Бегущий в Лабиринте (Трилогия) - Джеймс Дашнер (Дэшнер)

Что бы это значило? – успел подумать Томас, и тут женщина нажала на кнопку. Из трубки потек синий гель. Вязкий, он окутал сначала голову зараженного, лицо, не дав закричать, затем шею и плечи. Двигаясь вниз по телу, гель застывал, и образовывалась полупрозрачная скорлупа. Всего за несколько секунд она покрыла половину туловища, заполнив каждую складку на коже и одежде, сковав движения больного.

Красный все это время смотрел на Томаса.

– Чего? – произнес тот в ответ на взгляд патрульного.

– Впечатляет, правда? – сказал Красный. – Смотри и наслаждайся. Когда шоу закончится – пойдешь со мной.

Глава тридцать первая

Сердце оборвалось.

Патрульный перевел полный садистского блеска взгляд на задержанного – гель к тому времени схватился уже на ногах, заковав несчастного в пластиковый панцирь. Карантинщица выпрямилась. Пустой пакет из-под геля, который Томас поначалу принял за некую разновидность оружия, она сложила и спрятала в карман комбинезона.

– Забираем его, – сказала женщина.

Когда задержанного подняли с пола, Томас вновь посмотрел на патрульного. Тот следил за выносом живого груза. Что, черт возьми, он имел в виду? Куда он поведет Томаса? Зачем? Если бы не пистолет, Томас давно бы сбежал.

Когда карантинщики наконец удалились, пришел Минхо. Он уже почти перешагнул порог кофейни, но тут Красный выхватил пистолет.

– Стой где стоишь! Не входи!

– Так он с нами, – указал Минхо на Томаса. – Нам пора идти.

– Никуда он не пойдет. – Патрульный вдруг замолчал, взглянул на Томаса, потом снова на Минхо и спросил: – Погоди-ка. Так ты тоже иммуняк?

Томас едва-едва успел испугаться за друзей. Минхо, моментально сообразив, что к чему, бросился бежать.

– Стой! – приказал Красный и ринулся к двери.

Вскочив с места, Томас приник к витрине: Минхо, Бренда и Хорхе, перебежав улицу, скрылись за углом. Красный сдался, не захотел преследовать их, а вернулся обратно в кофейню и навел пистолет на Томаса.

– За поведение твоего дружка мне следовало продырявить тебе глотку, и ты бы медленно истек кровью. Благодари Бога за то, что вы, иммуняки, такие ценные. Паршивый сегодня денек; я мог бы пристрелить тебя забавы ради.

Подумать только: Томас прошел невероятные испытания, а в конце совершил такой досадный прокол. Он даже не боялся – скорее был зол на себя самого.

– У меня день тоже прошел не лучшим образом, – пробормотал Томас.

– За тебя мне отвалят кучу бабок. Ничего личного, хотя ты мне с первого взгляда не понравился. Это я так говорю, чтоб ты знал.

Томас улыбнулся:

– Взаимно.

– Смешной ты парень. Поржать любишь, как я погляжу. Посмотрим, как после заката запоешь. Двигай. – Патрульный мотнул стволом пистолета в сторону двери. – Запомни, терпелка у меня слабая, не шучу. Только дернись, и я выстрелю тебе в затылок, а в полиции доложу, что ты был болен и вел себя агрессивно. У нас политика нулевого допуска, знаешь ли. Это значит: даже косо на меня смотреть не смей. Я за такое убиваю и имени не спрашиваю.

Томас прикинул шансы. Вот ведь ирония судьбы: он сбежал от наемников ПОРОКа лишь затем, чтобы попасться в руки обыкновенному муниципальному работнику.

– Не люблю повторять дважды, – предупредил Красный.

– Куда вы меня поведете?

– Придет время – узнаешь. А я слегка разбогатею. Топай давай.

В Томаса уже дважды стреляли, и он помнил: пуля причиняет адскую боль. Пойти с патрульным – единственный способ не нарваться на третье ранение. Глянув на Красного исподлобья, он наконец вышел за порог и остановился. Спросил:

– В какую сторону?

– Налево. Тихо-спокойно пройдем три квартала и снова повернем налево. Там меня ждет машина. Надеюсь, не надо напоминать, что будет, если ты вздумаешь хитрить?

– Вы пристрелите безоружного подростка. Чего тут неясного?

– Знал бы ты, как я ненавижу вас, иммуняков. Пошел, пошел. – Он ткнул Томаса в спину стволом.

Они прошли три квартала в полном молчании. Свернули налево. Было душно, Томас весь покрылся потом, а стоило утереть со лба испарину, как патрульный стукнул его по затылку рукояткой пистолета.

– Хватит дергаться. Не ровен час, я занервничаю и сделаю тебе дырку в голове.

Только невероятным усилием воли Томас заставил себя молчать. Всюду валялся мусор, стены домов на уровне человеческого роста были обклеены постерами: предупреждения о Вспышке, портреты Советника Пейдж, закрытые многослойными граффити. На перекрестке – пока не загорелся зеленый свет – Томас успел прочесть надпись на еще свежем, незакрашенном плакате:

Обращение муниципальных властей

!!!Остановим пандемию Вспышки!!!

Узнай о симптомах болезни, чтобы не заразить своих близких и соседей.

Вирус Вспышки (VC321xb47) – искусственно выведенный – вырвался из военной лаборатории во время глобальной катастрофы. Он вызывает прогрессирующую деградацию мозга, которая проявляется в спонтанных движениях, эмоциональных и умственных расстройствах.

Наши ученые, используя наисовременнейшее оборудование и технологии, проводят клинические испытания, однако стандартные методы лечения не помогают. Болезнь смертельна и передается воздушно-капельным путем.

Гражданам надлежит всеми силами бороться с распространением заразы. Помните о симптомах болезни, следите за собой, не становитесь источником опасности вирусного заражения. Наблюдайте за окружающими. Это первый шаг на пути к победе над вирусом.

О людях с подозрениями на Вспышку следует немедленно сообщить представителю власти.

Дальше говорилось об инкубационном периоде в пять – семь дней; среди ранних симптомов назывались: раздражительность и неуравновешенность, за которыми следуют слабоумие, паранойя и крайняя агрессивность. Все эти проявления болезни Томас неоднократно видел воочию, когда пересекался с шизами.

Красный подтолкнул Томаса в спину, и они пошли дальше. Томас все никак не мог забыть страшного содержания плаката. Та часть, в которой сообщалось о рукотворной природе Вспышки, вызвала смутное чувство, будто Томас знает, о чем речь. Прямым текстом ничего сказано не было, однако между строк он нечто увидел, и на мгновение захотелось вернуть себе память.

– Почти пришли.

Голос патрульного вернул Томаса на землю. Увидев совсем недалеко, в конце квартала, белую машину, Томас принялся отчаянно соображать – как выкрутиться? Вряд ли поездка с патрульным закончится добром. Но и на пулю нарываться не хочется.

– Сейчас ты тихо сядешь на заднее сиденье, – произнес Красный. – У меня там наручники припасены. Ты их сам на себя наденешь. Справишься? Обойдемся без глупостей?

Томас не ответил, цепляясь за надежду: вдруг Минхо и остальные где-то поблизости и думают, как его спасти? Надо отвлечь внимание патрульного, потянуть время.

Наконец они подошли к белой машине. Патрульный – постоянно держа Томаса на мушке – приложил к окну с водительской стороны ключ-карту. Щелкнули замки, и он открыл заднюю дверь.

– Полезай внутрь. Без геройства.

Томас медлил, украдкой оглядывая улицу – никого и ничего, только… что это? Краем глаза он уловил какое-то движение. Невдалеке по воздуху пролетел гудящий аппарат размером с легковушку, развернулся и направился в сторону Томаса.

Коп-машина.

– Я сказал, полезай внутрь, – повторил патрульный. – Браслеты в бардачке посередине.

– Вообще-то к нам летит коп-машина.

– Да, и что? Она просто совершает облет, следит за порядком. Оператор на моей стороне, то есть сегодня не твой день, здоровяк.

Томас тяжело вздохнул. Попытка отвлечь патрульного не удалась.

Где же друзья? Оглядевшись в последний раз, Томас полез в салон машины. В следующий миг раздался грохот пулеметной очереди. Патрульный, дергаясь и корчась, пятился. Пули рвали его в клочья и высекали искры из металлического респиратора. Красного прижало к стене ближайшего дома; пистолет выпал из руки, маска слетела.

Патрульный осел и завалился на бок. В глазах его застыли удивление и ужас.

Грохот стих. Томас замер, ожидая, что его расстреляют следующим. Коп-машина тем временем опустилась у самой раскрытой двери. Эти штуковины автоматические, но огневая мощь у них будь здоров. Из динамика на крыше беспилотника раздался голос:

– Вылезай, Томас.

Юноша задрожал. Этот голос он узнал бы где угодно.

К нему обращался Дженсон. Крысун.

Глава тридцать вторая