Смерть любит танцы - Клара

— Ты не псих, ты — дура! — в сердцах рявкнул полубес. Я рассмеялась:

— Рас, пожелай мне удачи! — и вышла в коридор, снова направляясь в кабинет Эррара.

Мне было, что ему сказать:

— Милый, а я видела твою невесту возле проклятой башни. Она как-то странно выглядит…

Он замер, как истукан, и выпроводил меня из кабинета:

— Что ты, тебе показалось, милая!

Да, действительно… Я горько усмехнулась. Как же ты любишь врать! Почти как я…

Кин

— Я! Тебя! Ненавижу! — прошептала я в отчаянии.

Равнодушные звёзды холодно подмигнули мне с небосклона. Им было наплевать на мои слова — они, хитрецы, слыхивали и не такое. Я усмехнулась и прижалась лбом к стеклу, отрешённо глядя в ночь.

Хотела правды? Что ж, детка, получай…

Он жив. Этот грёбаный сукин сын, ради одного танца с которым я была готова продать душу, жив. Он лгал мне! Он переродился. Мои девочки следили за Ласом и узнали то же, что и он.

Мой муж искал Каррара среди детей Ночи. Он, как и я, всегда подозревал, что такого жука, как мой любимый, убить непросто. Но я, дурочка, быстро перестала в это верить: была уверена, что Каррар меня не бросит. Никогда не бросит…

Я всхлипнула. Горечь цвела в моей душе громадным серым цветком. За что мне это, боги? Почему, почему меня всегда предают?!

Он — новый Хозяин Проклятого Кладбища, Лорд Проклятых. Да, он не может жить за пределами Кладбищ, но в мире снов он мог путешествовать по всему миру. Он мог прийти ко мне раньше, намного раньше! Он просто не захотел…

Я горько разрыдалась, осев на пол, и вдруг поняла: хватит. Осторожно поднявшись, я положила ладонь на живот. Теперь, только теперь я понимаю сестру. Она была права, жизнь Жрицы — это порочный круг, который НЕВОЗМОЖНО порвать. Страсть — ложь — предательство. Почему это бесконечно, боги?!

Я вновь открыла ящик и задумчиво осмотрела лезвие кинжала, который я приготовила для собственного мужа. И снова — ложь, сплошная ложь… Я не могу убить отца своего ребёнка! Но и видеть его не желаю…

Я собралась быстро, взяла только самое необходимое. Не задумываться, не останавливаться, не жалеть — вот мысли, бродившие в тот момент в моей голове.

Хватит. У меня будет ребёнок, и я должна о нём думать. А ещё я должна позаботиться о своей первой дочери. Тан нуждается во мне — сегодня, сейчас. Как я не понимала этого? О чём я думала?!

Мерзкая усмешка покривила мои губы.

О Нём.

Перед глазами вдруг всплыло лицо богини, когда я впервые увидела её.

Я была молода, я только попала в гарем и всего боялась. Мне было безмерно одиноко в Лассате, но больше всего меня мучили чувства.

Я полюбила принца Лассана ещё тогда. Я сбежала, надеясь, что он пойдёт за мной, но… ему было плевать, он просто послал ищеек. И я жила в гареме эльфа, которого не могла любить… как мне тогда казалось.

Но время шло, и я поняла, что образ Ласа меркнет, и его место занимает он. Каррар, мой Хозяин.

И я запуталась, я металась, как загнанный зверь, не зная, что делать со своей душой… И воззвала к богине.

Она смотрела на меня своими тёмными блестящими глазами, похожими на звёздное небо. Я мучительно пыталась подобрать слова, решить, что скажу ей, но не могла. Я открыла рот, уже понимая, что сморожу очередную глупость, но Ханнирра прервала меня:

— Молчи. Ничего не говори! Просто иди к нему. Сейчас!

Я вздрогнула, вскочила и пошла к двери. Наверно, у него сейчас Совет…

Только когда я дошла до порога, до меня кое-что дошло. Может, я ошиблась, она ведь не назвала имени! Я остановилась и с сомнением спросила:

— Кого из них вы имели в виду?

Она усмехнулась:

— Того, кого и ты. Ты сама ответила на свой вопрос, девочка. Может быть много любовников, поклонников, даже мужей, но так уж повелось у нас, женщин: Он может быть только один. Не сомневайся, ты права. Иди к Нему…

… Иди к Нему… слова богини снова стучали в ушах. Я решительно захлопнула за собой дверь.

Нет!

Он меня оставил. Ты ошибалась, Ханнирра. Он — не мой, и пусть всё будет, как будет. Больше я за ним не побегу!

Тан

Я сидела и смотрела на ночной Лассат. Я думала про Кин.

Тётя-тетя… Как мало я всё же знаю о тебе! Зачем ты отреклась от силы? Какие тайны скрывает твоя душа?

Я прищурилась. Почему я подумала о Кин? Возможно ли, что с ней что-то случилось? Я нахмурилась и шепнула, повинуясь наитию:

— Богиня, сохрани и направь неразумных дочерей своих. Позволь им пережить тяжкие времена. Пусть буря в душе утихнет, а ту, что на улице, мы утихомирим. Не оставь нас, мама, во тьме, когда ты нужна нам, помолчав, я продолжила, — Мама, мне страшно. Я постоянно думаю о Сите, о Кин… о себе… Мама, мамочка, помоги мне, направь меня. Что мне делать?!

Тишина. Пустота. Блеск звёзд в глазах моего отражения. Стоп! У меня глаза не чёрные!!! И волосы не рыжие…

Так и есть! Со стекла на меня смотрела сама Ханнирра!!

Охнув, я склонилась в лёгком поклоне.

— Не стоит этих формальностей, доченька. Спустя столько лет — это глупо, в конце-то концов!

Я вздохнула и честно призналась:

— Мама, я так запуталась… Наверно, я сама во всём виновата, но…

Она улыбнулась:

— Маленькая моя, время всё расставит по местам, как и раньше. А сейчас — ты нужна ему, слышишь? Ты. Нужна. Ему. Ему плохо без тебя.

Я заглянула ей в глаза.

— Сит? Он болеет? Ты говоришь о Сите, да?

Лёгкое пожатие плеч:

— Тебе виднее…

Мне стало страшно:

— Богиня, что с ним?

Она усмехнулась:

— Поспеши. Ты Ему нужна. А остальное — не важно…

Она исчезла, а за спиной послышались шаги. В комнату проскользнула Асса в компании закутанной в шёлка фигуры.

— Эй, это ты? — неуверенно позвала я, неожиданно для самой себя осознав, что не знаю даже её имени. Она дёрнулась, как от удара, и холодно бросила:

— Зачем?

Я моргнула:

— Что, прости?

— Зачем я здесь?

Я вздохнула и попросила:

— Сядь, пожалуйста, и выслушай. Я хочу помочь тебе!

Она глянула на меня — и вдруг расхохоталась. Смеялась она несколько минут, показавшиеся мне вечностью, после чего, утерев слёзы, сорвала с лица шёлковое покрывало, и, бросив его на пол, спокойно сказала:

— Ты — лживая тварь. Хочешь мне помочь? Ты уже помогла!! Наверно, паршиво быть простолюдинкой? Ну, скажи, хотела б ты очутиться на моем месте? Хотела бы, вижу по глазам! А теперь пораскинь мозгами, детка: думаешь, выходить замуж за нелюбимого — это приятно? Думаешь, мне приятно было чужое счастье воровать?! Но я, в отличие от тебя, думала о народе! И я знаю свой долг, поняла! Ты рассказываешь мне о помощи? Ты сама меня уничтожила, ты лишила меня того мизерного шанса быть счастливой, который у меня был, а теперь хочешь помочь?! Лицемерная стерва!