Короли рая - Ричард Нелл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кто поведет своих воинов на Юг для борьбы с этим злом?
Эта совсем юная девица встала вполоборота к присутствующим – не совсем спиной к Матриарху, что было бы поистине верхом неуважения. В зале царила тишина.
Эллеви чуть не заорала этой малявке, какая же та глупая, наивная идиотка, если думает, что эти люди шевельнут хоть пальцем, если их не вынудить или не подкупить. Вожди Орхуса день-деньской плели интриги, замышляя свергнуть друг друга, подсчитывали своих воинов, мечи и доспехи и ни на миг не станут рисковать богатствами ради авантюры вне своих обязанностей.
– Кто впишет свои имена в книгу на тысячу лет? Кто завоюет свою честь кровью?
Девица почти выкрикнула это, как вождь в собственном зале, но все же собравшиеся, естественно, хранили молчание. Эллеви размышляла, как именно ей проучить эту бестолочь, дабы сразу и полностью отречься от нее, но не выставить Орден в столь же слабом и глупом виде.
– Я готов служить, госпожа, и все воины, которых смогу выделить.
Эллеви заморгала, ища взглядом источник голоса, и то же сделали глаза всех остальных.
Какой-то высокий, стройный юнец шагнул вперед, выпятив грудь. Он был чисто выбрит и не носил ни колец, ни серег, ни браслетов, и Эллеви не узнала его достаточно хорошо, чтобы вспомнить имя, но он определенно был новым вождем и одним из самых мелких в Орхусе.
Она посмотрела на незваную гостью, Далу, и впервые увидела заминку. Одна из рук девицы сжалась в кулак, мышцы шеи напряглись, будто челюсть застыла на месте, и эта реакция заинтриговала Эллеви, но момент миновал.
– Бирмун, сын Камуки… У врага сотни воинов. Сколько вассалов ты можешь привести?
Выходит, она его знает, но как?
Некоторые мужчины наблюдали за происходящим с удвоенным интересом.
– Сорок три, – сказал молодой вождь, вскинув голову с волевым подбородком, – но они достойны и преданны. Этого хватит.
Несколько главнейших вождей фыркнули, но другие стояли или сидели неподвижно – кое-кто с красными шеями и лицами, глядя на еду, на свои руки, куда угодно, только не на присутствующих в зале. Сама Дала казалась такой же оцепеневшей, и Эллеви задумалась, не следует ли ей вмешаться.
Наверняка у этого Букаяга нет сотен воинов, как сказала девица. Но если они у него есть или он так же свиреп, каким кажется, и убьет молодого Бирмуна и всех его людей, что с того? Это будет всего лишь провалом амбиций глупца. Лишь бы не продолжились убийства жриц, подумала она. Найдется новый вождь, или кто-то из других предложит себя матроне Бирмуна и приобретет еще немного богатства и власти, но расстановка сил едва ли изменится.
Со своего места поднялся еще один вождь. Этот, как знала Эллеви, был могуществен – честолюбивый, но осторожный мужчина, который не дрался в поединках, однако властвовал над многими домохозяйствами и пользовался преданностью как минимум тысячи бойцов.
– Да скажут люди, что Агнар откликнулся на призыв Богини. Я посоперничаю с храбрыми воинами Бирмуна.
Теперь многие другие вожди обменялись взглядами, удивленные и, возможно, довольные; некоторые склонились друг к другу и бормотали слова, которые отчаянно захотела услышать Эллеви.
– И я, – сказал Ивар, один из пяти величайших вождей в мире, имевший как минимум столько же мечников, сколько Агнар. – Я заставлю воинов Бирмуна посоперничать с настоящими убийцами. Пусть эти бандиты вострепещут.
Все больше и больше мужчин вставали, крича: «И я!», ухмыляясь и колотя себя в грудь или топая ногами, подымая свои кубки и выпивая с теми, кто назавтра так и останутся их врагами, но пока что смеются и кичатся, как мальчишки.
В изумлении Эллеви покачала головой, не зная, впечатлена она или взбешена. Одним махом эта перепачканная грязью ученица собрала войско в тысячу мужчин для чего-то полезного и предоставила вождям некую общую цель, и все это с мелким главарем, который падет или возвысится без особых опасений. Но сперва ей надо было прийти ко мне, кипятилась жрица. Ей надо было выждать и спросить моего совета и моего чертова позволения.
– Матриарх.
В суматохе и гвалте мужского веселья Дала приблизилась к ней, наконец-то склонив голову в знак повиновения.
– Прошу меня простить. Они убили мою наставницу, я… была так напугана и сердита, я не знала, что делать, и…
– Довольно. – Эллеви ни на миг не поверила в эту внезапную почтительность, но девица хотя бы соображала достаточно, чтобы попытаться манипулировать вышестоящей. А значит, понимала, что вынуждена это делать. Эллеви подалась вперед, чтобы говорить шепотом: – Думаю, я отдам тебя гвардейцу Ордена. – Она улыбнулась для пущего эффекта. – Я приберегала одного жирного, старого беззубого кабана для такой девчонки, как ты. О, его палка, возможно, уже и не действует, но смотреть, как он отчаянно толкается о твою юную плоть, может быть весьма приятно. По крайней мере для меня.
Фальшивое смирение ученицы усохло и сжалось вокруг нее истинным страхом, ее голова опустилась еще ниже, и она уставилась себе под ноги.
Да, девочка, я могу уничтожить тебя одним-единственным словом, и тебе стоит это запомнить. Эллеви вздохнула, как будто ничто в мире не имело особой важности.
– Или ты можешь научиться слушаться и быть полезной.
Дала исправно кивнула, не поднимая головы.
– Не в этом цикле, полагаю. – Эллеви подперла рукой подбородок и откинулась в кресле, заново изучая девицу с макушки до пят. Фигурой она уже напоминала взрослую женщину – бедра и грудь, каких никогда не имела Эллеви, но которыми, казалось, просто-напросто очарованы мужчины. А еще она была крепкой на вид, почти как сельская матрона, и симпатичной, несмотря на красное пятно шрама. Он придает ей некую… свирепость, рассудила Эллеви, что наверняка делает ее еще более пригодной для мужчин Юга.
Но Эллеви решила, что эта девчонка – лесной пожар, сезонная неприятность. Она будет полыхать ярко и обжигающе, испуская темный дым, но долго не протянет и угаснет, а через год или два о ней забудут.
– Если ты поедешь с этими людьми и будешь сообщать мне всё в точности, не делая абсолютно ничего больше, тогда, возможно… – Она пожала плечами, как будто не была уверена.
Дала подняла взгляд с подобающим трепетом.
– Возможно, я могла бы обеспечить твое обучение при сменщице Кунлы, например. Но это будет означать еще два года на холоде, дитя, и я потребую уважения к правилам Ордена, когда вернешься.
Дала поклонилась и без стеснения пала на колени, и Эллеви пришла в восторг,
