Песнь для Арбонны - Гай Кей

Несколько минут он так думал, пока наблюдал, как хорошо обученные люди герцога Уртэ неудержимо несутся вниз по склону, набирая скорость, а с ними приближается конец войны и окончательное торжество Гораута.

Потом все пошло не так, и начался кошмар.

Был один момент, когда Уртэ де Мираваль стегнул своего боевого коня и промчался прямо мимо коранов Саварика, когда Адемара все-таки охватил страх — всего на секунду. Потом он ощутил напор всадников Мираваля, когда они с налета врезались в его задние ряды и погнали перед собой его воинов, словно толпу беспомощных детей.

Сейчас, окруженный со всех сторон кошмарным хаосом, Адемар чувствует ярость, которая бушует в короле Гораута, словно река во время паводка. Он слышит трубный глас верховного старейшины, обращенный к богу, и проклинает в душе само имя Гальберта де Гарсенка, который накликал на него эту беду. Это он убедил его, что герцога Миравальского, который в последние несколько дней прямо и недвусмысленно делал им предложения, необходимо привлечь в их ряды, чтобы сделать его первым регентом Арбонны после их победы.

Это был капкан. Теперь ясно, что все, что делал Утрэ, было капканом и они угодили в его челюсти между коранами Талаира и Мираваля, под натиском Фалька де Саварика и ренегатов Гарсенка. Адемар хлещет своего коня и скачет на запад, крича от ярости, и люди расступаются перед ним. Он быстро приближается к человеку, которого ему необходимо убить сейчас, прямо сейчас. Немедленно, пока сражение окончательно не проиграно ими.

Он смутно сознает, что его собственные кораны тоже отстали, что вокруг них двоих выстроилось кольцо людей, словно посреди битвы у всех возникло ощущение, что эта схватка должна состояться. И таким образом Адемар Гораутский начинает свой второй поединок за этот дань.

Безмолвно, так как теперь он не находит слов и все равно ничего невозможно расслышать, он размахивается мечом, описав огромную, широкую дугу, целясь в защищенную шлемом голову герцога Миравальского. Он промахивается, а Уртэ, неожиданно проворный для человека столь крупного и шестидесяти лет от роду, ныряет под клинок. Секунду спустя Адемар чуть не вылетает из седла, получив сокрушительный удар по собственному шлему. Он чувствует, как мир на мгновение заливает темнота. Его шлем сбит набекрень; он ничего не видит. По его щеке течет липкая, теплая струйка крови.

Взревев, как человек, преследуемый фуриями, Адемар отбрасывает в сторону щит, обеими руками срывает шлем и чувствует острую боль в левом ухе. Он швыряет шлем в лицо де Мираваля, а вслед на ним король Гораута наносит самый мощный удар мечом в своей жизни.

Опускающийся клинок попадает в доспехи герцога как раз в том месте, где они защищают шею и плечо, и вонзается сквозь кольчугу глубоко в плоть. Адемар видит расплывающимся и мутнеющим взором, как герцог Миравальский тяжело валится на бок из седла, и, зная, что этот проклятый старый обманщик падает и уже почти мертв, он тем не менее выдергивает клинок, чтобы прикончить его.

Король Гораута так и не увидел стрелу, убившую его.

Эта стрела упала из чистого неба над ним и попала ему в глаз — точно так же, как был убит его отец два года назад среди льда и нагромождения тел у Иерсенского моста.

Король Гораута умер мгновенно и не видел, что древко этой стрелы выкрашено в темно-красный цвет, цвет крови. Он также не успел понять, как поняли вскоре остальные, когда подошли туда, где мертвый король лежал на земле рядом со смертельно раненным Уртэ де Миравалем, что оперение этой стрелы — такого еще никто не видел — сделано из перьев совы, также окрашенных в красный цвет.

Люди видят все это и не могут понять, как не могут понять, откуда могла быть пущена эта внушающая ужас, несущая смерть стрела, чтобы попасть с неба прямо в короля. Кораны обеих армий делают жесты, оберегающие от тьмы и от неведомого.

Король Гораута убит красной стрелой, упавшей с небес, с оперением из перьев совы. Даже воины Гораута знают, что это — священная птица Риан. Весть о мести бессмертной богини за своих жриц, обесчещенных и убитых, тут же разносится по долине. Она здесь не остановится. Этой истории предстоит еще долгое путешествие. Так всегда бывает с историями о смерти королей.

После этого стало легко. Легче, чем следовало, подумал Блэз. У Иерсенского моста король Дуергар погиб, но Гораут все равно одержал победу на том роковом поле. Смерть короля не обязательно означает полную дезорганизацию рядов его армии.

В тот день, однако, именно так и произошло. Блэз мог бы назвать много причин, и все они, как и любая в отдельности, могли составлять часть правды, но сама правда, ярко сияющая в вечернем свете, заключалась в том, что армия Гораута потерпела поражение еще тогда, когда против них выступил Уртэ де Мираваль.

Блэз, пробиваясь к Бертрану, начал узнавать отдельных воинов обеих армий ближе к центру сражения. «На закате», — сказал он Адемару. Но в конце концов ему было не суждено провести этот бой. Оглядываясь вокруг, он вспомнил, что на этом поле находится еще один человек, с которым он хотел разобраться сам. Потом он увидел этого человека на некотором расстоянии и понял, что в этом ему тоже будет отказано.

Бертран де Талаир встретился с портезийцем Борсиардом д'Андория на травянистом участке в центре сражения, которое смещалось в сторону. Было ясно, что они обменялись какими-то словами, но Блэз находился слишком далеко и не расслышал их. Потом он наблюдал, как Бертран, который ступил на путь бойца более двадцати лет назад, после того, как Аэлис де Мираваль умерла в замке своего мужа, разделался с сеньором Андории с такой легкостью, которая почти превратила в насмешку саму идею поединка. Два удара справа, обманное движение, а затем мимо парирующего удара прямой выпад, и клинок пронзил горло Борсиарда. Это была скорее казнь, чем дуэль, и когда все закончилось, первая мысль Блэза была о том, что Люсианна только что снова овдовела.

Вторая его мысль, когда он увидел, что кораны Андории, как и следовало ожидать, начали бросать оружие и поспешно сдаваться в плен ближайшим солдатам Бертрана, была о том, что теперь ему предстоит кое-что потруднее любого сражения. Он быстро оглянулся в поисках Рюделя и понял, что его друга уже нет рядом. Он не успел этому удивиться. Прямо у него на глазах сражение у озера Дьерн превращалось в бойню.

И ему надо было ее прекратить. Прекратить, хотя воины Арбонны видели отрубленные головы на пиках солдат армии Гораута, все еще видели, как ужасно искалечили певца по имени Аурелиан, и у всех перед глазами стояли мучительные картины сожжения женщин по всему северу их страны. Они не будут склонны проявлять милосердие и сдержанность в тот момент, когда поражение превратилось в победу. Каждый воин армии Арбонны знал, какая судьба ждала бы его и его семью, если бы Гораут сейчас победил.