всегда ужасно волнуюсь перед выходом на сцену. Ведь все надо как следует проверить, а для этого необходимо иметь время…»

На сцену Театра сатиры Миронов в очередной раз вышел 28 мая – играл Савву Василькова в «Бешеных деньгах». 3 июня это был спектакль «Прощай, конферансье!», 4-го – снова «Бешеные деньги», 7-го – «Трехгрошовая опера».

8 июня по ТВ показали несколько подзабытый телефильм Сергея Колосова «Назначение» (22.20), где Миронов играл роль Лямина.

9 июня Миронов облачился в костюм Фигаро, чтобы предстать перед зрителями в спектакле «Женитьба Фигаро». 10-го это было «Прощай, конферансье!», 12-го – «Вишневый сад», 14-го – «Прощай, конферансье!», 18-го – снова «Вишневый сад». 19 июня Миронов играл в «Ревизоре», 21-го – в «Трехгрошовой опере», 23-го – в «Бешеных деньгах», 26-го – в «Прощай, конферансье!». На этом спектакли с его участием в Театре сатиры временно прекратились, и спустя несколько дней театр закрыл сезон в Москве. С 1 июля начались гастроли «Сатиры» в Минске. А в их здании временно прописался другой столичный коллектив – Театр на Малой Бронной.

Театр сатиры гастролировал в Минске до 31 июля, после чего труппа была распущена в отпуска.

12 августа по ТВ показали телеверсию спектакля Театра сатиры «Маленькие комедии большого дома» (19.45), по которой телезрители уже успели соскучиться – ее не показывали почти три года (с ноября 83-го).

Между тем 17 сентября на «Мосфильме» режиссер Алла Сурикова запустила в сценарную разработку очередную свою картину – вестерн по-советски «Человек с бульвара Капуцинов». Стоит отметить, что этот сценарий, принадлежавший перу сценариста Эдуарда Акопова, пылился на студии шесть лет, но ни один из режиссеров не решался за него взяться. То ли материал не нравился, то ли еще что-то. А вот Сурикова решилась. Но решилась она именно после того, когда сниматься у нее согласился Андрей Миронов (как мы помним, в первый раз они встретились на съемочной площадке в 1980 году в фильме «Будьте моим мужем»). На этот раз Миронову предстояло перевоплотиться в фанатика кинематографа, решившего переустроить мир при помощи «синема», мистера Феста (в переводе с английского фест – первый). Как признается чуть позже сам Миронов: «На кино не остается времени, все забирает театр. Но, занятый по горло, я не мог отказаться от роли Феста в фильме Суриковой. И потому, что мы с ней работали над фильмом „Будьте моим мужем“, и потому, что предложенный ею материал и на сей раз оказался очень симпатичным, прежде всего по благородной идее, по характеру героя.

Что-то меня сразу подкупило в Фесте, подружило с ним. И то, что он по-своему Дон Кихот, и то, что, если можно так сказать, он не просто чудак, а очень своеобразный счастливый неудачник или неудачливый счастливец. Странное сочетание? А ведь живое, непридуманное, и для меня – и в экранной моей биографии – новое».

Тем временем 4 октября свой 62-й сезон в Москве открыл Театр сатиры. Был показан спектакль «Прощай, конферансье!». 6-го Миронов играл в «Бешеных деньгах», после чего в очередной раз лег в больницу на обследование. Однако даже там он находил время для работы – усиленно разучивал новую роль. Роль была необычная. Если до этого он играл пламенных коммунистов («У времени в плену»), плутов («Женитьба Фигаро»), купцов («Вишневый сад») и т. д., то теперь ему выпала честь сыграть… президента США Джона Фицджеральда Кеннеди, убитого наемным убийцей в ноябре 1963 года. Пьеса называлась «Бремя решений», принадлежала бывшему кремлевскому царедворцу Федору Бурлацкому и повествовала об одном из самых сложных эпизодов в отношениях между СССР и США – Карибском кризисе октября 62-го. Как мы помним, в кино Миронову уже приходилось играть американца – в «Победе», но Чарльз Брайт был всего лишь журналистом, а тут – целый президент. Пьеса была из разряда агитационно-пропагандистских, но уже не прямолинейно кондовая, а продвинутая (на дворе начиналась гласность). О том, как появилась на свет эта пьеса, вспоминает сам автор Ф. Бурлацкий: